— Ты, я смотрю, слишком умной стала. Милена считает, что нас с ней вчера расписали. Я не стал ее тревожить и говорить о том, что мы с тобой забыли развестись и дело затянется, — холодно бросает Ярослав, а потом резко встает с кровати, и я ахаю. Он оборачивает вокруг пояса простыню, и нервно выдирает иглу капельницы из катетера в руке, — отвернись. Я оденусь.

— Ты долбанулся? — ошалело интересуюсь я, — ты должен лежать.

— Замолчи? — он кидает на койку свою одежду и сдирает с бедер простынь, принимаясь одеваться, а я прикрываю ладонью глаза. Фу, как неприлично. Но зад у него неплохим стал. Хорошо, хоть размеры хоботка не изменились — такой бы несправедливости бы моя душа не выдержала.

Подумать только, все это досталось феерично глупенькой женщине, которая заказывает киллера для мужа на следующий день после свадьбы. После дистанционной свадьбы... как вообще Ярослав хотел их расписать без присутствия супруги? 

Если бы я хотела убить его — я бы удостоверилась бы, что мы действительно в браке и что прошло достаточно времени, чтобы успешно изображать убитую горем жену.

Я убираю ладонь от глаз, потому что становится подозрительно тихо. И вижу, как Ярослав стоит, опираясь рукой на тумбочку, чуть согнувшись и сморщившись от боли.

Черт, это безобразие. Мне третий раз за день становится его жалко.

— Послушай, — пытаюсь я достучаться до него, — если ты сейчас будешь скакать через боль, то твоя женушка реально получит, что хотела — твой хладный труп.

Ярослав выпрямляется, выдохнув. Медленно разворачивается и идет в мою сторону. Я пячусь к двери спиной, а когда он приближается ко мне, то раскидываю в стороны руки.

— Послушай, — осторожно говорю я, — не надо. Лучше ляг.

— Ляж.

— Ты такой же безграмотный ,как и раньше, — морщусь я, — правильнее «ляг». Слышал меня? Я не хочу проблем, если ты помрешь прямо при мне или в коридоре. Мы все еще не в разводе. На меня точно повесят твое убийство. Давай я уйду, а ты через пару часов умрешь?

— Отойди, Василиса, — произносит медленно не-бывший муж, а я зажмуриваюсь. Очень сложно будет его задержать, даже с учетом ранения. Он стал таким здоровым. Он и был достаточно высоким, но с мышцами он вообще широкий.

— Я буду звать доктора. Не создавай мне проблем, ---— я осторожно пытаюсь оттолкнуть ладошкой не-бывшего мужа обратно, чтобы не повредить его еще больше, как дверь за моей спиной неожиданно открывается, я резко оборачиваюсь и вижу одного из тех амбалов, которые меня везли сюда.

— Яро... драсть, — он растерянно смотрит на меня и на мою руку на груди у Ярослава. Я тут же отдергиваю ладонь и вытираю ее об штаны. Заодно ловлю недоуменный взгляд не-бывшего мужа.

— Ваш босс пытается уйти, — сообщаю я амбалу эту «новость», — после огнестрельного ранения. Я считаю, что его надо остановить.

— А... — тянет безразлично амбал и снова возвращается взглядом к Ярославу, --— вы знаете, я тут сообщить пришел, что нотариус с адвокатом задержатся. Там пробка. Авария на переезде...

— Пусть едут ко мне домой, — холодно произносит Ярослав и смотрит на меня, — а ты двигай ножками, Василиса. Поедешь со мной.

— Нет! — возмущаюсь я, — зачем?!

— Да, — припечатывает Ярослав, — потому что мне надо отсюда уехать. Иди сама, или тебя донесут.

— Козел, — шиплю я ему вслед, когда он обходит меня, отстранив и идет по коридору, --— попробуй только умереть!

Часть 11

В машине амбал садится за руль, Ярослав — на заднее сиденье, а мне приходится сесть рядом с ним. Я демонстративно отворачиваюсь к окну и смотрю на наряженную елочку возле больницы, испытывая полное уныние. Вместо нормального Нового года, похоже, у меня будет какая-то жопа. Задницей своей чую.

Внезапно телефон Ярослава начинает играть нежную мелодию. Я даже приподнимаю бровь, потому что эту музыку обычно любят ставить на звонок женщины, но никак не мужчины, и смотрю в сторону не-бывшего мужа. Он хмуро бросает взгляд на экран и, спустя секунду раздумий, принимает вызов. В этот момент между водителем и нами опускается заслонка.

— Я тебя слушаю, — произносит Ярослав, а в динамике раздается в ответ громкий шорох. Потом я понимаю, что это шум моря.

— Привет, солнышко моё, — мурлычет по громкой связи мягким голоском Милена, а мне хочется куда-нибудь провалиться. Я закрываю лицо рукой. Демонстративно, чтобы показать Ярославу мое отношение к этим разговорчикам, — как у тебя делишки?

— Ты мне вроде с утра звонила, Милена, — достаточно холодно произносит Ярослав, а его невестушка вздыхает.

— Я очень соскучилась.

— Ясно. У меня все нормально.

В трубке повисает тишина. Я осторожно подглядываю из-под пальцев в сторону телефона — нет, Ярослав еще не сбросил вызов. Похоже, Милена удивлена. С чего бы иначе ей делать такую паузу, которая кажется напряженной? Обычно влюбленные начинают мило щебетать и рассказывать все, а тут...

