Норма Джин Карлссон - Кружки любви

Мой мозг делает несколько быстрых вычислений, и я понимаю, что она занималась сексом в выпускном классе, что значит, что у нее не было секса на протяжении десятилетия.

— Он пришел на похороны, — она отвечает на мой невысказанный вопрос.

Я киваю, понимая, полностью заканчивая разговоры о каких-либо мужчинах, которые прикасались к ней. Я собственнически целую ее губы. Я прикасаюсь к каждой поверхности ее рта, сплетаясь языками. Я глотаю ее стоны и рычу с желанием, пока она прижимается ко мне всем телом. Тогда я прокладываю свой путь вниз по ее челюсти и вверх к ее ушку, прежде чем прикусить мочку зубами.

— Я пользуюсь противозачаточными таблетками, — говорит она своим хриплым сексуальным голосом.

— Слава Господу, бл*дь, — я издаю стон, прижав свой член к ее животу.

— Я должна закончить печенье, — шепчет она, а я кладу ладонь на ее грудь и потираю твердый сосок.

Долбаное печенье.

Я рычу и отпускаю ее, погладив упругий зад, давая ей понять, что она должна двигаться.

— Я буду ждать возвращения в кровать, Гаррет, — мурлычет Эмили, когда уходит.

Я смотрю на нее взглядом, который говорит, что ей лучше поторапливаться, прежде чем я привяжу ее к кровати и никогда не отпущу.

Она хихикает и убегает прочь от меня.

Я принадлежу ей.

Эмили

Я вытаскиваю свой импровизированный противень с печеньем из тридцатилетней духовки Гаррета и оставляю их остывать на одну из полок, которую я расчистила, прежде чем начать печь. Я довольно хороша в импровизации.

Я могу чувствовать взгляд Гаррета на себе, куда бы я ни переместилась. Джордан, Хантер и Коди разговаривают о какой-то видеоигре. Гаррет не произнес ни слова. Однако он улыбнулся мне уголком своего великолепного рта, когда я съела кусок пиццы и запила стаканом воды.

Я не связывалась с ним со вчерашнего вечера, но Гаррет так похож на моего отца. Даже слишком. Он был моим героем, пока я была маленькой девочкой. Я нечасто видела его в течение первых десяти лет моей жизни. Но когда видела, он был супергероем для меня. Но самым лучшим было наблюдать за ним и моей мамой. Он всегда прикасался к ней, всегда держался рядом. Она светилась рядом с ним. Даже когда она была больна.

Я предполагаю, что это и является причиной, почему я люблю наблюдать за столом свиданий у себя в кафе. Эта искра, свидетелем которой я становлюсь, напоминает мне о моих родителях. Сама я впервые чувствую этот трепет.

— Эм? — голос Джордана вырывает меня из моих мыслей.

— Да?

— Не дай им остыть. Мы будем, есть их горячими.

Я закатываю свои глаза, но наполняю бумажную тарелку и ставлю её на стол. Я пробую уйти, чтобы убраться, когда Гаррет хватает меня за талию, усаживая на свои колени.

— Ты выяснил всё со своей сестрой? — спрашиваю у Хантера, в то время как Гаррет оборачивает свои руки вокруг моего животика, вызывая в нём трепет.

— Ага, — усмехается он. — Что происходит с цыпочками в любом случае? Она сказала мне, что думала, что, если все поверят, что Коди с ней спал, он так и сделает.

Он обращает на меня свои сомневающиеся большие глаза цвета черного дерева, прося объяснений.

— Не только женщины совершают подобные ошибки, Солнышко. Люди вообще делают дурацкий выбор, когда они переживают. Ты отчаянно хотел отомстить за сестру сегодня днем и собирался драться со своим лучшим другом ради достижения своей цели. Никто не совершенен. Мы должны видеть, как люди оправляются от своих ошибок и пытаются загладить вину, чтобы действительно увидеть саму сущность самих себя, — высказала я своё мнение.

— Ты как сказочный персонаж, — вспыхивает Хантер, запихивая следующее печенье в рот.

— Будь уверен, она смотрит на мир в розовом, — добавляет Джордан. — Ты должен видеть её, мужик. Когда все уже психанут — она улыбнётся. Я буду готов вырубить какого-нибудь идиота, а она успокаивает меня глупой шуткой. Её бывший обращается с ней как с дерьмом, а она позволяет ему сорваться с крючка. Не потому что ей больно, а потому что она не хочет, чтобы у меня были неприятности из-за избиения его задницы.

— Выглядит так, как будто ты её не слушал, — произносит Хантер, указывая на разбитое лицо моего лучшего друга, что заставляет снова чувствовать себя дерьмово.

— Дерьмо случается. Прекрати, Эм, — рычит Джордан на моё виноватое лицо.

— Ты действительно чувствуешь себя виноватой? — уточняет Хантер.

— Ему больно из-за меня. Конечно, я чувствую себя виноватой.

— Ты не можешь чувствовать себя виноватой, когда кто-то любит и защищает тебя. Какая глупость.

— Джордан сделал всё правильно, Эмили, — добавляет Коди, его глубокие зеленые глаза дарят уверенность.

— Я знаю, что он поступил правильно. Но теперь он весь в синяках. Если бы я занялась Адамом раньше, этого бы не произошло.

