Это был тот самый Джек Карсон, которого я помнил.

– Ну и что же? Это ты – комитет по приему гостей?

– Пока мы тут разговариваем, кексы уже пекутся в духовке.

– А я-то думал, что ты больше любишь виски и стрип-клубы.

– Когда-то это было так.

– А что изменилось?

Джек поднял руку, крутя на пальце золотое кольцо.

– Нашел кое-что получше.

Конечно.

– Мне трудно в это поверить.

– Многие так и делают. Репутацию очень трудно исправить. Но я знаю, что это можно сделать. Я – живое тому доказательство.

– Есть разница между образом и человеком, – сказал я.

Джек серьезно кивнул. Впервые я вижу, чтобы он не ухмылялся, как самоуверенный идиот.

– Я рад, что ты понимаешь это. Похоже, у нас есть над чем поработать.

– Вот как?

– Мне нужно построить целую династию. Ты будешь частью этого процесса.

Я бросил остатки своего дерьма в шкафчик. Этот проклятый Румпельский Кролик уставился на меня.

Начало конца. По крайней мере, малышка была слишком мала, чтобы помнить меня.

Я захлопнул дверь. Джек даже не вздрогнул, когда я посмотрел на него сверху вниз. Он был крупным парнем, а не одним из тех хлипких и хрупких защитников, за которыми я охотился. Он даже не моргнул, когда я нахмурился.

– Может быть, тебе лучше убраться с моей дороги, – сказал я. – Позволь мне приступить к работе.

– А может, тебе лучше сесть и выслушать, что я тебе скажу?

– Послушай, красавчик, я знаю, что ты крут, когда у тебя за плечами чемпионат, спонсорство и все думают, что ты исправился, но я знаю, почему я здесь.

– А ты знаешь?

– Это довольно очевидно.

Джек отрицательно покачал головой.

– Вот тут ты ошибаешься. Я на твоей стороне. Вместе мы все сделаем правильно.

– Сделаем что? – переспросил я.

– Победим, – просто сказал он. – И мы сделаем это по-своему. Правильно.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы ты указывал мне, как делать мою работу, – я протиснулся мимо него. – С этой частью я уже разобрался.

Он нахмурился.

– Я не хочу, чтобы этот зверь был в моей команде.

– Какое совпадение, – сказал я. – Я не хочу здесь находиться.

Он хорошо воспринял это оскорбление. Это просто означало, что я ударил его недостаточно сильно.

Но Джек выдержал мой пристальный взгляд.

– Я не хочу этого зверя, но я хочу, чтобы Коул Хоторн был в моей команде. Я знаю причину, по которой тренер Томпсон обменял тебя. Что, по его мнению, ты можешь сделать, причинив кому-то боль.

– Догадался, да? Умнее, чем ты выглядишь.

– Этого не случится, Коул.

– Вот как?

– У «Рэйветс» была гордая история, и в течение трех лет я в одиночку уничтожал ее,– сказал Джек. – Я упустил все возможности, которые мне давали, растратив их на вечеринки, женщин и развлечения. Пострадала не только моя репутация, но и команда, я изменился, но все равно вытаскиваю нас из грязи.

– К чему ты клонишь?

– «Рэйветс» перешли от самой гордой организации Лиги к злодеям. У нас в составе больше игроков с судимостями, чем в любой другой команде. Это люди с плохой репутацией, которые почти разрушили свои шансы и заслуживают каждую негативную статью и мнение о них. И ты ничем не отличаешься.

– Ты ничего обо мне не знаешь.

– Нет. Я не знаю. Никто здесь не знает тебя. Черт возьми, никто в Лиге тебя не знает. Ходят слухи, что ты одинокий мудак с проблемой в отношениях, у которого был самый лучший сезон в его карьере, пока он не госпитализировал Джуда Оуэнса.

– Звучит примерно так.

– Так что же изменилось в тебе?

– Ну и что же?

– Что же сделало этот сезон твоим лучшим?

Я ничего не ответил. Джек бросил взгляд на шкафчик, где я прятал кролика в надежном месте.

– У тебя была причина играть усерднее и лучше, – сказал он. – То же самое случилось и со мной. Я встретил свою женщину, у меня появился сын, и теперь я должен держать свою задницу в узде для них. Тренер Томпсон может искать таланты сколько угодно, но он не на поле вместе с нами. Я должен знать, что могу доверять тебе. Я хочу играть с мужчинами, которые разделяют мои мотивы.

– Какие мотивы?

– Это ты мне скажи. Что для тебя самое главное? Победа? Стать лучшим игроком? – он поднял бровь. – Или ты хочешь стать лучше?

Если бы только это было возможно.

– Именно так я и думал, – Джек пожал плечами. – Все начинается с тебя... и помощи приличной пиар-фирмы. Это может быть твой второй шанс. Я хочу, чтобы эту команду представляли люди, которые понимают, какая это привилегия – играть в эту игру. Каждый человек заслуживает возможности проявить себя. Ты в деле?

Конечно, это звучало как щенки и радуги, но я был реалистом.

– А тот момент, когда я кому-то причинил боль?

– Называй меня сумасшедшим... – Джек указал на мой шкафчик. – Но я думаю, что ты причинил боль не только Пирсу Джарвису и Джуду Оуэнсу.

