— Нет, Марк. Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? — потерся носом об мой нос.

— Потому что мне было больно и никакого кайфа, если честно… — Ответила правду.

— Солнце, ну это же с непривычки, своего рода потеря девственности. Со временем все наладится, вот увидишь.

— Вот со временем может и… а пока — забудь.

Он недовольно выдохнул, но спорить не стал.

— Ладно, иди, я догоню. Где-то у меня детский крем был, сейчас поищу.

— Зачем?

— Смажу тебя на ночь. Не сообразил вчера.

Не смотря на то, что вместе мы были уже три месяца, и по идее я должна была бы привыкнуть к его откровенной манере в обсуждении интимных вопросов, каждый раз впадала в ступор. Странным образом даже все то, что позволяла вытворять с собой в постели, так не смущало, как вот такая прямолинейность.

Марк отправил меня в ванную, сказав, что сейчас догонит. Появился буквально через пять минут. Присел на край, положил тюбик с кремом рядом и внимательно посмотрел мне в глаза. Протянул руку и погладил пальцами по щеке. Его напряжение уловила сразу же. От благодушия не осталось и следа.

— Что-то случилось?

— Нет, ничего. — Ответил нейтральным тоном.

— Ну, я же вижу. Что не так?

Он не ответил. Молча стянул штаны и забрался ко мне. Уселся рядом, обнял за плечи.

— Ты можешь объяснить?!

Вульф задумчиво коснулся губами моего виска. Потом повернул голову, укладывая к себе на плечо, и впился сильным, бескомпромиссным поцелуем, проникая языком в рот и не давая опомниться.

— Марк! — требовательно уставилась на него, когда смогла освободиться.

— Помолчи. — Без лишних разговоров перетянул и рывком насадил на себя, заставив охнуть от неожиданности.

Скажу честно — мне не особо нравилось то, что происходило. Наблюдать застывший, холодный взгляд во время интимной близости я уже имела удовольствие.

— Пусти! — попыталась встать, но не смогла. Он крепко и больно удерживал за талию.

— Поговорим?

Нет, ну а че? Чем не место и время для разговоров?!

— То есть?

— Ты — моя. — Подался бедрами вперед, словно вколачивая свои слова. — А моя женщина — это моя собственность. — Еще толчок, сильнее прежнего.

— Марк! — ничего не понимая, сделала очередную попытку встать, и была тут же возвращена назад. Своими потугами я непроизвольно делала только хуже, давая ему возможность увеличивать амплитуду фрикций.

— Я не делюсь тем, что принадлежит мне. — Не обращая внимания на мой вскрик, насильно поцеловал. Грубо и жестко. — Никогда. Это ясно?

— Да. — Выдавила из себя. Происходящее пугало, а потому у меня включился режим самосохранения.

— Моя! Моя! — Продолжая вбиваться, цедил дальше свои наставления между тычками. — И трахать тебя буду только я. И буду делать это так, как хочу. Когда захочу. Сколько захочу. И туда, куда захочу.

Если бы мы были на кровати, то в той позе я могла бы контролировать процесс, но вода с пеной и акрил не давали мне этого сделать, ноги попросту скользили разъезжаясь в стороны. И, несмотря на то, что поведение Вульфа действовало странным образом завораживающе и где-то даже гипнотически, застонала:

— Мне больно, Марк! Ты очень… глубоко… больно..!

Он тут же остановился, делая тяжелые мерные вдохи, и в следующий момент поменял позу, подминая под себя, нависая верху и совершенно не заботясь о том, что вода волной выплеснулась за борт.

— В глаза. — Приказал сквозь зубы.

…

Я чувствовала себя уставшей, разбитой, опустошенной и в какой-то мере даже униженной. Как реагировать? Что говорить? Он ненормальный?! И зачем было таким образом объяснять то, что я и так понимала? Мало того — никогда не спорила и не доказывала обратное. Неужели причина — мой отказ от секса в..? Дурдом.

Вульф принес мне стакан с водой и лег рядом на бок; залез рукой в халат и сжал грудь.

— Ты чего притихла?

Как интересно. Вот недаром говорят, что мужчины с Марса, а женщины с Венеры. Кто-то на пену исходит, а для кого-то все в порядке вещей.

— Что мне делать, Марк? Уйти сейчас от тебя? Остаться? Заорать благим матом? Поцеловать? Объясни, что это вообще такое было? Кому и что ты пытался доказать?!

Вульф не ответил ни на один из вопросов, продолжая ласкать рукой. Потянул за пояс, освобождая больше пространства и сказал:

— Бибабо, разговор назревал давно. У тебя неправильные настройки в поведении между мужчиной и женщиной. И я собираюсь это исправить.

— Ты опять? Будешь мне до конца жизни вспоминать поход на дискотеку? — Попыталась оттолкнуть его.

— Импульсивные решения — удел всех женщин. При должном внимании с моей стороны ты научишься с ними справляться. Дело не в этом. Главная твоя неисправность состоит в другом. — Он перестал вести со мной тихую параллельную борьбу и распорядился: — Убери руки и лежи смирно.

