Удерживая меня на весу, Эрик отталкивается и несет по направлению постели. Наш поцелуй ни на минуту не прерывается, лишь сквозь него слышатся наши частые и взбудораженные дыхания, они сплетаются между собой. Уложив на простыни, устраивается между разведенный ног. Его рука касается груди, сжимая в своих тисках и будоража мое тело, опускается ниже, касаясь каждого голого участка кожи, и останавливается у края трусиков.

Они стали такими мокрыми.

― Проверим, насколько ты мокрая. ― Прерывается парень и подтверждает свои грязные мысли, проникая пальцами под ткань.

Всхлипываю, когда пальцы находят бугорок, из-за которого я стала еще мокрее.

― Ты вся течешь… ― ухмыляется он.

Прикусываю нижнюю губу и рукой дотрагиваюсь до его друга, сжимая тоненькой ручкой.

― Твой дружок сейчас лопнет от желания…

Росс прижимается плотнее ко мне и вновь завладевает моими губами. Его руки сами собой цепляются за жалкие клочья белья, срывая и до боли впиваются в нежную кожу. Он стягивает с себя брюки и боксеры и возвращается ко мне, продолжая сладостную пытку.

Провожу ногтями по его спине, привлекая и позволяя расширенный доступ изучения тела. Влажные губы целуют шею, ключицу, грудь, застревая на заостренных сосках, сладко и плотоядно вылизывает розовые горошины. Спускается вниз, прокладывая влажные дорожки до пупка, и оказывается около клитора. Замираю и слышу, как быстро бьется мое сердце. В венах начала циркулировать кровь, превращаясь в горячую смесь, дыхание стало прерывистым, мышцы раскисли, не позволяя сделать лишнее движение.

― Пожалуйста, ― молю его, хватаясь за черствые пряди волос парня.

Эрик дует на нежные складки, от чего дергаюсь и растекаюсь словно мороженное. Такими темпами от меня не останется ничего живого. Гореть, стонать, извиваться, молить, задыхаться… Такое ощущение, что он распространяет свой ядовитый плющ, который берет контроль надо мной, уничтожает в щепки, переворачивает внутренности от всепоглощающего жара.

Целует внутреннюю сторону бедра, дразня, убивая адской потребностью ощутить внутри себя. Нужен только он! Сейчас же…

Возвращается снова ко мне и долго смотрит, высматривая в моем лице неизведанную морщинку, эмоцию или же вожделение… Щеки стали красными, волосы разметались по простыням, голое тело прижато к мускулистому телу, который прямо таки и кричит о своем развратном положении.

― Будь со мной всегда. Для меня твой лучик солнца стал спасительным выходом из бермудского треугольника.

Мне может показалось или нет, но он хотел сказать совсем другие слова… Те, что с горечью не могли выйти из меня.

― Я в твоей власти, в твоей сети страсти. ― Провела ладонью по щеке, что кожу стало покалывать от выступающей щетины. ― И всегда буду твоей…

И нас накрывает штормом, где все мнения и сомнения мы полностью выбрасываем на необитаемый остров.

***

Легкое касание спины, как будто перышко щекочет кожу, вызывает по телу нежные вспышки и табун мурашек. Кручу головой, пытаясь понять, происходит наяву или же это очередной сон… Разлепляю кое-как ресницы и в глаза бросается серая стенка. Ощущение окрыленности не покидает меня, еще больше поддавая пара в очаг моего наслаждения.

Мягкое, бархатное касание к коже переходит из одного участка в другое: спина, плечи, руки, ладонь… И тут я понимаю, стоило слегка коснуться пальцами вещи, что это роза.

В полусознательном состоянии переворачиваюсь на другую сторону, подтягивая к груди одеяло, и меня тут же ослепляет яркий свет. За окном уже стоит утро.

― Доброе утро, ― с хрипотцой в голосе бодрствует Эрик и целует в лоб, вызывая миллион новых трепыхающих бабочек. ― Как спалось?

― Доброе. Спала прекрасно. ― Смотрю на него прямо, не скрывая своего интереса и влечения. Тянусь рукой к волосам и убираю со лба мешающиеся пряди. Такой очаровательный с самого утра, нет всей этой напыщенности, стойкости и грубости, от чего чувства вдвойне бурлят поток дикости. ― А ты как спал?

― Великолепно! Одна красотка спала в моих объятьях и не сбежала в кое-то веки.

Ухмыльнулась, понимая к чему он клонит. Да, мои побеги стали некой привычки, но он сам провоцировал меня.

Опускаю глаза на красную розу, что держит в руках Эрик.

― Когда ты успел купить? ― спрашиваю и приподнимаюсь.

Только сейчас замечаю на парне спортивные треники и обтягивающую белую футболку, подчеркивающая каждый рельеф мышц. Это навевает на меня голод. Выглядеть таким беззаботным, домашним и нейтральным в своей квартире, и в то же время возбуждать до кончиков пальцев. Такое ощущение, будто он и вовсе не знает о своей силе сокрушать нас слабых своим любым видом, от крутого наряда до лохмотьев…

― Нашел время. Оказывается, ты такая соня. Можно переделать кучу дел, пока мисс Эллингтон проснется.

Ударяю его в руку, продолжая без стеснения смотреть на него. Не могу им налюбоваться.

― Почему ты смотришь на меня так? ― тихо спрашивает Росс, придвигаясь ко мне ближе.

