Эмилия Хендриксон - Красавица

Он натолкнулся на небольшой магазинчик, обслуживавший путешественников. В нем продавали сумки, саквояжи, всякие дорожные мелочи и на витрине было несколько шалей. Почему, Ферди не мог понять. Но он был очень рад и сразу купил самую большую. Она была кремового цвета, вышита красивыми розами персикового и светло-розового цвета. На Гарриет шаль должна была смотреться особенно хорошо.

Она встала, рассматривая юбку своего платья, которое съежилось во время высыхания. Пригладив еще влажную ткань, она сказала:

— Могло быть хуже, как мне кажется. Думаю, шаль скроет самое плохое. Спасибо вам огромное, что отыскали ее.

Ферди поднял одеяло с травы. Самое плохое? Почему-то он сомневался, что существует это «самое плохое». Она была феей, и лукавая улыбка, которой она одарила его, неожиданно заставила его пожелать то, что он не сможет иметь.

— Я рада, что сохранился зонтик, — сказала она, поднимая его и крутя за головой.

— Ты прекрасно выглядишь, — не подумав, заметил Ферди.

Она посмотрела на него, потом опустила глаза, залившись ярким румянцем.

— Тебе надо научиться кокетничать! — воскликнул он.

— Я не из тех, кто хлопает ресницами, — парировала она.

— Используй свой зонтик, — ответил Ферди. Он объяснил, что узнал от своих сестер, когда они пытались кокетничать. — Они практиковались на мне. Ты тоже можешь.

С сомнением посмотрев на него, Гарриет попробовала несколько жестов, о которых он упоминал, потом огляделась, затрясла головой и, хохоча, упала на землю.

— Я никогда не стану кокеткой, — выдохнула она, когда обрела способность говорить. Соблазнительно улыбнувшись своему кавалеру, она уставилась на него, моргнула пару раз, и ее смех утих. — И что важнее, я не знаю, захочу ли кокетничать.

Он не знал, понимала ли она, держа ручку зонта у губ, что это означало: она хочет, чтобы ее кавалер поцеловал ее. Он был бы счастлив выполнить ее желание, будь это правдой. Увы, он опасался, что это совсем не так.

Купидон бросился к своей хозяйке, вполне насладившись прогулкой в деревню с мужчинами и теперь требуя ее внимания. Ферди отвернулся к мальчикам, и момент был упущен.

Гарриет следила за своим нежным гигантом, когда он бросал мяч Эдварду. Для ее отказа учиться кокетничать существовала причина, но она не желала признавать ее. Это было слишком шокирующим.

И Эмма, и Диана пришли в ужас, услышав о несчастье, происшедшем с Гарриет.

Диана выглядела особенно удрученной, и ее брат, знающий ее слишком хорошо, спросил:

— Ты кажешься очень встревоженной. Что-нибудь случилось?

— Нет, просто я чувствую себя совершенно ужасно из-за того, что приключилось с Гарриет. — Потом она повеселела. — Но как удачно, что ты нашел для нее такую миленькую шляпку и великолепную шаль! Да! — Она помолчала, оценивающе глядя на него.

— Так что? — подсказал Ферди в обманчиво ленивой манере.

— Мне бы так хотелось, чтобы мальчики снова пошли на рыбалку, — выпалила она. — Когда Гарриет упоминала, как это было весело, у меня появилась эта мысль и я понадеялась, что они могли бы испытать радость от того, что их любимый дядюшка возьмет их с собой еще, по крайней мере, разок. И, конечно, Гарриет.

Она быстро посмотрела на него, и он успел заметить озорной блеск в ее глазах.

Так как Ферди раньше не возражал брать с собой Гарриет, то и сейчас он пожал плечами и рассудительно сказал:

— Полагаю, что мог бы. Но не рассчитывай сделать эти вылазки привычными. Я не предлагаю брать на себя работу няни. И также я бы не гарантировал мисс Мейн, что она не упадет в воду. А тебе бы лучше заставить Тимоти понять, что увеселительная прогулка предназначается не только для того, чтобы объедаться.

— Как похож он на своего отца! — захлебнулась смехом Диана.

Ферди мог бы справиться, почему бы упомянутому отцу не взять мальчиков на рыбалку, но так как подобная прогулка очень подходила для его цели, он не обратил на эту чепуху внимания, сосредоточившись на главном.

— Большая корзина с едой? Смена одежды, если они упадут? О, и в будущем я должен научить их плавать — по их просьбе. Я как следует присмотрюсь к Пирлисс-понд здесь, в Лондоне. Что до рыбалки, только дай мне знать за день и я все устрою.

— Ты самый замечательный из братьев. Только подумай, какие счастливые воспоминания сохранят твои племянники об этом лете, когда вырастут, — сказала Эмма, обнимая брата.

Диана, не желая оставаться в стороне, тоже подскочила к Ферди, чтобы нежно обнять его.

— Мы ужасно благодарны. Вам обоим.

— Девочки не возражают? — спросил он, догадываясь, что девочки не жаловались на мороженое у Гюнтера.

— Ну, Джейн очень хотелось поехать ловить рыбу, но я объяснила ей, что там будут черви, и она изменила свое намерение, — улыбнулась Эмма.