Я не ответил, не хотел думать о Пайпер. Я заскрежетал зубами.

– Никогда не думал, что Джек создатель проблем Карсон так проницателен.

– Никогда бы не подумал, что у Коула-зверя-Хоторна в шкафчике лежит плюшевый кролик.

– Похоже, мы оба полны сюрпризов.

Джек выдержал мой пристальный взгляд.

– Выбор за тобой. У тебя здесь будет дом, если ты этого захочешь, но мы сделаем это вместе. Тренировки являются общими. Мы работаем как одна группа. Мы едим всей семьей. Мы побеждаем, как команда. Я понимаю, что ты одинокий парень, но на данный момент ты часть «Рэйветсов». И я хочу, чтобы это что-то значило.

Джек протянул мне руку. Я не колебался, прежде чем пожать ее.

– Добро пожаловать в Айронфилд.

Глава 22

Пайпер


– Кул! – Роуз подняла мистера Бампиботтома и показала папе. – Кул!

– Да, Роуз. Упрямица, – я погладила кролика и подумала, не бросить ли его, как игрушку для щенка. Проблема была в том, что Роуз была послушнее собаки – она сразу же вернет его обратно.

Мы с Коулом испытывали ее... и смеялись слишком громко.

Папа улыбнулся: он никогда не был хорош со своей внучкой, но старался. Она затопала ко мне и обняла мою ногу, прежде чем с ворчанием плюхнуться на пол.

– Кул!

– Она становится все больше, – папа покрутил в руках телефон. Нервно. – Это моя вина. Мне следовало бы чаще видеться с ней.

Я не собиралась утешать его.

– Да. Ты должен был это делать.

В его кабинете было полно народу, но он закрыл дверь и отключил телефон, чтобы мы могли спокойно поговорить. Роуз играла на полу, напевая про себя и кролика.

– Я хочу извиниться, – сказал папа. – Действительно, хочу.

Хорошо. Ему потребовалось всего месяц, чтобы сделать это.

– За что ты извиняешься? – переспросила я. – Это за то, что ты унизил меня перед Лигой, тренерским штабом «Монарха» и моим клиентом? Или ты извиняешься за то, что сказал что-то обидное и совершенно неуместное для отца, обвиняющее его дочь?

– Могу я извиниться за все? – спросил он.

– Ты можешь попробовать.

– Ты совершенно права. Я знаю, что ты права. Но я всегда... хотел для тебя самого лучшего, Пайпер.

– Ты думал, что лучше всего для меня будет занять меня поступлением в колледж, пока я не выйду замуж.

– А когда этого не случилось, я подумал, что смогу помочь тебе, подарив сильную любовь.

Роуз усмехнулась мне.

– Мама!

– Сильную любовь? – я рассмеялась. – Во время беременности я балансировала с ноутбуком на животе, чтобы больше работать на агентство. Мне не нужно было, чтобы моя жизнь стала еще тяжелее. Я уже справлялась с назначениями врача – одна. Поиск квартиры – в одиночку. Покупка детской мебели – в одиночку. И, должна тебе сказать, растить новорожденного в одиночку? Это самая сильная любовь, которую я когда-либо получала.

– Если бы я воспитал тебя по-другому…

– Папа, перестань думать о моей жизни как о череде ошибок. Я знала, что когда забеременею, все изменится. Но я упорно трудилась, чтобы дать Роуз хорошую жизнь, – я сделала паузу. – И я была благодарна тебе за то, что ты дал мне работу.

– Но я должен был помочь тебе, – папа тяжело вздохнул. – Теперь я это понимаю. Я все еще должен помогать тебе.

– Дело не в помощи, папа. Я просто... я хочу, чтобы Роуз узнала своего дедушку.

– Есть ли еще шанс, что это случится?

Этого не должно было быть. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Но я уже потеряла Коула. Я не хотела терять никого, кто был бы нам дорог.

– То, что ты сделал со мной во время той встречи, то, что ты сказал... Я не позволю этому встать между тобой и твоей внучкой, – я предостерегающе указала на него пальцем. – Но если ты когда-нибудь причинишь ей такую же боль, как мне, то между нами все кончено.

– Я не хотел причинить тебе боль.

– Ты назвал меня шлюхой.

– Я ничего не понимал. Я и не заметил, как сильно он тебе понравился.

– Это не имеет значения, – сказала я. – Напиши Коулу по электронной почте и спроси, примет ли он твое предложение снова. Если он это сделает, пришли мне документы, и я передам его тебе.

Папа не позволил мне уйти.

– Мне не нужен Коул Хоторн в качестве клиента.

– Но почему же?

– Потому что я предпочитаю иметь свою дочь в качестве агента.

– Я не агент, папа.

– Как бы не так. И чертовски хороший, – это был один из первых комплиментов, которые он сделал мне после рождения Роуз. – То, как ты контролировала встречу с Лигой, было впечатляюще. Всё. Презентация, которую ты сделала, как ты себя вела. Пайпер, это была качественная работа. Я не мог ожидать этого от кого-либо другого в моем агентстве, – он подмигнул мне. – И если бы ты была честна сама с собой, то поняла бы, что тебе это тоже нравится.