– Минуту.

Секретарь связалась со своим боссом, и я услышала, что могу пройти.

Собираясь к Гусарову, я подготовилась. Наложила много тональника на лицо, как будто скрываю синяки, надела кофту с воротником и длинными рукавами, прикусила до крови губу и замазала это дело блеском. Теперь у него не возникнет подозрений, что меня не били. Хотела еще диктофон с собой взять, но решила, что если его найдут – мне крышка, поэтому играть в шпиона не буду.

Отвратительный тип сидел как барин в кресле, жадно сверля меня взглядом, в котором читались призрение и отвращение.

– Чем могу помочь? – спросил он, как будто сплевывая.

– Я пришла к вам извиниться, – я опустила глазки в пол, – я несколько дней назад испортила вашу машину. Я поступила очень неправильно, хочу вам все компенсировать и принести глубочайшие извинения.

Кто хорошо меня знает, был бы в шоке от моего поступка. Я за справедливость, видимо, меня сильно обделяли ею в детстве, что любой нечестный поступок вызывает волну возмущения. Но в данной ситуации речь шла не только обо мне, хотя, если быть откровенной, жить, как оказалось, хочется. А еще хочется не бояться. Но даже не в этом дело, за меня впрягаются сейчас люди, которые мне дороги, и я не хочу, чтобы они пострадали. А то, что они не отступят – я не сомневалась. Все слишком характерные и упертые.

Гусаров хмыкнул.

– На выходе из здания тебя досмотрят, и если обнаружат диктофон или еще что-то в этом роде, сразу убьют, так что лучше выложи все на стол.

– У меня ничего нет, – пробормотала я, понимая, что это не пустые угрозы, и одновременно радуясь, что решила не умничать.

– Хорошо, – Гусаров встал, подойдя ко мне, – на колени и открывай свой пухлый ротик, если все сделаешь хорошо, так и быть, прощу, хотя ремонт машины оплатишь из своего кармана.

– Что? – я решила, что неправильно поняла. – В смысле?

– А ты как думала? – схватил меня за волосы мужчина, – надеялась поблеять овцой и быть свободной?! Я такие вещи не прощаю, дорогуша. Давай, принимайся за дело.

Так, у всего есть предел терпения. И до такого я не опущусь, пусть уж убивает меня.

Я стояла, сжав зубы и ожидая, что он будет дальше делать. Если честно, я поняла, что Рома был прав, и лезть в пасть к зверю было глупо.

Неожиданно у Гусарова зазвонил телефон, и он, оттолкнув меня, ответил на звонок.

– Хорошо, я понял, – Гусаров поднял взгляд, что-то помечая в своем планшете. Я пригляделась, на всякий случай, отметив марку, вдруг пригодится. – Сейчас не до тебя, если не дура, придешь вечером сюда и выполнишь то, что должна. Если же нет, тогда жду через несколько дней миллион. Хотя, – он гадко усмехнулся, – жду такую же машину как у меня, только без надписей. И успей в срок, я никогда не принимаю обещаний.

– Мне не найти столько денег за несколько дней, – в глазах потемнело, его машина стоит порядка трех миллионов подержанная, – я верну вам миллион, и мы разойдемся.

– Ты посмела заявиться ко мне, на что ты надеялась? – он вышел из-за стола. – Подумай насчет вечера, отделаешься малой кровью. Хотя я люблю пожестче, но хоть жива останешься.

Я развернулась и вышла из кабинета. Меня всю трясло, на глаза наворачивались слезы. На выходе действительно прощупали со всех сторон, проверили от и до телефон, и только тогда отпустили.

Облегчила, называется, задачу. Но вечером я сюда не приду, иначе после такого сама жить не захочу.


Рома

Я как раз собирался связаться с посредником, как телефон ожил в моих руках. На ловца и зверь бежит.

– Добрый день, условия поменялись, – произнес мужской голос на том конце провода.

И хоть у мобильных нет проводов, фраза звучит вполне однозначно.

– То есть? – спросил я, надеясь, что Гусарову надоело играть, и он не хочет больше денег.

– К концу срока нужна машина вместо денег, и если сегодня ночью не поступят корректировки, то нужно будет завтра сломать нос и сделать фото, чтобы заказчик убедился.

Я сглотнул. Твою мать! Что могло произойти за те два часа, что я добирался до дома, обедал, гулял с собакой и принимал душ?!

Мое молчание, к счастью, восприняли иначе.

– Естественно, сумма гонорара будет увеличена, – уточнил мужчина, воспринимая тишину в трубке как нежелание работать за предыдущий гонорар.

– Я понял, – произнес и отключился.

Откинувшись в кресле, попытался собрать мысли в кучу. Выходило не очень. Что же произошло, что Гусаров вдруг изменил условия на более жесткие? И причем тут сегодняшняя ночь?

Неожиданно меня посетила догадка. Я набрал побольше воздуха в грудь, чтобы случайно в порыве бешенства не разгромить дом.

– Только не это, – простонал я, закрывая глаза, – я ей точно нос сломаю, чтобы неповадно было. Договорились ведь!

Катя по-любому ходила к Гусарову. Девчонка не послушала, решив, что это моя лишь прихоть. Думала, что на всех действуют ее глазки и приятный голосок. Сегодняшняя ночь. Черт, теперь я понимаю, что может изменить условия. Каким бы ни был женоненавистником Гусаров, баб он все же любит и от хорошего молодого тела не откажется. Дурочка.

