- Я бы этого хотела.

- Я очень хочу вас трахнуть.

Она разинула рот и ничего не сказала.

- Слишком откровенно? - спросил он с легкой улыбкой на губах.

- Нет, нет. - Мона пренебрежительно махнула рукой. - Я ценю вашу честность. Она освежает. Не уверена, как трах поможет галерее, но я очень благодарна вам за предложение.

- Вы должны дать мне закончить. Но сначала, может быть, мы пройдем в ваш кабинет? Я предпочитаю обсуждать дела в кабинетах. Они для этого созданы, и они немного завидуют, когда ими пренебрегают.

- Безусловно. Сюда.

Она сказала себе, что если бы он хотел изнасиловать ее и убить, то уже сделал бы это, и с легкостью. Он уже доказал, что может проскользнуть в галерею и выйти из нее без ее ведома, даже когда входная дверь заперта. Он был очень высоким, шесть футов или чуть больше, по ее прикидкам, что на полфута выше нее. Но он даже не прикоснулся к ней. Ни рукопожатия. И Ту-Ту, похоже, он нравился, хотя она никогда не слышала, чтобы коты хорошо разбирались в людях.

Войдя в кабинет, она включила маленькую настольную лампу в стиле Тиффани и села за стол. Тот был небольшим, женственным, с филигранью, и кресло было таким же изящным. Но кресло напротив ее стола было сделано для человека таких же габаритов, как Малкольм. Кожаное кресло, оно подходило ему как перчатка. Он был из тех мужчин, которых можно встретить в старом английском клубе, закрытым для женщин, а старые парни с деньгами и властью обсуждают политику за кулисами. Интересно, курит ли он сигары? Она чувствовала легкий запах сигарного дыма на его одежде. Это был мужской запах, и в небольших дозах он не был неприятным.

- Бизнес? - спросила она.

- Вы очень красивая юная леди, - сказал Малкольм. - Мне нравятся красивые юные леди.

- Серьезно?

- Я ценитель.

- Правда? У вас есть любимый типаж?

- Элегантные проститутки, - ответил он. – Уже много лет.

- Вы ведь знаете, что я не проститутка, верно? - спросила она.

- Пока нет. Но я думаю, из вас выйдет отличная шлюха.

Она поморщилась от этого слова, хотя он и не произнес его как оскорбление. Из его уст это звучало довольно мило. Почти как имя питомца.

- Вам нравится использовать женские тела, - сказала она.

- Да, очень.

- Большинству женщин нравится, когда используют их ум.

- Глупость, - ответил он.

- Глупость?

- Ум располагается в мозгах, верно?

- Ну... да.

- Мозг - орган тела. Использую я ваш ум или вагину, я все равно использую орган вашего тела.

- У вас интересная точка зрения. - Мозг действительно был органом тела, как и гениталии. Она не могла спорить с его логикой.

- Мона, вы сидите на золотой жиле. Буквально.

Она покраснела.

- Никогда раньше мою вагину не называли золотой жилой.

- Возможно, я говорил о вашей заднице.

- О да, об этом я как-то не подумала.

- Ранее вы спросили, почему я хочу быть с вами щедрым. Ответ прост - я хочу. Для меня это достаточная причина. Если вы хотите больше конкретики, что ж, вы красавица, как я уже сказал. Великолепные ноги, изумительные лодыжки. И мне нравятся девушки с рыжими волосами, даже если они крашеные. Ваша кожа светлее, чем я предпочитаю, но на ней будут хорошо проявляться укусы и румянец. Ваши волосы изящно уложены. В наши дни большинство женщин ходят с подстриженными и распущенными волосами. Распущенные, свободные волосы лишены той магии, когда их расплетаешь перед сном. Ваши волосы заколоты, и это заставляет меня представить, какими они будут распущенными. Мне это очень нравится.

Она растаяла от комплиментов.

- Знаете, вы могли бы соблазнить меня бесплатно. - Если он не стеснялся признаваться в своем влечении к ней, она не станет стесняться своей. - Вы очень привлекательны.

- Я?

- Мне нравятся... - Он подробно перечислил ее лучшие черты. Безусловно от нее он ждал того же, но она стеснялась сказать, как сильно он ее привлекал. Он был не из тех, кто нуждается в массировании своего эго. - Мне нравятся ваши руки.

- Мои руки.

- Они большие, - сказала она. - И мускулистые. Вроде. И на них прекрасные вены. Мне нравятся мужские руки с венами. Я заметила их в первую нашу встречу. И вы, конечно, заметили, что я их замечаю, если вы такой знаток женщин.

- Заметил.

- И все же вы хотите платить мне за секс вместо того, чтобы просто пригласить меня на свидание и получить его бесплатно.

- Дорогая, позвольте объяснить. - Он наклонился вперед и оперся локтем о подлокотник кресла. Этой ладонью и локтем он жестикулировал, пока говорил. - Когда такая женщина, как вы, и такой мужчина, как я, становятся любовниками... - он указал на нее, и затем на себя. - Возрастают ожидания. Брак - один из них. Любовники часто любят друг друга. Я не заинтересован в любви или браке с вами. И я не хочу приглашать вас на ужин. Я просто хочу трахать вас различными способами, которые доставляют мне удовольствие. Это мое предпочтение.

