Я знала репутацию Тима. Каким-то образом он сохранил свой имидж с тех пор, как они поженились и родили ребенка, но те, кто был в запасных, знали, что он блудит, но теперь гораздо незаметнее.

Я робко пожала плечами и пожала ей руку.

– Я Пайпер Мэдисон. Коул Хоторн... – кем, черт возьми, мы были? – Я его агент.

Энни кивнула.

– Слышала, у наших ребят была драка несколько недель назад.

– Да... у Коула немного вспыльчивый характер.

Энни отхлебнула чаю и сосредоточилась на поле.

– Тим, наверное, заслужил это.

Ой. Я не думала, что в раю есть проблемы – сомневалась, что Тим или Энни когда-нибудь были счастливы в браке. И это обрело смысл. Тим использовал ее, чтобы очистить свою репутацию, даже завел ребенка, чтобы сделать это.

Какой идиот мог подумать, что эта идея сработает?

К счастью, стадион взревел, и над трибунами зазвучала песня. Пол и стены ложи завибрировали, когда собравшаяся толпа вскочила на ноги для представления игроков.

Остальные двенадцать человек в ложе почти не обращали внимания на поле и просто открыли бутылку шампанского прямо перед стартом. Они не болели за своих игроков, даже не волновались, когда «Монархов» называли по отдельности.

Но мне было все равно. Я собиралась повеселиться. Я подняла Роуз как раз в тот момент, когда диктор представил капитана защиты. Мой желудок скрутился в возбужденные, нервные и гордые узлы.

– Из штата Огайо, номер девяносто два, Коул Хоторн!

– А вот и Коул! – сказала я. – Болеем за него!

Роуз понятия не имела, что происходит, но ей нравилось это волнение. Она захлопала в ладоши и рассмеялась.

По крайней мере, мы сможем повеселиться.

Роуз развлекалась тем, что танцевала под музыку перед началом игры, и я дала ей одно из полотенец «Монархов», чтобы она помахала им, пока я сделаю еще один снимок. Через несколько минут она потеряла ко мне интерес, но я заранее все спланировала и положила несколько кубиков в сумку для подгузников.

Это было благоразумно. Она была слишком маленькой, чтобы смотреть игру.

Это не будет чем-то страшным, и это не будет чем-то чистым.

Начало игры закончилось пенальти, когда два «Монарха» бросились за тремя «Рыцарями». Пенальти заставило нас уйти в тень наших ворот. Мы отбили первый мяч без проблем, но на втором нижнем Тим упал назад, чтобы передать. К несчастью, выбранная им цель была перемещена вдоль боковой линии. Мяч просвистел мимо принимающего, и защитник бросился ему в голову. Принимающий упал на скамью «Монархов».

Едва не началась драка.

Еще больше штрафов.

Тим не смог получить пропуск на третьем спуске и выскочил за боковую линию.

Энни потерла виски.

– Мне нужно выпить чего-нибудь покрепче.

Как и мне. После удара защитники вышли на поле.

И я сразу поняла, что это будет плохая игра.

«Рыцари» славились лучшей стремительной игрой Лиги, построенной вокруг Джуда Оуэнса, лучшего бегущего. «Монархи» считались сильнейшими защитниками в Лиге, и Коул выступал в роли оплота. Это была развязка всех разборок, которая стала еще хуже, потому что мне, действительно, нравился Джуд.

Джуд был самым крупным клиентом отца в течение последних семи лет, и он был одним из немногих игроков, которые всегда относились ко мне с уважением.

– Вау, – у Энни перехватило дыхание. – Эта наступательная гвардия задерживает Коула. Плохо.

– Он плохо это воспримет, – сказала я.

– Лучше им этого не делать.

Не могла не согласиться. Судьи не вызвали нападающих «Рыцарей» для проведения штрафных, и те обманули, схватив Коула, незаконно используя свои руки, чтобы скрутить его футболку и оттащить его. Он прорывался изо всех сил, но даже он мог сделать только это.

К концу первого тайма Коул пришел в ярость. Он стукнул шлемом по скамейке, чуть не разбив его, и зашагал вдоль боковой линии.

Я не могла с этим справиться. Я завидовал Роуз, которая прыгала по ложе и развлекала Энни своим исполнением «Мерцай, мерцай, маленькая звездочка». Она понятия не имела, что счет сравнялся, и время тикает.

Третья четверть прошла немного лучше. У «Рыцарей» была приличная игровая позиция, но они не продвинулись далеко. Третий даун и лонг привели стадион в неистовство, и даже Роуз огляделась вокруг с широко раскрытыми глазами и руками за ушами.

Все присутствующие на стадионе встали, когда «Монархи» заняли оборону. «Рыцари» выстроились для шотгана.

Коул бросился к линии, но тут же отступил. Квотербек указал на него пальцем. Мой взгляд метался между живым действием на поле и трансляцией.

Коул прочел игру. Я это чувствовала.

Мяч отскочил, и он вылетел, меняя полосу движения и прорываясь через слабую сторону линии. Квотербек бросил мяч Джуду.

Но Джуд не видел Коула.

Он спрятал мяч. Сделал шаг.

