Т. Смит - Красный

— Я знаю тебя как в эмоциональном, так и в физическом плане.

— Мы трахались?

От моего выбора слова ее передергивает.

— Да.

— Я уверен, что трахал много женщин, Рэд.

— Рэд? — спрашивает она, игнорируя остальную часть сказанного.

— Да. Я не знаю твоего имени, так что буду называть так.

— Почему Рэд?

Качаю головой. Я все еще не получил ни одного ответа.

— Ты, кажется, любишь этот цвет. Так что я буду звать тебя Рэд.

— Люблю, — улыбается она.

— Как долго мы знакомы?

Она смотрит на юбку и снова одергивает ее, хотя та даже не сдвинулась.

— С шестнадцати лет.

Я делаю шаг назад. Это огромное количество времени, чтобы узнать кого-то. Куча потерянных воспоминаний.

— С шестнадцати лет... — только и могу пробормотать я.

А потом вибрирует мой телефон, и я, не успев подумать, снимаю трубку. Рэд внимательно следит за мной.

— Да. — Это все, что могу сказать, пока изучаю ее, пытаясь найти хоть одну знакомую черту… что угодно. Слова слишком отвлекают, потому даже не задумываюсь и отвечаю на звонок.

— Малыш, я так скучаю. Приезжай домой, — слышу я и отодвигаю телефон подальше. Если бы мог, то ударил бы себя, потому что был достаточно глуп, чтобы ответить.

— Приеду, когда буду готов, Саванна.

— Но малыш, я так хочу тебя. Никто не ласкает и не трахает меня так, как ты.

— Не сейчас, — говорю я и вешаю трубку.

Рэд продолжает смотреть на меня широко распахнутыми глазами.

— У тебя... — ее голос дрожит, — есть девушка? Или жена?

Она встает, будто не может больше усидеть на месте.

— Да.

Рэд качает головой.

— Что «да»? — Она поднимает руки, а затем вновь опускает по бокам. — Жена?

— Нет.

Она прижимает руку к груди, где бьется сердце, будто ощущает облегчение.

— Мне нужно идти, — наконец, произношу я.

Знаю, что по возвращении нужно будет разобраться с Саванной, и это последнее, что мне хочется делать.

— Уходишь? — спрашивает она.

Я киваю.

— Нам нужно поговорить, ты не можешь уйти вот так. Мне нужно убедиться, что все это реально, а не мое воображение.

— Воображение? — уточняю я.

— Да. Что я не вообразила себе твое появление, чтобы излечить свое разбитое сердце.

— Дай мне свой телефон. — Я протягиваю руку.

Она смотрит вопросительно, но потом достает телефон из кармана юбки и отдает мне. На заставке фото троих детей. Я смотрю на них дольше, чем необходимо, потом снимаю блокировку и вбиваю свой номер.

— Я записан, как «Трейс», — говорю я, возвращая телефон.

— Трейс?

— Да. Так меня зовут.

— Это не может быть правдой, просто не может. — Она подходит ближе и касается моего лица. Я не двигаюсь, позволяя ей делать это. — Это должен быть ты, но это не ты... — Она опускает руку и качает головой. Молчит минуту, а затем спрашивает: — Я смогу связаться с тобой по этому номеру?

— Да.

— В любое время? — уточняет она.

— Да, в любое.

Она медленно кивает.

— Могу я спросить, каким было твое первое воспоминание?

— Воспоминание? — спрашиваю я.

— Да, я хочу знать, что ты помнишь.

— Я не помню ничего, кроме пяти последних лет. Когда очнулся, я не узнавал ничего и никого, даже самого себя. Только помнил много черного.

Резко втянув воздух, она произносит:

— Спасибо.

Потом поднимается и идет к выходу, остановившись возле меня и мягко поцеловав в щеку.

— Я скучала, — говорит она, прежде чем исчезнуть.

Трейс

Иногда я ощущаю явную боль. Настолько глубокую, что снова убеждаюсь — повреждения слишком сильны. Раньше, когда я видел блондинку, мне хотелось преследовать ее. Я не понимал, что с этими женщинами не так, но теперь... Это из-за нее? Рэд — причина, по которой мое сердце пропускало удар, когда я видел женщину со светлыми волосами или голубыми глазами?

Девушка в баре поворачивается, и внезапно меня шокирует мысль, что она совершенно не похожа на Рэд. И цвет ее голубых глаз тоже совершенно не тот. Она подходит и запрыгивает на меня, обнимая ногами за талию. Обхватывает лицо ладонями, касается губами и начинает двигаться, но я не реагирую. Поняв это, она отстраняется и слезает.

— Что с тобой? — Это ее первые слова, которые она произносит с тех пор, как я вернулся.

Я качаю головой, поправляю сумку на плече и прохожу мимо. Она догоняет и идет за мной наверх в комнату.

— Поговори со мной, Трейс.

— А разве это мое имя, Саванна?

Она останавливается с широко распахнутыми глазами. Не знаю, почему они мне так нравились. Если присмотреться, то ее глаза совершенно не похожи на те, что преследуют меня.

