— Я — убийца, — признаю я простую истину.

— Мне нужно все знать. Тебе придется объяснить мне, — говорит она.

— Я вернулся сюда после того, как освободился из тюрьмы. Я отсидел восемь лет из моего пятнадцатилетнего срока за вооруженное ограбление и умышленное убийство. Мой отец отбывает пожизненное заключение за убийство первой степени, он избежал смертной казни, рассказав все о своих делах и обо мне, это была часть его сделки о признании вины.

Я чувствую себя роботом, когда говорю это. Я просто передаю информацию, как компьютерную распечатку. Это не то, чего она хочет слышать. Эмили хочет слышать, почему и как. Я не уверен, что она захочет услышать ответы, которые последуют после вопросов.

— Твой отец? — спрашивает она в ужасе.

Я киваю.

— Адам нашел меня в толпе после того, как я оставила тебя, — мое тело напрягается при этой информации, но девушка продолжает говорить. — Он сказал мне, что ты убийца. Спросил меня, разве он был хуже, чем убийца. Я не знаю, что случилось, но мне пришлось уйти от него. Уйти от всего. Мне просто нужна была минута, чтобы отдышаться и подумать. Я побежала. Я бежала, бежала и бежала. Я не бегун. Я имею в виду, я могу пойти на пробежку сейчас или потом, но я не бегун. Я думала, что меня стошнит, когда остановилась.

Она говорит бессвязно. Я не ухмыляюсь на этот раз. Просто наслаждаюсь тем, что она все еще в моих руках.

— Тогда Коди нашел меня. Я знаю, что не нужно было садиться в машину с незнакомым человеком, но он казался безобидным и действительно беспокоился обо мне. Я не знала, куда идти. Я не могла позвонить Джордану или пойти к нему. Это твоя история, твоя жизнь. Очевидно, ты не хотел распространения информации, поэтому я не собиралась делиться ей с Джорданом, не поговорив с тобой. Но ты не рассказывал мне, а что если Адам солгал? Я знаю, что это не так. Я знаю, когда этот придурок врет, а когда говорит правду. И я убежала. Я должна была прийти к тебе. Поговорить с тобой, — она на миг замолкает, а потом снова продолжает рассказывать. — Но ты вырезал меня из тыквы. Никто никогда не вырезал меня из тыквы раньше. То, как ты видишь меня… Ты изобразил меня будто… ты словно вложил всю свою душу в тыкву. Я не могла требовать ответа после чего-то такого красивого. Я не в состоянии что-либо требовать. Ты не должен мне отвечать, даже если я хочу слышать ответы. Я знаю, что в безопасности с тобой. То, как ты вчера впечатал Адама головой в дверь, укрепило мою уверенность в этом… — снова недолгое молчание. — Так что я побежала. И тогда Коди нашел меня… Он очень милый, кстати. Он отвез меня сюда. Я никогда не была здесь раньше. Думаю, что здесь потрясающе. Абсолютно захватывающе. Я стояла здесь и думала о маме. Амелия Элизабет Гарнер. Это красивое имя, как ты думаешь?

Я слегка киваю, а она продолжает говорить.

— Она самый лучший человек в мире, Гаррет. Ее сердце было таким большим, ты мог бы злить, раздражать, вызывать бурю в ней, но она будет просто молчать. Эта искра внутри нее… она могла исчезнуть, когда мама умерла, но я клянусь, что мама иногда все еще здесь. Я ищу ее, когда мне одиноко или грустно. Просто маленький кусочек женщины, которая любила меня, как только могла… Стоя здесь и смотря на всю эту красоту и спокойствие, я чувствую связь с ней. Моей маме ты бы понравился. Сильно. Она думала, что мужчина должен быть сильным, опекающим. Мой отец был для нее таким. Она сказала мне, когда я была маленькой, что в моей жизни никогда не будет проблем, потому что человек, который завоюет мое сердце, будет защищать его от всего плохого. Я ей поверила. И все еще верю… Адам хуже, чем ты. Он не защитил мое сердце и меня. Ты сделал это меньше чем через неделю. Ты дал мне больше за несколько дней, чем он не дал за два года. Я знаю, что не должна быть твоей девушкой после нескольких дней знакомства. Это безумие двигаться так быстро. Очевидно, что мне нужно знать о тебе больше. Мне нужны подробности от тебя. Мне нужна вся история. Но я не знаю, как буду реагировать и останусь ли с тобой. Но я знаю, что действительно хочу знать тебя, Гаррет Шарп, — Эмили заканчивает свой монолог с глубоким вздохом.

Слова Эмили о матери. Каждое слово имеет значение. Она выжидательно смотрит на меня, я должен что-то сказать, но не знаю с чего начать. Что ей сказать? Чем поделиться? Про что нужно промолчать? Я упускаю шанс что-нибудь ответить, потому что Джордан на скорости подъезжает к дому.

Он вылетает из своей машины и бежит к нам навстречу.

— О нет, — шепчет Эмили, выскальзывая из моих объятий.

— Ты не могла сделать этого! — Джордан кричит, подходя ближе. — Нет такой причины, чтобы ты была такой гребаной эгоисткой, Эм.

Он обнимает ее, сильно хватая за плечи. Мне это не нравится.