Мелькнула мысль, а может, и правда забить на нее? Если она не понимает элементарных вещей? Но от мысли, что будет с Катей, если я исчезну из ее жизни, в груди неприятно все сжалось.

– Черт!

Я схватил ключи от машины и поехал к той, кто получит от меня сегодня по заднице.

Глава 18

Катя

Что я наделала?

Я задавала себе этот вопрос уже третий раз за последние полчаса. И каждый раз оставляла без ответа, потому как боялась его озвучить. Единственное, что знала точно, что к Гусарову я вечером не пойду. Лучше уж смерть, чем лечь под него. А еще боялась того момента, когда узнает Рома о моих приключениях. Не удивлюсь, если он развернется и уйдет, оставив меня саму разбираться с тем, что я наворотила.

Когда я приехала домой, сразу прошла в гостиную и села в кресло, уставившись в одну точку. И вот по истечении получаса я наконец-то поднялась на ноги и прошла в сторону кухни. Там достала коньяк и глотнула прямо из бутылки. Горло обожгло, я вообще не фанат крепких напитков в чистом виде, а желаемого расслабления не получила. Я закашлялась и села на стул, прижимая бутылку к груди.

В дверь раздался звонок, и я чуть не выпустила тару из рук от неожиданности. Если все прошлые разы я надеялась, что это Рома, то в этот раз – что это свидетели Иеговы.

Но нет, это был мой наемник, которому я сейчас должна рассказать о своем походе в гости.

Я открыла дверь, молча впуская мужчину и не выпуская бутылку из рук. Как только он зашел, я поняла, что он в курсе. И что он зол. Нет, что он в бешенстве. Я его таким не видела, даже когда он Валерика от меня оттаскивал.

– Мне тут задание подкорректировали, велено тебе сломать нос, хотя ты этого можешь избежать, если сегодня удовлетворишь Гусарова. Ну что, Катюша, готова показать все свои навыки в сексе?

Рома стоял, сжимая кулаки и нависая надо мной, затем перехватил взглядом бутылку, выхватил ее из моих рук и сделал жадный глоток, даже не поморщившись.

– Довольна?! – крикнул он, впечатывая кулаком в стену возле моего лица. – Довольна, твою мать?!

Я зажмурилась, отворачиваясь. Что я на это могу сказать? Хотела как лучше?

Когда тишина стала отвратительно тяжелой, я открыла глаза. Рома стоял напротив, кулак был весь в ссадинах, хотя ему, похоже, это не мешало.

– Я к нему не пойду, – глухо сказала я. – Можешь мне что угодно ломать, но под этого урода я не лягу, даже если придется умереть.

Мужчина снова глотнул коньяк и вытер губы рассеченной рукой, оставляя кровавые следы на подбородке.

Я подалась вперед, осторожно стирая дрожащими пальцами кровь с его лица. В следующую секунду Рома выкинул бутылку в сторону, и она разбилась с громким звоном об плитку. Затем сильно схватил меня за подбородок, одновременно прижимая к стене.

– Я тебе вроде уже говорил, что я не трогаю женщин, – прорычал он.

Его лицо находилось в паре сантиметров от моего, в глазах плескалось безумие, а челюсть была плотно сжата. Видимо, в этот момент мозг решил дать мне эмоциональную разгрузку, отключив начисто логику. Потому как я не могу объяснить свой порыв. Я запустила руки ему в волосы и поцеловала, жадно, мысленно моля об ответе. В первую секунду Рома в удивлении застыл, но затем впечатался в мое тело, нещадно терзая мои губы.

Через некоторое время Рома отстранился, тяжело дыша, и уткнулся своим лбом в мой.

– Почему ты не слушаешь меня? – тихо спросил он.

Я провела пальцами по его груди, снимая с него куртку, в которой он оставался до сих пор.

– Я привыкла решать все сама, мне… сложно, – прошептала я. – Я пойму, если ты сейчас уйдешь, правда пойму, – затараторила я, тем не менее, стаскивая с мужчины куртку.

– И что ты будешь делать? – спросил Рома, отходя от меня на шаг. – Пойдешь к Гусарову?

Я отрицательно помотала головой.

– Не пойду. Я не шлюха, Ром, хоть и не монашка, – горько усмехнулась я.

– Я тебя и не пустил бы, – усмехнулся мужчина, снова подходя ко мне и подхватывая под попу. – С этого момента ты моя, и слушаешься меня беспрекословно, понятно?

Я кивнула, обхватывая мужчину ногами.

– Прости, – шепнула я, уткнувшись носом в шею Ромы.

Его запах сводил с ума, и даже на недолгое время я забыла, какие обстоятельства заставили связаться с этим мужчиной.

– Ты переезжаешь ко мне, так я смогу следить, чтобы никто другой к тебе не подобрался, и ты сама не натворила глупостей, – серьезно сказал Рома.

Я спрыгнула с мужчины, посмотрев ему в глаза.

– Ты можешь подставиться, – нахмурилась я, – нет, не надо.

– Катя, – рыкнул Рома и больно сжал мою ягодицу.

Я слегка скривилась и прикусила губу.

– Полное подчинение, – вздохнула я, – мне вещи собрать?

Рома улыбнулся краешком губ.