— П-почему ты так говоришь? — пытается говорить со смущением, будто не понимает, о чем я, но первая реакция уже выдала ее.

Я начинаю думать, действительно включая голову, чтобы понять, где еще вранье. Теперь я практически уверен, что она вливала мне в уши целый поток лжи. Той, что будет хороша для нее и будет ей на пользу.

Когда я очнулся, первым, что увидел — было ее лицо. Той, кто сидел возле моей постели. Помню все ясно, как день. Главным образом, конечно, потому, что это случилось всего пять лет назад, и я постоянно прокручивал свои воспоминания, стараясь добавить хоть что-то. Мне хотелось вспомнить все.

— Малыш... — были ее первые слова.

Она сидела и держала меня за руку. Я вздрогнул, выдернув свою ладонь. Почему так странно ощущалось, что кто-то меня касается и зовет ВОТ ТАК? Она стояла надо мной, глядя большими глазами, и была такой красивой, сексуальной. Я мог представить, как трахаю такую шикарную попку, но именно глаза в конечном итоге привели меня к ней.

— Меня зовут Саванна, Трейс. Ты помнишь?

В ее словах не было смысла, я не мог понять их. О ком, черт побери, она говорила? Попробовав двинуться, я вздрогнул от боли и хотел дотронуться до спины, но там была серьезная рана.

— Что произошло? — спросил я, совершенно не имея понятия, почему ощущаю себя так, будто чуть не сдох.

И почему не мог вспомнить ничего, как ни старался.

— Ты делал кое-какую работу, и все пошло не очень хорошо... — Саванна замолчала и посмотрела назад. Я проследил за ее взглядом, но ничего не увидел. — Тебя подстрелили, — сказала она, снова посмотрев на меня.

— Почему я ничего не помню? Ты вообще кто?

Притворившись, словно знает обо всем, она не промахнулась.

— Я твоя девушка. Мы были вместе столько лет... разве ты меня не узнаешь?

— Нет. — Это все, что я мог ответить.

Ласково коснувшись моей щеки, она сказала:

— Ты вспомнишь, малыш. Обязательно. Все будет хорошо.

Потом ее позвали, и Саванна исчезла, нежно оставив на моей щеке отпечаток красной помады. Но я так и не понял, кем она, черт возьми, была.

— Переночуй сегодня где-нибудь в другом месте, — говорю я, вынырнув из воспоминаний.

Она морщится и надувает губы. Проигнорировав, я иду мимо, в свою комнату. Открыв дверь, вижу Гровера, который сидит на постели и смотрит, как я вхожу.

— Президент? — говорю я, бросая сумку и останавливаясь в дверном проеме.

Он опускает взгляд к вещам, потом снова поднимает его на меня.

— Тебя долго не было, Трейс. — Он тяжело смотрит, а потом бросает вперед фотографию, которая приземляется у моих ног.

Сморю вниз и вижу себя с Рэд — она у моей двери, в отеле.

— Следишь за мной? — Голос не выдает меня, тело расслаблено.

Ложь, конечно. Я в полной готовности. Просто именно этого он и ожидает.

— Ты игнорировал звонки Саванны. Игнорируешь нас?

Меня трясет. Любая баба означает неприятности. И как я не понял этого раньше?

— Это все из-за нее, серьезно? Знаешь, что? — Я хватаю фото, поднимая его с пола, и кладу в карман. Он внимательно наблюдает за моими действиями, и я внезапно понимаю, что ошибся. Не нужно было этого делать. — Отправь свою девочку греть койку кому-нибудь другому, потому что, будь уверен, в моей постели ее больше не будет.

Он резко встает, делая два шага ко мне.

— Осторожнее, Трейс. Встреча с блондиночкой могла подарить тебе кое-какие новые мысли. Но ты просто помни, кто был с тобой здесь пять последних лет. И помни, на что мы способны.

— Это угроза?

— За кровь платят... кровью, брат. Без кровопролития ты не уйдешь, и все может сложиться совсем не в твою пользу.

Судя по его напряженной улыбке, он воображает, что держит руку на пульсе. Но мало ли, что он думает — его угрозы не пугают меня. Я с радостью перебью их всех не моргнув и глазом.

* * *

— Опять сваливаешь? — Кейн смотрит на сумку, которая еще не распакована после ухода Гровера.

Я был здесь весь день, стараясь обдумать, вспомнить хоть что-то. Но это как колоть твердый орешек — не получается, как ни пытайся.

— Почему? — Он остается в дверях.

Черт, он, возможно, единственный, с кем я могу поговорить, даже если ему нужна Саванна. Блядь, да пусть забирает.

— Я слышал, ты ее вышвырнул. Президент приказал присматривать за тобой. Ты, наверное, сделал что-то, чтобы разозлить всех, — говорит он и хрустит костяшками пальцев.

Хотелось бы услышать от него правду. Точно знаю, что мог бы выпытать ее. Они все кажутся крепкими мужиками, но я уверен, что смогу сломать любого.

— Скажешь мне честно?