— Скажи мне, что ты не сбегала. Скажи, что ты не заставила меня думать, что я облажался и с тобой что-то случилось. Скажи мне, что ты не собиралась заставить меня пройти через это дерьмо снова, которое и так не дает мне покоя!

Он трясет ее. Не очень сильно, но сильней, чем я могу позволить.

— Полегче, парень, — приказываю я.

— Джордан, — она рыдает и падает ему на грудь.

Он держит ее крепко, дрожа от ярости, которая начинает превращаться в грусть. Я ухожу, когда чувствую, что лишний здесь. Коди все еще сидит на крыльце, когда я возвращаюсь к домику. Я беру старенькое плетеное кресло и сажусь рядом с ним.

Он ничего не говорит, просто сидит, глядя на утесы.

— Ты похож на него, — говорю я через некоторое время.

— Да?

Он не удивлен или впечатлен. Это важно. Это значит, он достаточно умен.

— Кто будет заботиться о тебе? — спрашиваю я у Коди.

— Я сам, — отвечает он твердо.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Ему всего шестнадцать лет. Только начал вытягиваться. Он вырастет, по крайней мере, на полфута к тому времени как ему будет двадцать. Отличные данные для спорта или борьбы. Он не грустный и не злится, что кажется мне интересным. Кажется, словно он онемел.

— Это твоя земля сейчас?

Он кивает.

— Ты собираешься охранять ее?

Он пожимает плечами.

— Ты не хочешь переехать ко мне? — задаю я очередной вопрос этому пареньку.

Теперь его темно-зеленые глаза смотрят на меня. Он всматривается в мое лицо где-то с минуту, пытаясь понять что-то по выражению на моем лице. Задача не из легких. Хоть он и старается.

— Да, — отвечает Коди, довольствуясь тем, что нашел в моем каменном взгляде.

Мне не нужен тест ДНК, чтобы доказать то, что Коди Мэтьюс мой брат. Точнее сводный брат, с технической точки зрения. Кажется, когда Дэрил якобы посещал Клайда здесь, он еще и трахнул женщину. Я хотел бы сказать, что у них были отношения, он хорошо к ней относился, но я знаю этого человека. Это не то, что он делал. Коди никогда не встречал этого ублюдка, и это хорошо.

Мать Коди умерла месяц назад из-за больного сердца, она не знала о своей болезни. Она была матерью-одиночкой без поддержки. Паренек сумел остаться в приемной семье, с подругой семьи, но это временное решение. Коди не просил меня вмешиваться. Он попросил меня связаться с Дэрилом, чтобы заставить его подписать документы об эмансипации (прим. Эмансипация несовершеннолетнего — объявление его полностью дееспособным посредством решения органа опеки и попечительства либо суда по достижении шестнадцатилетнего возраста). Я не уверен, что смогу сделать это. Я не хочу возвращаться в тюрьму, и если я должен буду поговорить с Дэрилом Шарпом, то выпаду из жизни.

— Завтра, — резко произношу я.

Он кивает, и мы оба возвращаем наши взоры обратно к обрыву. Я смотрю на Эмили и Джордана. Он все еще обнимает ее, но, похоже, что они спокойно разговаривают. Я думаю, что Коди тоже смотрит на них, но он может просто смотреть в ту сторону на утес. Единственное, что его мать оставила ему, кроме дерьмового отца и брата.

Мир не справедлив.

Урок, который он узнал слишком рано в своей жизни.

* * *

Я паркуюсь за моим магазином и делаю тяжелый вздох. Я устал. Джордан забрал Эмили домой после того, как они помирились. Она обняла меня, прежде чем села в его машину, и это было что-то вроде пока. Я ждал этого, и это по-прежнему чертовски согревало.

— Она в порядке? — спрашивает меня Клайд, прежде чем я успеваю сделать два шага в магазине.

Я озираюсь, чтобы увидеть, одни мы или нет.

— Адам рассказал ей о моем преступном прошлом, — рычу я.

— Дерьмо. Так она ушла?

— Ей просто нужна была минутка, — с трудом я поясняю.

Он понимающе кивает.

— Девлин в ее магазине помогает все закрыть. Возможно, ты захочешь проверить, — предполагает он, намекая, что хочет, чтобы я сделал это сейчас.

С поднятой головой я направляюсь к кафе Эмили. Перед тем как открыть дверь, я слышу гребаный смех неподалеку. Иисус, ей нужно вырезать голосовые связки.

— Я говорила тебе, — говорит Сара бойко.

Я отхожу немного, чтобы оставаться в тени и лучше видеть, что происходит.

— Да ты говорила, — мурлычет Адам, схватив двумя руками ее за задницу.

Этот мудак пытается соблазнить ее.

— Ты будешь скучать, когда я буду с ним. Эмили не сможет делать то, что делала я.

— Почему я буду скучать? Я буду трахать тебя, как и раньше, — фыркает он.

— Я не думаю, что Гаррет допустит это. Как только я буду с ним, все прекратится, — отвечает она с грустью в голосе.

— Разве?

Затем он с жадностью целует ее. Это не страсть или любовь, это животная похоть. Мой живот сжимается, когда я смотрю. Почему они не вместе? Если они хотят друг друга, а они хотят, то почему он уходит после этого к Эмили, а Сара тупо идет ко мне?

— Принеси мне эти цифры, — говорит Адам. — Ты пойдешь в дом моего отца?

Она кивает.