Виктория Селезнева - Криминальный рыцарь

– Даже не думай! – прорычал я, – ты завтра уезжаешь и оставляешь мне свои проблемы, я решу! Нужно лишь время, поняла?!

Девушка кивнула, но мне не понравился ее настрой. Главное не упустить ее из виду до завтрашнего дня и самому посадить на самолет, убедиться, что она улетела, а то с нее станется принести себя в жертву. А я этого даже в самом страшном сне не могу представить.

Телефонный звонок напугал нас обоих, ушедших в свои мысли.

Я достал телефон, увидел незнакомый номер и слегка напрягся. Хотя, по идее, чаще всего на рабочий телефон мне звонят с незнакомых номеров, поэтому напряжение я объяснял той ситуацией, в которой мы сейчас находились.

Я встал с дивана и ушел на кухню.

– Да, – буркнул я в трубку.

– Добрый день. Мы отменяем заказ, – услышал я знакомый голос, – заказчика больше не интересует автомобиль, если вы успели его получить, можете забрать себе. Ваши услуги не требуются. Всю неустойку вам выплатят на счет. Всего доброго.

Я отключил вызов, сжимая мобильный в руках со всей силы. Что же он задумал, решил своих псов отправить? Или узнал, что я заодно с Катей?

Я потер виски и вздрогнул, когда почувствовал на своей талии руки. Теряю хватку, даже не заметил, как Катя подошла.

– Мне нужно позвонить, малыш, – пробормотал я, поворачиваясь к Кате. – Без тебя, – добавил я.

Катя виновато улыбнулась и кивнула.

Когда она вышла за дверь, я позвонил человеку, который, возможно, сможет помочь.

Катя

Я чувствовала себя отвратительно, я позорно бегу, оставляя всех решать мою проблему. Что-то произошло, я поняла по реакции всегда спокойного Ромы на телефонный звонок. Он, конечно, не расскажет, что.

Мелькнула мысль просто сбежать и пойти к Гусарову, чтобы положить конец этой войне. Но мне было банально страшно, я понимала, что он может со мной сделать, и не факт, что выберусь живой, а если и выберусь, то Рома никогда не простит мне этого.

Я очень надеялась, что Олеся поедет со мной, но также и сомневалась сильно в этом. Она только перестала бояться, навряд ли станет снова играть в прятки. К тому же, я не уверена, что со мной ей будет безопаснее, возможно, лучше, если мы вообще прервем всякое общение. Вот только с Максом что делать? Он еще упертее Ромы, а если Гусаров угрожал уже и ему, то он это так не оставит.

Господи! Почему нельзя отмотать жизнь назад, где я прохожу мимо машины, наплевав на собственное уязвленное самолюбие? Если выкарабкаюсь, больше никаких глупостей, работаю, отдыхаю, радуюсь жизни и никому не хамлю.

Прошла всего неделя, а кажется, целая вечность, в которой помимо ужасов я приобрела еще кое-что. Во-первых, убедилась, что у меня есть люди, стоящие за меня горой. И как бы я ни переживала сейчас за них, как бы ни чувствовала себя виноватой, мне было чертовски приятно. Они куда больше смахивают на мою семью, нежели родители и сестра.

Ну, а во-вторых, шикарного мужчину, который загораживает своей широкой спиной от проблем. А ведь мог бы пройти мимо. Поэтому есть стимул выбраться из этой ямы живой, у меня есть те, кем дорожу я, и кто дорожит мной.

– Так, вроде все собрала, – я осмотрела еще раз небольшой чемодан, выделенный мне Ромой.

– Точно? – усмехнулся мужчина, наблюдавший за моими сборами с кровати.

– Точно, – показала ему язык.

– А это что тогда? – Рома со смехом бросил мне загранпаспорт.

– Черт, – я улыбнулась и снова открыла его, – где ты такую страшную фотку только отрыл? – спросила я с возмущением.

– Ну, знаешь ли, – хмыкнул он, – у меня времени не было.

Я положила паспорт в сумку и прыгнула к мужчине на кровать.

– Во сколько завтра выезжаем? – спросила я, поцарапав ногтем его грудь.

– В одиннадцать утра, самолет в два часа дня, – Рома поймал мою руку и поцеловал. – Макс не уговорил Олесю ехать с тобой.

– Ожидаемо, – я попыталась вырвать руку, но мужчина не дал, – почему вам можно с Максом разговаривать по телефону, а нам с Олесей нет?! – возмутилась я.

– Считай, что у меня паранойя, – хмыкнул мужчина, – но вдруг тебя могут прослушать? К тому же мы с Максом общаемся общими фразами, от нас ничего не понятно, а вы же с Олесей вечно на эмоциях, будете трещать, все выложите.

– Ну, знаешь ли, – оскорбилась я и вырвала руку, – мы тоже умеем играть в шпионов.

– Ну-ну, – скептически хмыкнул Рома, заграбастывая меня к себе.

– Я бы хотела с ней поговорить перед отъездом, – вздохнула я, зарываясь носом в шею мужчины. – Неизвестно, когда в следующий раз такая возможность представится.

– Кать, – буркнул Рома, – не депрессуй, не на всю жизнь уезжаешь, мне нужно не так много времени, чтобы разобраться со всем.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво посмотрела я на него.