— Леди, я прощаюсь с вами до завтра — когда вы найдете, как я ожидаю, еще что-нибудь, требующее моего внимания.

Он вышел из комнаты, легко сбежал по лестнице и, насвистывая, крепко закрыл за собой входную дверь.

— Он улыбался. Это значит, что он не возражает, — указала Диана своей озабоченной сестре.

— Ну, а мне подозрительно. Почему он не жалуется? Я подумала бы, что сейчас он должен уже что-то заподозрить. Ферди определенно не глуп! Гарантирую, что у него не много времени остается на свою последнюю танцовщицу — красотку, которую по слухам зовут Лафлер. Более того, я знаю, что никогда бы не уговорила Эдмунда провести столько времени с детьми.

— Я ни в коей мере не чувствую себя виноватой, — объявила Диана, дерзко подняв подбородок.

— А было ли иначе? — спросила Эмма, улыбаясь своей самонадеянной сестренке.

— А что касается Лафлер, пусть найдет себе другого простака, который бы содержал ее, — нетерпеливо добавила Диана. — Я убеждена, что деньги моего брата могли бы быть потрачены с большей пользой. Ты заметила, какую шляпку он купил Гарриет? Она очень красивая и хорошо подходит к ее платью. А какая шаль — подари мне Дамон такую, я была бы ужасно довольна.

— Мне кажется, что Гарриет выглядит счастливой, несмотря на свое ужасное падение в воду. Это все из-за собаки, знаешь. — Эмма озабоченно посмотрела на сестру, сжимая руки в дурном предчувствии. — Ты уверена, что с нашей стороны хорошо делать… то, что мы делаем? Я хочу сказать, что мы хитрим.

— Смотри на это так — мы просто даем возможность двум очаровательным милым людям влюбиться или просто увлечься, это уже их дело, не наше. Мы совершенно невинны, дорогая Эмма.

— Именно так, — с облегчением вздохнула Эмма. — Сможем мы придумать что-нибудь еще, следующее за рыбалкой? Как насчет тенниса?

— Дети слишком малы для этого, — неохотно признала Диана.

— А полет воздушных шаров?

— Да, им всем понравится. Следи за газетами, когда планируется следующий, — Диана выглянула из окна и затем повернулась к сестре. — Я думаю, что завтра они упражняются в стрельбе. Когда ты будешь сопровождать Гарриет на бал сегодня вечером, ты должна попытаться узнать, испытывает ли она вообще какие-то чувства к Ферди.

— Разве может быть иначе? — вскричала Эмма. — Он один из лучших людей.

— Верно, — самодовольно согласилась Диана. — Как жаль, что у Гарриет такая мерзкая семья. Можешь ты представить мать, которая не желает видеть первый выход своей дочери в свет? Бедняжка. Но это дает нам преимущество! За эгоистичную высокомерную леди Мейн! — произнесла Диана, поднимая руку в шутливом тосте.

Стояло прохладное утро. Гарриет шла рядом с Ферди по стрельбищу до свободного места. Грум Норберт поставил луки и стрелы, пока Бетси усаживалась неподалеку, очень довольная, что у ее госпожи поклонник такой приятный джентльмен.

— В будущую субботу будет состязание и мне надо поупражняться, — объяснил Ферди, беря лук у Норберта и готовясь стрелять.

— Не думаю, что женщинам разрешается принимать участие? — спросила Гарриет таким тоном, что было ясно, какой ответ она ожидает получить.

— Боюсь, что нет, — ответил он, хорошо понимая разочарование Гарриет.

— Было бы хорошо, если бы проводились состязания, в которых могут участвовать леди, просто для собственного развлечения, — отважилась сказать она.

Он помолчал, заинтересованно глядя на нее.

— Я предложу эту идею организаторам. Если не в этом году, может быть, в следующем? Прекрасная мысль. Так что лучше бы тебе тоже попрактиковаться, если ты собираешься участвовать, — предложил он.

Она охотно принялась за поставленную задачу, считая Ферди Эндрюса самым милым джентльменом во всем Лондоне.

Гарриет была занята стрельбой, когда к Ферди подошел приятель и тихо заговорил с ним. Это был веселый шутливый разговор. С того места, где стояла Гарриет, нельзя было расслышать слов, и кроме того, она никогда не подслушивала. Но ей было интересно, что было сказано, принимая во внимание раздраженное выражение лица Ферди.

Они были на стрельбище полтора часа, когда Ферди посмотрел на часы:

— Нам лучше сейчас уйти. Я бы не хотел занимать все твое время.

Гарриет не представляла себе ничего лучше этого, но не могла высказать подобную мысль вслух и поэтому просто улыбнулась и протянула свой лук Норберту.

Они ехали к дому Мейнов в тягостном молчании. Гарриет была уверена, что его приятель — кем бы он ни был, так как Ферди не представил его — сказал нечто, что очень огорчило Ферди. Он плохо стрелял, погруженный в мысли, далекие от цели.

— Ты не будешь возражать против рыбалки с мальчиками, Гарриет? — спросил он, когда экипаж остановился. — Они, конечно, сущее наказание, но сестры полагают, что это замечательное лето они будут всегда помнить, не говоря уже о дяде, который предоставляет им такие возможности и всякую другую чепуху.