- О нет! - закричала Голубика. - Он поймал Санни!

- Поразительно, - сказала Розочка, сидя на полу.

- Потому что она такая быстрая? - спросила Голубика.

- Потому что уже середина ночи!

Голубика так сильно рассмеялась, что Моне пришлось держать ее. Тем временем Малкольм усадил Санни, девушку в желтом платье, к себе на колени на троне. Пока она извивалась и боролась, он разорвал ее платье до талии, Мона сказала бы, что ерзание и сопротивление больше навредило ей, чем помогло. Малкольму, безусловно было легче сорвать ее платье, что могло или не могло входить в планы Санни. Малкольм притянул ее обнаженную спину к своей груди, и обхватил ее груди, покачивая ее на коленях.

- Может, нам попытаться спасти ее? - спросила Голубика Мону.

- Ничего не делайте, - ответила Санни, ее голос дрожал от толчков Малкольма. – Так вы сделаете мне только хуже.

- Кажется, ей нравится там, где она сейчас, - прошептала Мона.

- Да, - прошептала Голубика. - Но он не должен об этом знать.

Малкольм сорвал остатки платья с тела Санни. Прозрачная ткань рвалась, словно бумага, и собралась у его ног, словно золотое подношение. Он приподнял Санни за талию, а когда снова опустил ее, то уже насаживал на свой член. Она приняла его весь, ее спина выгнулась, а голова запрокинулась назад. Малкольм обхватил ладонью ее шею и шептал ей на ухо.

- Как думаешь, что он говорит ей? - спросила Мона Голубику.

- Вероятно, что-то очень важное, - ответила Голубика. Затем она захихикала и подняла обнаженную Розочку с пола на ноги. Пока Малкольм развлекался с Санни, все трое начали танцевать. Все трое взялись за руки и закружились вокруг трона. Затем они выстроились в "паровозик" на несколько минут. Все это время Малкольм погружался в свою нимфу, приподнимал ее, зависал в воздухе и затем снова опускал, пронзая ее снова и снова

- Отпусти меня! - Закричала Санни. - Я требую, чтобы ты освободил меня!

- Никогда! - ответил Малкольм, теперь очень похожий на сатира, ноги волосатые, как шкура животного, а уши заостренные, как ножи.

- Никогда-никогда? - спросила Санни, когда Малкольм прикусывал ее за шею.

- Нет, пока ты не кончишь, - ответил он.

Она с важным видом кивнула.

- Ну, тогда мне лучше это сделать, - ответила она. Он сильнее прижал ее к себе на коленях, отчего ее груди задрожали, а волосы разлетелись в разные стороны. Малкольм трахал ее снизу, выгибая бедра навстречу ее, скользя ею вверх и вниз по всей длине своего члена. Наконец, он запрокинул голову и приподнялся вместе с Санни на фут над креслом, и она все еще была связана с ним, ее бедра в его руках, и она кончала и он кончал, и их крики удовольствия слились воедино.

Санни соскользнула с колен Малкольма, и Мона подхватила ее до того, как та упала на пол.

- Благодарю вас, леди, - сказала Санни, улыбаясь ей со всей благодарностью. - Он скотина, мерзкая скотина.

- Не очень культурно, - сказал Малкольм, и надулся. - После всего, что я сделал для тебя.

- Ты очень груба с ним, - сказала Голубика Санни.

- Я не была груба с ним, - ответила Санни. - Зато он был груб внутри меня!

Смех и веселье вернулись. Мона восхищалась их игривостью, легкостью, воздушностью. С их легкомыслием они могли летать вместе с воздушными змеями. Кто же знал, что оргии могут быть радостными?

Все четыре нимфы танцевали, а Малкольм наблюдал за ними и хлопал в такт. Они брались за руки и обменивались партнерами, выполняли пируэты и жете. Только Мона и Голубика все еще были одеты. Санни и Розочка были обнажены, словно дети в лесу, и, казалось, ничуть не возражали. Свет от камина превратил темную кожу Санни в золотую, и бледную Розочку в красную. Они были легкими и прекрасными, как феи. Все, что им было нужно, - это крылья.

- Полагаю, теперь моя очередь противостоять музыке, - сказала Голубика, когда они с Моной соединили руки, собираясь в центре поляны, окруженной деревьями. - Больше откладывать нельзя.

- Пожалуй, пора с этим покончить, - сказала ей Мона.

- Он не так уж плох, когда привыкаешь к нему, - ласково добавила Розочка.

- Нет, - вмешалась Санни. - Он еще хуже!

- Поцелуй меня на удачу, - сказала Голубика. Все три девушки нежно поцеловали ее в губы. Голубика опустила голову и заскользила по полу, приближаясь к трону Малкольма, с видимым трепетом.

- Что привело тебя ко мне? - спросил Малкольм Он опустил могучую волосатую ногу на могучее волосатое колено. - Ты хочешь попросить меня об одолжении?

- Да, сэр Сатир.

- Назови его, девочка.

- Я прошу вас об одном одолжении, - ответила Голубика.

- Очень хорошо. Я прошу тебя дать мне такую возможность, - сказал Малкольм. - Согласна?

Она обернулась и прижала руки к губам. Обращаясь к Моне, Розочке и Санни, она прошептала, - Он просит помочь мне с моими одолжениями. Как я могу отказать?