– Просто знаю, ты думаешь, я в первый раз сталкиваюсь с подобного рода людьми? К каждому есть подход, по-хорошему или по-плохому. Возможно, я заявлю на тебя свои права, он и сам отстанет за отступные.

– Так почему ты сейчас не заявил? – сощурила я глаза, стараясь не обращать внимания, что про меня говорят, как про вещь, ну или стадо баранов.

Хотя туда я отлично вписываюсь.

– Потому что может быть и противоположный эффект, – Рома поднялся надо мной, – про это я и говорю, мне нужно, чтобы ты была далеко, чтобы тебя не зацепило в нашей войне.

Я замолчала, хотела добавить, что война-то в общем моя, а не его. Но подумала, что достала уже этого терпеливого мужчину своим нытьем и муками совести.

– Кать, – донесся голос мужчины, – помнишь, ты мне сказала, что будешь принимать меня в любом случае?

Я посмотрела на Рому, который был серьезен, как никогда.

– Помню и не собираюсь брать свои слова обратно.

– Но ты же даже не представляешь, каким я могу быть. Жестоким, несдержанным, равнодушным.

Я улыбнулась, погладив его по щеке.

– Я знаю, каким ты можешь быть – добрым, заботливым, терпеливым. Ты с моими друзьями-ментами подружился, чтобы помочь мне.

Я очертила его губы пальцем и, не сдержавшись, поцеловала.

– Я знаю, что ты не садист, не получаешь удовольствия от того, что делаешь. Если ты этого не бросаешь, значит, на то есть свои причины. И мне неважно, какие они.

Я прижалась к молчавшему Роме, чувствуя, как мне с ним рядом хорошо. Хоть усыпляй его и засовывай в чемодан, чтобы забрать с собой.

– Но ты же меня почти не знаешь, – погладил меня по волосам мужчина.

– Знаешь, как бывает, – вздохнула я, – можно жить с человеком полжизни и в критической ситуации узнать о нем много нового, а можно провести несколько дней вместе и пройти такое вот, – обвела я руками, стараясь показать, что же.

Рома обнял меня, смотря мне в глаза.

– Почему у тебя такие отношения с родителями? – задал он неожиданный вопрос.

Я спрятала взгляд, не люблю говорить на эту тему, возможно, потому, что не знаю ответа на этот вопрос.

– Не знаю, – туманно ответила я. – В нашей семье, я – неудавшаяся ее часть, на протяжении всей жизни. Видимо, мне с рождением поставили клеймо «позор семьи», потому что иначе я не могу объяснить, почему все мои поступки воспринимаются в штыки. Самое интересное, что папа живет на две семьи, но он кормилец и не надо плохо про отца, сестра в своей жизни ничего не добилась, вечно выезжает на шее родителей, но она молодец, девочке просто не везет. А я и сама в институт поступила, и работу хорошую нашла, и никогда не прошу помощи, но я раздолбайка, которая все ночи напролет где-то шляется и трахается налево и направо с мужиками.

Я легла на спину. Тяжело об этом говорить, но и не признавать этого глупо. Мне уже не двенадцать лет, чтобы сваливать все выводы на подростковый максимализм, я вполне взрослая девушка, самодостаточная и с кучей комплексов, подменяющая понятия «секс» и «любовь».

Рома снова притянул к себе, но я уже не могла расслабиться.

– Так бывает, – сказал он, поглаживая меня, – это нужно принять и не копаться в себе.

– Не могу не копаться, – буркнула я ему куда-то в грудь, – у меня даже отношения не строились из-за этих самокопаний, каждый раз казалось, что я делаю что-то не так.

– Ну и хорошо, что не строились, – хмыкнул Рома, затем добавил, – пришлось бы тебя отбивать, ну или похищать. А я такой, и то, и другое могу.

Я засмеялась.

– Ты мне так толком и не сказал, на кой черт я тебе сдалась? Столько девчонок вокруг посимпатичнее, брал бы любую и не парился с их проблемами.

– Мне было бы скучно, – улыбнулся Рома, – а еще мне нравишься именно ты, я подозреваю, что ты меня приворожила, но в силу приворота надавать по заднице тебе за это не могу.

Я стукнула его по плечу.

– Ну ты и наглец, кто еще кого приворожил.

Уснули мы уже совсем ночью, долго разговаривали, потом прощальная ночь, полная секса и нежности, потом поесть-попить, и вот только часам к двум ночи улеглись. Я уснула как убитая, слава богу, вспомнила завести будильник на девять утра, чтобы успеть собраться.

– Блин, неужели уже утро, – захныкала я, закрываясь подушкой.

Но через мгновение до меня дошло, что звонил не будильник, а телефон. Я посмотрела на время – восемь часов утра, еще час можно было бы спать. Посмотрела на звонящего – Олеся.

– Кто это? – спросил сонный Рома.

Голова гудела, как будто я вчера литр вина в одно лицо выпила, а мы даже не открывали алкоголь.

– Олеся, – удивленно пробубнила я.

Рома нахмурился.

– Возьми, раз она звонит, значит, что-то произошло.

– Да? Олесь, что случилось?

Если честно, я позорно хотела отклонить вызов, я боюсь услышать новые ужасы.

– Катя! Телевизор включи, срочно, новости.

Я ничего не поняла, но дотянулась до пульта, чтобы как раз попасть на конец сюжета:

«Стрелок не найден. Повторяем, сегодня в пять утра на вокзале был застрелен известный предприниматель Гуров Дмитрий Олегович».