Фраза "различными способами" вызвала в мозгу Моны образы. Она согрелась еще больше. Она начала было скрещивать ноги, но вовремя спохватилась.

- Я слышала, что мужчины платят проституткам не за сам секс. Они платят им, чтобы те ушли.

Он мягко усмехнулся; теплый, чувственный смех. Теперь она действительно скрестила ноги.

- Возможно, в этом есть доля правды, - признал Малкольм. - Мужчина может получить от своей жены то же самое, что и от шлюхи, но жена может захотеть поговорить после.

- Боже упаси.

- Именно. Однако я не стану платить вам за то, чтобы вы ушли. Я сам уйду. То, за что я плачу, на самом деле, это разрешение. Карт-бланш, если можно так сказать.

- Карт-бланш? В смысле?

- Я хочу, чтобы вы разрешили мне делать с вашим телом все, что я захочу.

- Все, что захотите? Это звучит не очень безопасно.

- Понимаю, - ответил он. - Я обещаю вам, что не причиню никакого вреда. Будут ли укусы? Безусловно. Синяки? Без сомнений. Едва ли можно поцеловать такую бледную девушку, как вы, не оставив следа. Заставлю я вас истекать кровью? Вероятно, нет, но такое уже случалось. Я не стану вырывать ногти или подвергать пыткам водой. Если бы вы действительно думали, что я хочу причинить вам реальный вред, я бы не сидел в этом кабинете и не вел с вами переговоры, не так ли?

- Нет.

- С другой стороны, я практически уверен, что приковал бы вас к кровати и трахнул. Уверен, вас не шокирует то, что я очень увлекаюсь стеками.

- Стеками?

- Стеками. Они издают самые восхитительные звуки на обнаженной женской плоти. Слышали когда-нибудь?

- Нет.

- Услышите.

- Вы думаете, я соглашусь на это?

- Я думаю, что так и будет. - Он откинулся на спинку кресла, сцепил пальцы и посмотрел на нее поверх очков. - Вам двадцать пять лет, верно?

- Да.

- Хороший возраст.

- И почему же?

- Двадцать пять означает, что вы достаточно взрослая и кое-что понимаете, и достаточно юная, чтобы согласиться. Разве не так?

- Признаюсь, я испытываю искушение. Какие условия?

- В обмен на карт-бланш на ваше тело, все три дырки, какое счастье, я спасу «Красную».

- Вы спасете мою галерею. - Она проигнорировала комментарий о дырках. По крайней мере, попыталась. Ее тело отреагировало далеко не так же хорошо, как того хотелось.

- Да, - ответил он. - Я могу и спасу.

- Что для вас «Красная»?

Он поднял руки ладонями вверх.

- Что тут скажешь? Я любитель искусства.

Она была уверена, что дело не только в этом, но и не настаивала. Мир искусства может быть очень нечистым, она знала не на словах. Ее мать не единожды продавала в галерее картины сомнительного происхождения. Тут Мона и мать расходились в мнениях. Ее мать любила мир искусства. Мона же любила только искусство. Но она также любила свою маму, поэтому очень серьезно отнеслась к предложению Малкольма.

Мона наклонилась вперед, поставила локти на стол, и сложила ладони в позу молящегося.

- Полмиллиона долларов, - сказала она. - Столько мне нужно, чтобы вытащить «Красную» из красной зоны.

- Как долго вы сможете держать галерею открытой с вашими финансами в их нынешнем состоянии?

- Год, в лучшем случае.

- Сколько вам нужно, чтобы проработать пять лет?

- Еще полмиллиона, - ответила она, называя грандиозную сумму.

- Вы делаете мне предложение? - спросил он.

- Вы всерьез готовы заплатить мне столько денег только за то, чтобы трахнуть меня?

Он улыбнулся ей. Его темные глаза вспыхнули, как искры.

- Вы улыбаетесь, как дьявол, - сказала Мона.

- Дьявол не улыбается, - ответил он. - Дьявол ухмыляется.

- Вы так говорите, будто знакомы с ним.

- Вас шокирует, если я скажу, что знаком?

- Возможно это наименее шокирующие слова, которые вы мне сегодня сказали. Миллион долларов, чтобы просто трахнуть меня? Серьезно? Это же абсурд.

- Я плачу миллион долларов не только за то, чтобы трахнуть вас. Трахать вас - это меньшее из того, что я с вами сделаю. За что я плачу миллион долларов - минимум, заметьте, - так это за то, чтобы поиметь вас. Простите за мой французский.

Она простила его французский. Впрочем, больше она ему ничего не прощала.

- Мне страшно подумать, чего вы ждете от меня за такие деньги. Я скорее продам себя за сто долларов, чем за миллион.

- Мона, вы не должны позволять мужчинам даже пожимать вам руку меньше чем за сто долларов. И вам нечего бояться.

- Вы ничего извращенного со мной не будете делать?

- Я буду делать с вами все, что захочу. Но вам все равно нечего бояться.

- Вы угрожали трахнуть меня. Что это вообще значит?