Он удивлял ее своими познаниями. Как можно держать в голове столько сведений? Об этом она и спросила.

— Это сейчас я работаю делопроизводителем, — спокойно проговорил он. — А в действительности я историк. Закончил историко-архивный институт. Факты — мой хлеб.

Ей так хотелось продолжения их разговора, что она прибегла к той же хитрости. Указав на колокольню Ивана Великого, спросила:

— А какая история у колокольни?

— О-о, это одно из замечательнейших сооружений, — улыбнувшись, проговорил он. — Шестнадцатый век. Выстроена Боно Фрязиным. При Борисе Годунове она была надстроена и завершена куполом, о чем и сообщает трехъярусная надпись славянской вязью под куполом. Вон, видите?

— Вижу, — задрав голову, Ирочка смотрела на высоченную колокольню. Она и раньше замечала у самого верха три кольца слов, но не могла их прочесть.

— Колокольня служила главной дозорной башней Кремля, — продолжил Дмитрий Сергеевич, — с высоты которой хорошо обозревались подходы к Москве в радиусе тридцати километров. Ее высота — восемьдесят один метр. Французы пытались ее разрушить. Заряд, заложенный в основание колокольни, сработал, но само здание уцелело, рухнули только звонница и пристройка. Их восстановили в тысяча восемьсот девятнадцатом году.

Следовало что-то сказать. Дать какое-то развитие разговору.

— Спасибо. Вы столько времени на меня потратили. У меня сегодня выходной. А вы на работе. Не хватятся вас?

— Ничего. Подождут.

Теперь она знала — ему тоже хочется продлить их общение. Иначе бы он воспользовался поводом покинуть ее.

— Дмитрий Сергеевич, скажите все-таки, откуда вы знаете, что у меня все наладится?

— Вот увидите, наладится, — уверенно произнес он.

— Но вы даже не в курсе, что произошло.

— Это не важно… — смущенная улыбка появилась на его лице. — Я немного ясновидящий.

Она восприняла эти слова как шутку. А заверения, что все наладится, — как желание успокоить ее. Все равно Ирочка была благодарна Дмитрию Сергеевичу за поддержку.

— Какая хорошая погода, — мечтательно проговорила она, глядя на небо.

— На будущей неделе обещают похолодание и дожди.

— Жаль… — Она решила проявить заботу. В самом деле, у Дмитрия Сергеевича могут быть неприятности. Посмотрела на него. — Думаю, вам все-таки надо идти. Спасибо за добрые слова. Мне… — она чуточку запнулась, — очень важно было их услышать.

Дмитрий Сергеевич пребывал в смущении, смотрел куда-то вниз. И вдруг она услышала:

— Знаете что? Давайте посидим после работы где-нибудь. Я один ресторанчик знаю, там кормят неплохо… и недорого.

— Давайте, — не раздумывая, согласилась она.

Глава 8

Она с трудом дождалась конца рабочего дня. Долго думала, во что одеться. Было у нее выходное платье, которое очень шло ей, подчеркивало стройную фигуру. Ирочка надевала его не часто, в особо важных случаях. И на этот раз решила одеться во что-нибудь попроще — боялась показаться нескромной. Может, человек пригласил ее, просто чтобы поговорить. А она расфрантилась, как на праздник.

Артему, которого она привела домой из школы, было сказано, что ей надо пойти на важную встречу. То же услышала и мама, сидевшая в будке консьержки. Они дежурили по очереди: день мама — здесь, день Ирочка — в Кремле.

— Что за встреча? — с подозрением поинтересовалась мама.

— Важная, — повторила Ирочка и выпорхнула на улицу.

Дмитрий Сергеевич ждал ее в условленном месте — на станции метро «Китай-город». Сюда Ирочка приезжала каждый рабочий день рано утром, чтобы затем, поднявшись на поверхность, дойти по Ильинке до Кремля. А вечером ее отвозили домой.

Переполненное нутро синего вагона приняло их. Прижатый к ней, Дмитрий Сергеевич смущенно улыбался, а она думала, что он вовсе не старый, лет сорок ему или чуть больше. В самом расцвете сил.

На «Баррикадной» они вырвались на вытянутую платформу, потом эскалатор поднял их туда, где весело светило солнце. Ирочке нравилось, когда и после работы продолжается день.

Дмитрий Сергеевич повернул в сторону Садового кольца. Справа нависал над ними непомерной громадой высотный дом сталинской по стройки, один из нескольких, разбросанных по Москве.

Заметив, куда смотрит Ирочка, Дмитрий Сергеевич добродушно проговорил своим бархатистым голосом:

Некоторые терпеть не могут эти здания. Конечно, в них претензия на величие. Но, по-моему, они не портят Москву. Знаете, я принимаю их как памятники своего времени. Коли было то время, пусть останутся и свидетельства. Категорически не согласен, что они уродливы! По-моему, напротив, весьма гармоничны.

Ирочка охотно кивнула в знак согласия. Собственного мнения на данный счет она не имела, а доводы ее спутника показались ей весомыми.

Достигнув Садового кольца, они повернули налево, пошли навстречу потоку машин, которые безразлично проносились мимо. Неподалеку от входа в зоопарк Дмитрий Сергеевич подвел ее к небольшой постройке и остановился. Вид у него был загадочный.

— Вы будете удивлены. Но не спешите делать выводы.

