- Вы только это… - предупредил он. – Шустрее. У вас три минуты, потом включу камеры.

Мы галопом проскочили через черный ход, поднялись по лестнице и добежали до отдела.

- Фух, успели, - пытаясь отдышаться, сказал Максим, вытаскивая из сумки бокс внешнего жесткого диска и флешку. – Вот тут ключи для полного админского доступа к программе. Сейчас запустим копирование, а там подумаем, что делать дальше. А пока… не попрощаться ли нам с диваном?

У программы электронной документации, с которой работала сеть, было несколько степеней доступа. Администраторы поликлиник могли заводить карты пациентов и заносить в них личные данные. Врачи и медсестры – делать записи по приемам. Заведующие отделениями и мы с Максимом – вносить изменения. И только полный доступ, который был у Сафонова и Макарова, позволял копировать и удалять файлы. И сейчас мы копировали всю базу данных всех поликлиник. А еще у Максима был бэкап, который он сделал до того, как мы начали подчищать карты. Кто владеет информацией – тот владеет миром.

А с диваном мы прощались бурно и долго. Пока компьютер не пискнул, известив, что копирование завершено.

- Ну вот, Нинка, - Максим отсоединил бокс и взвесил его на ладони. – У нас есть три варианта. Во-первых, зайти в систему под полным доступом и грохнуть ее начисто. Представляешь? Ни одной карточки пациентов, ни одной личной карточки врачей, вообще ничего. Ноль. Пока прогеры восстановят все по бэкапам, наступит полный коллапс.

- Фокин, после этого грохнут нас с тобой. Прогеры расколются, что ключи были у тебя. Хотя ты не должен был их иметь.

- Резонно, - кивнул Максим. – Второй вариант – слить базу и бэкап конкурентам. Я даже знаю, кому именно. Они будут очень рады утопить «Альтермедику». Сети не будет. Но… сети не будет. Поликлиник, медпунктов. Понимаешь, о чем я?

- Да, - вздохнула я. – Максим, гуманизм тебя погубит.

- Твоя мама, кстати, ходит в одну из них. Потому предлагаю третий вариант. Оставить их медленно загнивать. Рано или поздно при таком подходе все равно все развалится. А мы с тобой поторгуемся за золотые парашюты.

- Шантаж? – фыркнула я. – А за это нас не грохнут? Шантажисты долго не живут.

- Если грамотно намекнуть, что при любом несчастном случае с нами информация уйдет на страну далече, не думаю.

- Ну попробуй. Кстати, у меня тоже есть кой-какие гадкие мыслишки. И я тебе тоже пока ничего не скажу.


С Сафоновым Максим разговаривал без меня. Что именно он сказал, я так и не узнала, но заявления об увольнении мы подписали в обмен на четыре оклада каждому. Максим отдал флешку с ключами… разумеется, сделав копию. На всякий случай.

А я тем временем взяла в аренду свободное помещение в том же здании. На втором этаже. Прямо напротив административного отдела. Вызвав тем самым всеобщую истерику. Шестеро заведующих поликлиниками по очереди позвонили и сообщили потрясающую новость: их собирали на совещание, где сказали, что за любые контакты с нами им грозит немедленное увольнение.

- И что ты собираешься здесь делать? – спросил Максим, когда они с Юриком перетащили из отдела желтый диван. Как выяснилось, купленный им лично на Авито. А кроме дивана – еще кучу всего, что не значилось в инвентарной описи. В том числе и мой ноутбук.

- Когда узнают, захотят меня сжечь на костре. Помнишь, мы собирались завести дистанционку? Костя из медотдела ездил в Москву договариваться?

По новым медицинским стандартам врачи каждые пять лет должны проходить аккредитацию, куда, в частности, входит теоретический курс по специальности, очный или дистанционный. Разумеется, платно. И вот «Альтермедика» планировала посадить себе под крышу регионального представителя одной московской конторы, которая этим занималась.


- Ну и?

- Ну и вот теперь я региональный представитель. А кто-то может рвать волосы на попе. Кстати, я сама записалась к ним на дистанционный курс. Буду квалифицированным организатором здравоохранения. Как тебе?

Максим посмотрел на меня совершенно обалдело.

- Ааа… офигеть. А офис тебе зачем? – спросил он. – Можно же дома.

- Нельзя, - отрезала я. – Дома я уже работала. Фигня это. К тому же я буду разрешать тебе принимать здесь частных пациентов. Кстати, какие у тебя планы?

- Пока мне надо отработать все пропущенные смены в академии. И добить контракт, он в мае заканчивается. А там можно или полный подписать и только оперировать, или…

- А помнишь, мы насчет клиники говорили? Фокин, ты же министр-администратор, тебе скучно будет только оперировать.

- Нужен бизнес-план, чтобы найти инвесторов, - задумался Максим.

- До мая у нас есть время, - я обняла его. – Успеем решить, нужно это или нет.


Как-то в начале марта я пила утром чай и читала материалы по своей учебе. У Максима был выходной, но он встал рано, вместе со мной. Вышел на кухню, взял со стола блистер с таблетками и спросил:

- Нин, а что ты скажешь, если это будут последние?