Опускаю глаза на пухлые губы, держа своего зверя на привязи. Если я его поцелую, то мне будет тяжело справиться с манией, что так бурно вызывает парень. Он доза моего опасного секса, если принять и произойдет передозировка, то считай ― можно попасть в рекорд по числу оргазмов.

― Не честно быть таким красивым в любой одежде. Вот вы, парни, точно колдуны, нежели мы, якобы ведьмы…

― А тебе не честно меня заводить своим обнаженным видом.

Его дыхание становится рванным. Судорога охватывает каждый миллиметр тела.

― Я укрыта.

― Это не считается…

Мы вновь погружаемся в вихрь нашего безумства, приоритеты только добавляют перчинки в страшном, горячем, опасном, полностью пропитанном тьмой, поцелуе. Сливаемся так, как будто это наша последняя встреча, прикасаемся друг другу так, словно больше никогда не ощутим близость. Танцуем так, как будто от этого зависит наше будущее…

Не знаю, сколько проходит секунд, минут, чтобы отстраниться от ненадежного алкоголя. Росс протягивает руку, в которой роза, и подносит к моему носу, позволяя вдохнуть аромат свежести. Ноздри щекочет запах цветка.

― Это тебе, Ханна, ― с нежностью в голосе, в глазах, в движениях говорит он. Я беру за ствол розу и кручу ее, рассматривая такой искренний и простой подарок.

Не нужно для полного счастья большой букет цветов, цените того, кто есть рядом с вами. Тот, кто подарил его вам.

― И вот что еще… ― Он переворачивается, тянется рукой к тумбочке и через секунду передо мной появляется темно-синяя бархатная коробочка. ― Знаю, подарок очень дорогой…

Я уже собираюсь открыть рот, для того чтобы зачитать ему лекцию, как Эрик прикладывает палец к моему рту.

― …но я хочу, чтобы это было напоминанием нашего времени, проведенного вместе. Поверь, не каждой девушке я дарил дорогие безделушки. Только это подарок от чистого сердца, где давно живешь ты Ханна. Ты особенная.

Росс открывает крышечку квадратной коробочки и легкий блеск озаряет кулон с подвеской. Прикладываю руку ко рту, сдерживая переполняющие мою душу эмоции: ошеломление, ужас, радость, теплота, ― на глаза наворачиваются слезы. Не знаю, не понимаю себя, я задыхаюсь то ли от открытости Эрика, то ли от подарка, где на кулоне выгравирована надпись «С любовью, Эрик».

Кулон в форме сердца.

Никогда прежде мой бывший парень не дарил мне подарки. Он ограничивался цветами и комплиментами, жалкими и убогими. Как вспомню себя моложе и мои отношения ― это было похоже на обычную дружбу между парнем и девушкой. Ни искры, ни влюбленности, ни чувства, что таятся в сердце, ничего, что выдает тебя перед человеком. Мы с ним были партнерами в постели. А потом вес перевернулось с правдивой стороны, наши отношения превратились в прах.

― Эрик, это… ― Слова застревали в горле, пока глаза пожирали дорогое украшение. Снова это чувство, что пожирает внутренности от осознания того, что подвеска с кулоном стоит не малых денег. ― Спасибо тебе, честно. ― Обвиваю руками его за шею, утыкаясь носом в шею и вдыхая знакомый терпкий парфюм. Одеяло сползло, оголив налитую грудь. ― Но это слишком дорогой подарок…

― Не думай даже отказываться от него. ― Немного серьезно отвечает он, поглаживая мою оголенную спину. Я целую уязвимую точку на шее парня, и дрожь мимолетно проскальзывает сквозь Эрика. ― Я подарил тебе в знак того, что дорожу тобой и не намерен отпускать. Мне плевать, что подарок стоит кучу денег, только так он способствует передать силу, мои чувства, тепло и наши с тобой воспоминания…

― Это так мило. ― Отстраняюсь и оставляю воздушный поцелуй на его алых губах. ― Но у меня нет для тебя подарка…

Боже. Как же это неудобно, когда минутное помутнение от восхищения проходит и приходит осознание, что не может ничего подарить взамен.

― Что? ― удивляется Эрик, заправляет мне за ухо прядь волос и ненасытно смотрит вниз. От его откровенного взгляда я до сих пор стесняюсь, поэтому тут же прикрываюсь. ― Не стесняйся. Ты в любом виде выглядишь просто сногсшибательно… А насчет подарка не переживай. Я понимаю, твое положение не из лучших и не стараюсь как-то упрекать тебя в этом.

Лизи Бофорт стала бы. У нее все основывается на деньгах и славе. Ни одной капельки человечности.

― Так что я не жду от тебя ничего. Лучший подарок ― это ты сама. Особенно аппетитная фигура…

― Фу, у тебя все сводится к сексу. ― Смеюсь, распотрошив на макушке, видимо, уложенные волосы.

― Молчу…

После завтрака нам приходится в быстрой спешке собираться и ехать ко мне, чтобы забрать вещи. До начала пары оставалось полчаса. Все же проснуться в семь утра и потом в спешке собираться в университет ― отнюдь не приемлемая обстановка с самого утра. Как только не подгоняла Эрика, что он уже стал косо смотреть на меня и кажется, продумывать план «высадить и пускай сама добирается». Но я знала, что мальчишеская обида долго не смогла держать зверя в клетке, мои чары его окончательно поразили.