—Ладно, — выдавливает девушка внезапно изменившимся голосом, — просто у меня какая-то непонятная тревога в душе. Можно я тебе еще вечером позвоню?

— Да, можно, — спокойно отвечает Ярослав и я восхищаюсь его приобретенному умению держать лицо. Я бы уже давно заорала бы, обложила девушку матерными словами, и пригрозила бы повесить за попытку убийства. А он бодрячком... держится.

— Пока, зай, — шепчет Милена и отключается. Наступает настоящая тишина и я отнимаю руку от лица, едва сдерживая смешок. Восхитительно. Мало того, что она глупая, так еще и фиговая актриса.

— Как тебе не стыдно? — фыркаю я, обращаясь к Ярославу,  — ты только что говорил со своей невестой при бывшей жене по громкой связи. Вы б еще обсудили свои интимные делишки при мне.

— Заткнись, Василиса, — устало произносит Ярослав и кидает телефон рядом, — мне просто несколько сложно двигать руками.

— Потому что нечего было уходить из больницы, я говорила это?  О, боже, — я ахаю, когда Ярослав едва приподнимает локоть, чтобы посмотреть на рану. Вся футболка сбоку испачкана в алой крови, и я несколько раз сглатываю, чтобы меня не вытошнило от испуга, — придурок. Идиот просто ты, Ярослав. Тебе что, плохо? — я с тревогой смотрю, как он закрывает глаза и его темные ресницы выделяются на бледном лице, — послушай, ты можешь лечь ко мне на колени и поспать. Сделай это, не стесняйся. Я постараюсь это сразу же забыть, как ты поправишься.

— Мне нормально, — спокойно отвечает Ярослав, — думаю просто о том, что было бы не так обидно, если б меня пыталась убить умная женщина, а не.... это чудовище.

Мне хочется в ответ развести руками. Что я ему скажу на это?

— Ты сам такую выбрал, Ярослав. Можно я посмотрю твою рану? — я тяну руку к футболке, когда не-бывший муж кивает.

Честно говоря, я желаю оценить масштаб кровотечения, может быть, увидеть, как там что-то сбилось и поправить это, или зажать чем-нибудь рану...но когда я вижу пропитанную насквозь алой кровью повязку, из-под которой стекают капли, у меня начинает кружиться голова, и я позорно падаю лицом прямо на колени Ярослава, в район его ширинки.

Последняя моя мысль перед обмороком — «надеюсь, я очнусь и это навсегда забуду».

Часть 12

Открываю глаза я осторожно, чувствуя, как нос щекочет странный, сладкий аромат. Что за?... Ваниль или корица? Еще и тонкий запах цитруса появляется... спустя секунду я понимаю, что лежу на чьей-то кровати и вот так приятно пахнет от постельного белья.

Я растерянно сажусь. Последнее, что я помню — как глупо упала лицом прямо в район ширинки Ярослава. Потом очнулась, что-то пробормотала глупое, а после, из-за того, что у меня продолжала ужасно кружиться голова, просто взяла, перевернулась и нагло заснула прямо на коленях у почти бывшего мужа.

Позор. Позорище. Позор! Я тру ладонью лицо, провожу ею по волосам и потом нюхаю руку. Конечно, чувствую легкий запах мужского одеколона. Значит, Ярослав меня не сбросил на пол машины. Я все это время дрыхла на нем.

Но где я сейчас?

Е...Эпическая сила!

Я медленно обвожу взглядом помещение, испытывая единственное чувство — уйти отсюда. Все такое.... шикарное. Потолки высокие, светлые, круче, чем у моей бабушки в сталинке. Я сползаю медленно с кровати по скользкому и, похоже, шелковому покрывалу, а после на полусогнутых ногах подхожу к стене. 

Конечно, мне приходилось продавать элитную недвижимость, но вот спать в ней — не приходилось. Когда я осторожно провожу кончиками пальцев по тиснению на обоях и натыкаюсь потом на лепнину, мне хочется ударить себя по рукам, за то, что я делаю это не в стерильных перчатках.

В этот момент раздаются тихие шаги и я, обернувшись, замечаю, как заходит Ярослав собственной персоной.

— Очнулась? — произносит он, а я выпрямляюсь.

— Ты зачем меня в музей привез? — интересуюсь я и замечаю, как он едва приподнимает брови.

— Это мой дом.

— Это полный звездец, Ярослав. В нем невозможно жить, — хмыкаю я, а он закатывает глаза, — как ты тут спишь? Как Ленин в Мавзолее? На спине и сложив ручки?

— Василиса, ты, вроде бы, работаешь риэлтором.... — начинает он, а я его обрываю:

— Да. Работаю. И меня всегда поражали люди, которые любят такой стиль. Это твоя идея была такой дом купить? Я так рада, что мы с тобой разошлись... — я подхожу к какому-то папоротнику в горшке и глажу задумчиво его листочки, пробормотав, — бедняга, как ты тут можешь жить? Я бы на твоем месте потихоньку пускала бы корни во двор...

— Хватит уже, Вася. Как ты себя чувствуешь?

— Подташнивает... — я делаю паузу, — от твоего дома. До этого дня я считала, что живу в уютной, приличной квартире, но теперь мне кажется, словно я приехала из гетто.