С этими словами он открыл дверь. Ступени вели под землю. Ирочка, весьма озадаченная, стала осторожно спускаться.

Она оказалась в помещении, достаточно большом, круглом. Стены были покрыты деревом. Дмитрий Сергеевич указал на свободный столик. Она села. Дмитрий Сергеевич устроился напротив нее.

— Здесь был общественный туалет, — с привычной улыбкой сообщил он. — Нынешний хозяин выкупил его и сделал ресторан. Это еще пять лет назад произошло, в советское время. Когда кооперативы разрешили. Вот он, за стойкой. Его зовут Григорий. Я тут бываю время от времени. По-моему, вполне уютно.

— Да, — ничуть не лукавя, согласилась она.

— Кормят прилично. Вы сможете в этом убедиться. Советую выбрать шашлык из свинины. Или из семги. С картофелем фри.

— Из семги, — проговорила Ирочка.

— Еще возьмем салат. А вина хотите? Сухого.

— Да.

— Я тоже выпью. Иногда себе позволяю.

Немолодая, но очень симпатичная официантка подошла к ним, поздоровалась. Дмитрий Сергеевич сделал заказ и перевел глаза на Ирочку.

— Это Наташа, жена владельца, — понизив голос, проговорил он. — Когда Григория посадили, она руководила рестораном.

— Откуда вы знаете? — удивилась Ирочка.

— Я с ними познакомился. По-моему, хорошие люди.

Последние слова немало удивили Ирочку. Хорошего человека в тюрьму не отправят.

— А за что его посадили? Ну… Григория.

— За экономические преступления, — пренебрежительно сообщил Дмитрий Сергеевич. — Многих наказали за то, что сейчас в порядке вещей. Но… на все воля Божья. — Он развел руками.

Может, так, а может, и не так. Ирочка не была готова спорить на подобные темы. Да и ладно. Ее куда больше интересовал тот, кто сидел сейчас по другую сторону столика. Хотелось побольше узнать про него.

— Скажите, а как вы попали в Кремль?

— Честно говоря, я не ожидал, что стану там работать. Занимался медиевистикой, то бишь историей Средних веков, и все. Но я многое знал про Кремль. Так случилось, что отец моего школьного приятеля Кольки Лебедева работал в том самом кабинете, в котором сейчас сидит Виктор Петрович.

— Да? — искренне удивилась Ирочка.

— Только это было давно. При Сталине. Он был помощником у Молотова. Звали его Иван Алексеевич. Особых тайн он не раскрывал, но кое-что рассказывал. За долгие годы всяких историй накопилось достаточно… — Дмитрий Сергеевич мягко улыбнулся. — Думаю, так было уготовано мне судьбой — прийти в казаковское здание через столько лет после Отца народов, после Молотова, после Ивана Алексеевича, его товарищей, сослуживцев, когда уже и страны прежней не стало. Прийти, столько зная о людях, работавших здесь, о том, что творилось за кремлевскими стенами.

Молоденькая официантка принесла им салат и два фужера белого вина. Дмитрий Сергеевич деловито пригубил янтарный напиток, подержал во рту, сообщил с довольным видом:

— Хорошее.

Ирочка тоже попробовала. Вино как вино. Кисловатое, правда. Ей больше нравились сладкие.

Придвинув к себе тарелку с салатом, Дмитрий Сергеевич продолжил:

— С Колькой мы познакомились в первом классе. Он сидел позади меня. Серьезный, сосредоточенный, он походил на взрослого человека, давно и твердо решившего, что ему нужно в жизни. Сам не знаю почему, но мы с ним приглянулись друг другу. Скоро я уже знал, что он живет в новом красивом доме на проспекте Мира, где у входа стоит часовой, потому что в нем расположились многие ответственные кремлевские работники. А еще я узнал, что у Кольки два брата, один старше, другой младше, что его отец очень сильный и может поднять за бампер легковой автомобиль. Драться Колька не любил, хотя, если приходилось бывать в стычках, делал это бесстрашно, с каким-то ожесточением. А хитрые приемы, которым обучал его Иван Алексеевич, применял только в крайних случаях.

Дмитрий Сергеевич глотнул вина.

— Ивана Алексеевича я увидел не сразу — он почти все время отсутствовал. Но однажды вечером, когда мы с Колькой и его младшим братом играли на полу с автомобильчиками — это были очень красивые, не то американские, не то английские машинки, — вдруг вяло хлопнула дверь, зазвучал в прихожей мягкий мужской голос. Колька сразу вскочил с паркета. Невольно поднялся и я. Минуту спустя плотный, налитый силой мужчина вошел в комнату, хватким взглядом посмотрел на меня, потом на Кольку. «Мы в одном классе учимся», — быстро проговорил тот. Колькин отец тут же принялся меня расспрашивать: какая у меня фамилия, где живу, кем работают отец, мать, есть ли братья, сестры. Я отвечал, что живу неподалеку, на Малой Переславке, что отец работает в типографии на печатной машине, а мать — бухгалтер в домоуправлении, что есть сестра, но она маленькая, и с ней неинтересно, что с нами живет бабушка, которая совсем ослепла. «Отец воевал?» — поинтересовался он. «Воевал. В пехоте», — гордо ответил я. «Хорошо», — устало сказал он. Так мы познакомились.