- Просто откажи! - Ответила Санни.

- О, нет, - ответила Глубика.

- Ты только что повторила это снова! - сказала Розочка.

- Я бы предпочел услышать «да», - вмешался Малкольм.

- Да, что? - ответила Голубика, оборачиваясь.

- Это определенно было «да» , - ответил Малкольм. - Вы все слышали, как она сказала «да», верно?

Мона, Розочка и Санни кивнули. Это была чистая правда. Она сказала «да». Что они могли сделать?

Бедняжка Голубика. Малкольм велел ей встать перед ним у трона, и как только она подчинилась, он сорвал с нее платье. Бедняжка Голубика. Как только она оказалась обнаженной, Малкольм взял ее сосок в рот и стал сосать его, поглаживая пальцами между ног. Бедняжка Голубика. Ей пришлось оседлать его бедра, и ноги оказались зажаты подлокотниками, чтобы, как только его член окажется внутри нее, она не смогла убежать. Бедняжка Голубика. Она кричала и кричала, пока он удерживал ее талию и раскачивал ее на своих бедрах, вколачивал свой орган в ее лоно и сосал груди. Бедняжка Голубика. Она кончила так сильно и так громко, что должно быть повредила нежное горло, от такого сильного крика.

- Он был ужасен? - спросила Санни, когда Голубика наконец освободилась из хватки Малкольма.

- Он был мерзким? - спросила Розочка.

- Он был... - Начала Голубика, качая головой. - Он был... большой!

Затем она подбежала к трону, поцеловала Малькольма в щеку, стащила с него лавровый венец и надела его себе на голову.

- Теперь я королева этого двора, - сказала Голубика. - И заявляю, что следующей жертвой будет...

Она подошла к Моне, обнаженная, улыбающаяся и серьезная одновременно.

- Да? - спросила Мона.

- Как тебя звать? - спросила Голубика.

- Она в белом, словно луна, - заметила Санни. - Может нам называть ее Лумна?

- Это глупо, - сказала Розочка. - Она просто сумасшедшая, раз пришла сюда. Может назовем ее Полумна?

- Отвратительные имена, - ответила Голубика. - Мне нравятся оба!

- Зовите ее Эйфория, - заявил Малкольм, сидя на троне. - А мы посмотрим, заслужит ли она ее.

- Сэр Сатир, вы уже были с этой нимфой? - спросила Голубика Малкольма. Он отрицательно покачал головой.

- Тогда сначала ее надо вымыть в нашей воде, - обратилась Розочка к Голубике. - И его тоже.

- Я отведу его, - сказала Санни. - А вы двое отведите Лумну-Полумну.

Нимфы кивнули и пожали друг другу руки, как банкиры, заключившие сделку.

Розочка и Голубика взяли Мону за руки и вывели в центр маленькой крытой рощицы. На заднем плане играла музыка, теперь более тихая, чем раньше. Девушки стянули с нее белую сорочку. Они были озадачены ее бюстгальтером и трусиками, но вскоре и они исчезли. Она не чувствовала ничего странного в том, чтобы быть голой - Мона чувствовала себя гораздо более странно, будучи единственной одетой.

Сидя на своем троне Малкольм внимательно наблюдал за ней. Мона представила, что он устал за эту ночь, после трех молодых нимф подряд. Но он сроднился со своим персонажем. Он был сатиром до мозга костей. Его член, который, казалось, стал еще больше, торчал, красный и гордый, из копны темных густых волос. Санни присела у его ног с большой белой чашей на полу и глиняным кувшином воды в руке. Она медленно выливала воду на орган Малкольма, помогая свободной рукой омывать его водой.

Его очищали для Моны, а ее для него.

Розочка и Голубика завели ее в широкую кремовую чашу на полу. Хотя она не чувствовала усталости, она танцевала и резвилась на протяжении, как ей казалось, двух часов, она немного перегрелась. Она была рада прохладной чистой воде, которую они вылили на нее от шеи до колен. Розочка выливала, а Голубика омывала ее груди и спину, между ног и за коленями. Затем она протянула ладони, и Розочка наполнила их водой, которую Мона жадно выпила. Она снова протянула руки, и Розочка наполнила их. На этот раз Мона плеснула холодной водой себе на лицо.

Голубика произнесла молитву.

- Мы посвящаем эту девушку в служение тому, кто бы это ни был или чему бы мы ни хотели служить в этот конкретный день.

- Мы очень набожны, - добавила Розочка.

- Да, набожны, - сказал Малкольм. - Стоит ли мне поставить ее на колени на благочестии. Не так ли?

- Правда? - спросила Санни, все еще сидя у его ног.

- Правда, - ответил он. - Ведите ее ко мне.

- Она не хочет идти к тебе, - ответила Голубика.

- Нет, я хочу, - ответила Мона.

Розочка сердито уставилась на нее.

- Ах, верно, - осеклась Мона. - Нет, я не хочу идти к нему. Что угодно, только не это.

- Так я и думала, - ответила Голубика. - Но ты должна. Это твоя судьба.

Розочка и Голубика сопроводили ее к трону Малкольма, все пять шагов.

- Фух. - Розочка провела ладонью по лбу. - Это было настоящее путешествие. Она всю дорогу сопротивлялась.