— Отстань! Какая еще неисправность? Я что, игрушка? — Поправляя полу халата, вспылила в ответ.

— Очень простая. Правило трех «У»: угождать, ублажать и уступать. Чем раньше ты научишься беспрекословно его придерживаться и вести себя со мной правильно, тем комфортнее и приятнее будет твоя жизнь. Во всех смыслах. Обещаю.

— Что?! — Слова застряли в глотке, задавленные немыслимым шквалом возмущения. Не успела сесть, как тут же была уложена сильной рукой назад.

— Услышь меня: ты принадлежишь мне. Помни об этом каждую минуту. И любой свой поступок или решение рассматривай через призму моего довольства или недовольства. — Он говорил все это негромко и твердо, нагоняя страх. — У меня к тебе будет просьба. Хотя нет, это даже не просьба, а условие для нашего общего спокойствия и хорошего настроения.

— Какое? — с некоторых пор слово «просьба» вызывало у меня неконтролируемый свербеж.

— Всегда. Меня. Слушаться. — Выделяя каждое слово, проговорил с расстановкой. — Беспрекословно и не обсуждая мои решения. — Его ладонь заскользила по моей ноге вверх.

— Слушаться? — уцепившись в пальцы, заставила притормозить.

— Покорность и ласка должна быть в тебе от природы. И пойми: если я твой мужчина, значит я — твой хозяин.

— Марк, ты себя слышишь? Тебе кто нужен? Женщина или собака на коротком поводке?

— Мне нужна ты. Послушная — ты. Хочешь этого или нет, а перезагрузить данные придется. Не упирайся, иначе в процессе я сделаю больно.

— Если я так тебя раздражаю, мне лучше все же уйти.

Сделать этого не смогла, так как сразу после моих слов Вульф навалился сбоку, прижав ногу и не давая двинуться с места.

— И еще одно. Вирус под названием «свобода» подлежит лечению. — Не дав опомниться начал целовать. Долго, изнурительно, возбуждающе и не обращая внимания на мои потуги освободиться. Так, как умел только он. Отстранился лишь когда понял, что ослабла. Мерными тяжелыми поцелуями проделал дорожку вниз. — А точку ответственную за смиренность и послушание я отныне буду держать в постоянном тонусе.


Глава 35


Утром проснулась в одиночестве. Словно запрограммированный робот приняла душ, умылась, почистила зубы. В голове был полный кавардак. Что думать, что делать, что говорить? Патриархальное клише, куда Марк так хотел меня пристроить в очередной раз прогибая под свое удобство, мягко говоря, не устраивало. Я, знаете ли, человек разумный, если верить учебнику по анатомии и не всегда наши с ним мнения могут совпадать. Ему же хотелось фактически живую куклу. Бибабо. Это прозвище как нельзя лучше подходило под выдвигаемые условия и параметры. Полное подчинение и контроль.

Успокаивало одно — уверенность в том, что смогу уйти в любой момент, если вдруг станет совсем невмоготу. Моим козырем в рукаве была тайна, которая гарантировала свободу даже от такого абьюзера с феодальными замашками. Мне и делать ничего не понадобилось бы. Просто озвучить.

Но дьявол, как водится, в деталях. Я была влюблена и расставаться с ним не хотела. Много ли найдется мужчин готовых помочь в трудную минуту, стать опорой, решать возникающие проблемы? При этом не страдать жлобством, проявлять заботу и иметь нереальную совместимость в постели? Неужели покорность, которой он ждал — такая уж высокая цена? Да, в то утро мне было о чем подумать.

Вульф сидел за столом в зале и просматривал документы из моего пакета.

— Доброе утро.

— Доброе утро. — Улыбнулся мне, как ни в чем не бывало. — Иди завтракать, да прокатимся… посмотрим что к чему.

Как же приятно было услышать такие простые, но важные слова! Лучше любого признания в любви! И все же робость после сексуально-назидательных уроков присутствовала, а потому приближаться к нему не поспешила. Включила чайник, достала чашку.

— Что, даже не поцелуешь? — спросил, наблюдая за моими передвижениями.

Несмотря на все мои мысленные бои и нежелание портить тонкое утреннее перемирие, промолчать не могла. Это означало бы капитуляцию и негласное согласие с его поведением, которое не устраивало.

— Марк, у меня будет просьба. — Сделав себе чай, присела напротив. — Пожалуйста, не смешивай больше секс с нравоучениями или недовольством. По моему скромному мнению любовники проводят время вместе в первую очередь для того, чтобы испытать физическое удовлетворение. Не отравляй нашу постель, хорошо?

Он уставился на меня, не моргая. Не ожидал.

— Я тебя не удовлетворил? — спросил в итоге, усмехаясь.

— Не передергивай. Ты прекрасно понимаешь, о чем идет речь.

— Солнце, все будет зависеть от тебя. Просто веди себя правильно.

— Не делай так больше, очень прошу. — Выдерживая паузы между каждым словом, проговорила негромко и глядя в глаза.

По тому, как сощурился, поняла, что не понравилась ему ни моя просьба, ни тон.