И Коул уничтожил его одним ужасным ударом.

Джуд упал на землю. Обездвиженный.

Мяч выпал у него из рук. Коул упал вместе с Джудом, повалив его на траву. Защита восстановила равновесие, но раздались свистки, ворвались судьи, и на стадионе воцарилась тишина.

Джуд Оуэнс не шевелился.

Коул вскочил на ноги среди штрафных флажков. Он не праздновал победу. Он кричал в сторону «Рыцарей», прося о помощи.

– О нет... – прошептала я.

Роуз посмотрела на меня, откусила кусочек печенья и что-то пробормотала.

– Ой-ой.

Команды разбежались по полю, а тренеры обеих команд бросились на помощь Джуду.

Прошла целая минута, прежде чем он пошевелился. Но даже тогда тренеры не позволили ему сесть. Они бросились на поле с носилками, чтобы помочь, но после долгих напряженных десяти минут вызвали скорую помощь.

А Коул наблюдал за их работой, стоя на коленях в сторонке. Один.

Джуда Оуэнса унесли с поля и отвезли в больницу. Мне не нужно было слышать наказание или смотреть, как Коула отводят в туннель.

Его исключение из игры было наименьшей из наших забот.

После такого удара я понятия не имела, как буду защищать Коула от исключения из Лиги.


Глава 18

Пайпер


– Он должен быть исключен.

Фрэнк Беннетт даже не взглянул на Коула. Он не разговаривал с ним, и ему было все равно, что он мог сказать.

Эти слова прозвучали как окончательный приговор, и зал заседаний погрузился в тишину.

Фрэнк Беннетт достаточно редко выходил за пределы штаб-квартиры Нью-Йоркской Лиги, но специально приехал в Этвуд на встречу с «Монархами»?

Это означало, что он хотел исключить Коула из игры.

Стол заскрипел, когда руководство «Монархов» пошевелилось на своих местах. Я уставилась на свою бутылку с водой – во рту пересохло, но пить не хотелось. По краю скатилась капля конденсата.

По крайней мере, она могла потеть без последствий. Мне не так повезло.

Я подготовила Коула, как могла, но встреча со штабом «Монархов», представителями юридического отдела Лиги и профсоюза, а также Фрэнком Беннеттом была выше всего, что я видела, работая на агентство. Они были одеты в костюмы, хмурились и с нетерпением ждали окончания грязного дела.

Я думала, что Фрэнк Беннетт будет главарем мафии. Если бы я знала, что «Монархи» пригласят представителя Джуда Оуэнса на встречу, я бы оставила Коула дома.

Мой отец, агент Джуда, сердито смотрел на меня с противоположного конца стола.

Сначала Коул ушел из агентства, разбередив папин бумажник. Но у Джуда могло оказаться сотрясение мозга, и этот последний удар мог означать конец его карьеры. За пару месяцев отец потерял миллионы.

Он больше не хотел играть по-хорошему.

Коул благосклонно молчал, но это не делало его менее пугающим, менее проблематичным в середине встречи. Он кипел, дыша с яростным шипением и угрожающим ворчанием.

Прошло всего пять минут, а дискуссия уже превратилась в катастрофу.

– Мы слишком долго терпели поведение Хоторна, – сказал Фрэнк Беннетт. В жизни он был еще более отвратителен. Он ухмыльнулся Коулу толстыми губами, такими же жирными, как и гель, которым он покрыл свои серебристые волосы. – На карту поставлена репутация Лиги. Я не позволю тридцати двум командам этой организации жить в страхе перед чудовищем.

Я спрятала дрожащие руки под стол.

– Мой клиент продемонстрировал приверженность к соблюдению правил и процедур Лиги. Возможно, нам следует сосредоточиться на рассматриваемом вопросе, а не ссылаться на прошлые нарушения.

Папа даже не взглянул на меня.

– Джуд Оуэнс, возможно, не попал бы в больницу, если бы мы приняли во внимание некоторые предыдущие нарушения, – он постучал ручкой, методично, намеренно, наблюдая, как Коул дергается при каждом ударе о стол. – Я не призываю к чему-то радикальному, но давайте вспомним, с кем мы имеем дело.

Волосы на моей шее встали дыбом.

– И с кем же?

Фрэнк Беннетт ответил за всех.

– Это человек, который не может контролировать себя ни на поле, ни вне его.

Коул сжал кулаки. Я пожалела, что не могла дотянуться до него, прошептать ему что-то, провести пальцами по его волосам, чтобы ослабить ярость, бушевавшую в нем. Но он был моим клиентом. Я должна была защитить его от Лиги, прежде чем смогу спасти его от самого себя.

– Мой клиент держит себя в руках, – сказала я. – Тренер Скотт, мистер Хоторн играет важную роль в вашей защите, не так ли?

Тренер Скотт медленно произнес.

– У нас есть еще десять игроков на поле, мисс Мэдисон.

Он даже помахал мне пальцами, чтобы я сосчитала.

Неужели он думал, что я рассержусь? Он не понимал, что я растила ребенка. Я жила и дышала терпением. Я пережила колики, прорезывание зубов и ушные инфекции, не сломавшись. Главный футбольный тренер меня не раздражал.