Я посмотрела на него не без скепсиса.

- Фокин, а может, мы сначала поженимся, а потом уже будем размножаться?

- Как хочешь, - усмехнулся он. – Тогда давай так. Вечером пойдем в какое-нибудь приятное место, и я тебе сделаю настоящее предложение. Все как положено. А завтра подадим заявление. Идет?

- Не идет, - вздохнула я. – То есть предложение сделай. В приятном месте. А заявление как-нибудь попозже. Я завтра в Москву еду. По всяким важным делам.

- Блин! – Максим схватился за голову. – С кем я связался?

- Ну ты же сам говорил, что мы похожи. Ты трудоголик, я… видимо, тоже. И, кстати, у меня есть еще кое-какие гадкие думки. Если получится, наши бывшие коллеги совсем взбесятся. Приеду и буду кое с кем разговаривать. Только тебе я пока не скажу, ладно? Пока не буду знать точно. Но мне нужна будет твоя помощь...

Эпилог

год спустя, 19 апреля

- Ванечка, будь хорошим мальчиком, угомонись и дай твоим бестолковым родителям спокойно пожениться.

Я положила руку на живот, и тут же в ладонь прилетел ощутимый пинок. Максим пристроил свою руку рядом с моей и тоже получил приветствие.

- Да уж, Маруся, успокойся, - сказал он. - Ты не представляешь, сколько усилий потребовалось твоему бестолковому папе, чтобы притащить в загс твою бестолковую маму. Ей все было некогда. Хорошо, что успели до твоего рождения, а то пришлось бы тебя удочерять еще.

- Усыновлять! – поправила я.

- Нина, если б ты не упрямилась, как коза рогатая, мы давно бы уже знали точно, что это Маруся. И купили бы ей миллион платьев. И кукол, и прочих зайчиков. А ты купила железную дорогу и вертолет. Наверно, сама играть будешь.

- Потому что и так знаю, это Ваня, - я неуклюже повернулась, чтобы сесть поудобнее. - И пусть будет сюрприз.

- Л – это логика, - повторив мое обычное, Максим покачал головой. – Я знаю, что это мальчик, но пусть будет сюрприз. Ну и ладно. Была охота спорить. Через шесть недель убедишься, что я прав.

Мы сидели в коридоре загса и ждали своей очереди на регистрацию. Неторжественную. Что-то там в недрах бюрократии затормозилось, и образовалась пробка. Перед нами было еще две пары.


Официальное предложение Максим сделал мне больше года назад, в тот самый день, когда спросил, не закончить ли с таблетками. В костюме, с розами и с настоящим колечком. Где? Странный вопрос, разумеется, в «Хачапури и вино». Можно было, конечно, пойти в более приличное место, но мы оба относились к тем, кто упорно лепит на понравившееся стикер «наше».

На следующий день я уехала в Москву, уладила все вопросы с дистанционкой, которых оказалось как грязи, а когда вернулась, началось самое интересное. Увод пусть и не слишком большого, но стабильного дохода мне, разумеется, не простили. Запрет на контакты с нами распространился на весь персонал офиса.

Открыто пренебрегал им только Юрик, который прекрасно знал, что уволить за подобное не имеют права. Он был нашим с Максимом юридическим консультантом – и по дружбе, и за небольшой частный гонорар, поскольку оформить его в штат нам пока было некуда. Остальные разделились пополам. Одни здоровались и разговаривали с нами, сливая инсайд, но лишь когда рядом никого не было. Другие четко исполняли приказ и делали вид, что нас не знают. Особенно я действовала на нервы Кристине, с которой сталкивалась за день по несколько раз.

Утверждать, что после нашего ухода «Альтермедика-групп» плавно пошла ко дну, я бы не стала – это было бы неправдой. Потому что, с административной точки зрения, Максим наладил все так, что сеть могла работать по инерции еще долго, и довольно успешно. Вот только поддерживать все это на должном уровне было безумно сложно. И всему новому составу административного отдела приходилось впахивать еще побольше, чем нам. Вот уж точно, я им не завидовала.

Максим дорабатывал свой контракт в академии. Мы решили, что следующий он подпишет такой же, ограниченный. Курс взяли на свою клинику, разумеется, ортопедическую. С прицелом на эндопротезирование по государственным квотам. Вся эта система уже была опробована, как говорил Максим, на кошках – в клинике репродукции, где ЭКО тоже делали бесплатно, по квотам. Составить бизнес-план нам тайно помогли, кроме Юрика, сочувствующие из медотдела и маркетинга. Двоих инвесторов мы нашли в Питере, третьим стал… Алик. Ну а что – кто б ему запретил? Его позиция осталась прежней – без разницы, во что вкладывать деньги, лишь бы была прибыль.

Через год клиника уже находилась на стадии бодрого строительства, и мы рассчитывали открыть ее в середине следующего. А я, чтобы время зря не терять, нашла себе еще одну работенку. Ту самую, о которой говорила Максиму, что она окончательно взбесит бывших коллег. И которая лишила меня последних остатков свободного времени. Это были хорошо знакомые медпункты в садоводствах. Полтора десятка. Только по иному принципу и более легальной схеме.