— Мне следовало отпинать его задницу ещё много лет назад, Эм. Это не твоё дерьмо и ты, бл*дь, знаешь об этом. Он обращался с тобой как с дерьмом. Я думал, что он был киской, напуганной обязательствами. Я понятия не имел, что он пытается перенаселить планету. Это мой косяк.

Я действительно не хочу продолжать этот разговор в присутствии подростков. Они не должны слышать это.

— Я была единственной, кто все отрицал. Это моя вина.

— Нет, — зарычал Гаррет. — Этот ублюдок совершил все это дерьмо. Ты не несешь никакой ответственности за это. Джордан врезал ему, поскольку он это заслужил. Адам не считает, что правила распространяются и на него, а теперь он выучил, что распространяются. Ему это не понравится. А я прослежу, чтобы он подчинился.

— Мне нравится этот чувак, — говорит Хантер Коди.

— Мне тоже, — отвечаю я нежно, опираясь на плечо Гаррета, пока он оставляет поцелуй на моей шее.

— Как же произошло, что не ты выбил дерьмо из задницы Адама? — спрашивает Хантер у Гаррета.

— Я был в другой комнате, когда всё произошло. Удачно для него.

— Ясен хрен, — усмехается Хантер.

— Всё прошло хорошо с твоей мамой? — интересуюсь, пытаясь сменить тему разговора.

— Думаю, да, — ворчит он, поглядывая на Коди, безмолвно передавая ему что-то. — Алисса останется ночевать в гостях у подруги. Мы повздорили, так что ей лучше оставаться где-нибудь ещё после нашей драки. Я подумал, что приду и составлю тебе компанию, — говорит он, шевеля бровями, что наводит на размышление.

— Спасибо, Солнышко.

— Не поощряй его, — предупреждает Коди, посылая бровями сигнал Хантеру.

— На её пальце нет никакого кольца, и мне будет восемнадцать через год и месяц. И мне нравятся женщины постарше.

Я хохочу от этого заверения. Джордан присоединяется ко мне. Коди и Хантер тоже. Я не удивлена, что Гаррет хранит молчание. Это действительно не его тип шутки.

— Хорошо, я должен попасть домой, так что я смогу сделать всякое дерьмо до школы завтра. Спасибо за пиццу и печенье.

Хантер поднимается на ноги, сталкивается кулаками с Джорданом и Коди. Я встаю с коленей Гаррета и крепко обнимаю Хантера. Он прижимает меня теснее, при этом постанывая немного. Подростковые гормоны.

— Хантер, — ворчит Гаррет, и тот немедленно меня отпускает.

Я могу слышать приглушенное хихиканье Джордана, пока смотрю в быстро меняющие выражение карие глаза Гаррета. Я оглядываюсь назад на Хантера, беспокоясь, что его запугал мой мужчина. Вместо этого я нахожу дерзкую ухмылку на его лице.

— Окольцуй её, и я отступлю. А до тех пор, она в игре, Шарп.

С этими словами Хантер выходит из дома, и его яркие зеленые сникерсы сверкают, пока он шагает. Я ощущаю, как мои глаза распахнулись максимально широко, пока я наблюдаю, как он уходит. Я продолжаю пялиться на дверь даже после того, как он её закрыл.

Хохот Джордана, наконец, возвращает меня к реальности.

— Не обращай на него внимания, — извиняется Коди за друга. — У него есть проблема. Он не умеет фильтровать то, что несет.

— Дети всегда такие, — сообщает мне Джордан, пока Гаррет снова размещает меня на своих коленях.

— Откуда ты его знаешь?

— Моя мама немного тусовалась с его мамой, — отвечает Джордан, пожимая плечами.

После убийства его отца, мама Джордана переехала во Флориду. Как утверждает Джордан, она не могла здесь больше оставаться. Я понимаю это. Так случилось, что родители Джордана расстались ещё тогда, когда он был младенцем, но они всё ещё заботились друг о друге.

— И, очевидно, что я живу на той же улице, что и он, — продолжает Джордан своим поучительным тоном.

— Ты всё собрал для школы на завтра? — спрашиваю я Коди, игнорируя моего раздражающего друга.

— Всё в порядке.

— Может какая-нибудь домашняя работа, с которой тебе нужно помочь?

Он странно таращится на меня некоторое время, прежде чем покачать головой.

— Ты ешь в школе ланч или мне приготовить что-нибудь для тебя?

— Ухх, — бормочет он, нервно оглядываясь вокруг стола. — У меня не было ланча в последнее время, — шепчет он.

— Тебе только платят деньги на работе, — заявляю я.

Он кивает, а я чувствую раздражение, поднимающееся по хребту. Не у меня, а у Гаррета.

— Мама Хантера кормила тебя? — рычит Гаррет.

— Ага.

— Я ненавидел школьный ланч. Еда всегда была на вкус, как нечто, о чем на месяц подзабыли, а потом подали на стол. Хотя булочки с корицей были потрясающие. Они всегда подавали их с чили. Чили был отвратительным, и даже десять пакетиков крекеров не смогли бы устранить это безобразие. Однако за булочки с корицей можно было умереть.

Я растрогалась.

Вижу ухмылку, появляющуюся на губах Коди, и напряжение несколько ослабевает, в то время как Джордан хихикает. Моя непосредственность оказывает положительный эффект на большинство людей, а не только на Гаррета.