захожу на его кухню, где не была – месяц? два? три? – будто вообще никогда не была. для меня каждый раз все такое новенькое.

нет, все-таки была.

с порога кухни вижу – в духовке за прозрачной дверцей – противень с мукой, умиляюсь, надо же – мальчик что-то пек. заглядываю – а там плюшки – что я пекла – месяц, два, три – назад. испекла и ушла. а он забыл. он за это время не то что в духовку не заглянул – он в ее сторону – головы не повернул.

«а что» – говорит,– «я за столом сижу спиной к плите, что на нее пялиться. ну забыл, извини».

плюшки я выкинула – новых напекла, зато доподлинно известно, что мышей, крыс, муравьев, тараканов нету.

жалуюсь, что ко мне птицы в окно ломятся, а он тоже жалуется – кормушку повесил, хоть бы одна синичка за зиму прилетела. от засохших плюшек – тоже расстроился: «даже тараканы не приходят».

ему не нравится табачный дым. я терпеть не могу всякие курительные благовония. предложил компромисс: «давай ты будешь курить ароматизированные сигариллы, я их буду на свой вкус выбирать, будешь вместо курительницы». курю сигариллы – ванильные, шоколадные, вишневые. когда он уходит на работу – выскакиваю тут же на балкон – и быстро-быстро – курю привычные сигареты (как в школьные годы – от родителей). к нему в кормушку и синички не прилетали – ко мне на его же балкон – тут же пришла огромная серая ворона, смотрит внимательно.

я ей говорю: «ворона, помоги, а!» – она мне отвечает непонятное.


впервые в жизни делаю пирог из песочного теста – с замороженной вишней. вишню ошпарила – поставила в миске на плиту, как нагрелась – всыпала туда сахару, не глядя. вместо сахара оказалась манная крупа. в горячем вишневом соке манка схватилась сразу.

теперь я знаю, как выглядит вкусное и смешное варенье. пришлось делать черничный пирог. тоже красиво.

иногда надо выходить без него. катались с подругой в трактире-трамвае вокруг чистых прудов, больше в пробках стояли, чем катались. она привезла мне много пряностей – по полкило – мускатный орех, кардамон, корица, ваниль, шафран, сумах; рассказывает, как ее в аэропорту обыскивали, все швы щупали так, что самолет без нее улетел, я говорю: «ты знаешь, что мускатный орех типа наркотик» – она не знала, те, кто обыскивали – тоже. она просит отсыпать ей немного ореху. потом она изображает тюленя. очень смешно. я звоню мужчине: «ты приезжай, тут тюленя прекрасно показывают». он тоже просит ореху.

вднх – это такое большое ленэкспо, только без моря, и вместо торпедного катера – самолет. вместо залива и девятипалубных белоснежных лайнеров – золоченый фонтан. если пройти всякие торговые бессмыслицы – можно просто гулять. там есть пруды, лодочные станции и дегустационный зал. хорватская сливовица, кизлярка, мадера, херес, на закуску – строганина из оленины, оливки и сыр бри.

в соседнем павильоне люди давятся – за пончики.

пышки-пончики. питер-москва. павильон с пончиками называется руспыш.

постные дни в ресторане dolce пьяно.

хочется шашлыка и красного сухого терпкого вина. находим кафе – самое красивое, домик с колоннами, на берегу пруда, просим шашлык – попроще, побыстрее, пусть из свинины, лаваш, зелень, наршараб. официантка изумлена: «наршараб только к рыбе», мы настойчиво просим наршараб к свинине. официантка дергает плечами и объявляет, что вина нету, и крепкого алкоголя нету. хорошо, мы соглашаемся на пиво.

весна еще какая-то обидчивая – то разомлеет солнцем, но в любой момент может снегом закидать. кафе с летними двориками – маловато. а мы нашли хорошее – самое лучшее, столики тут прямо между колоннами. сидим смотрим на пруд и на уточек. уточки красивые, в питере таких нету, эти, говорят, из московского зоопарка сбежали. сидим, отдыхаем, шашлык нам не несут, пиво тоже. вместо этого – милиция подъехала. чуть не хором говорим: «а это нас арестовывать идут». сглазили. увезли и официантку и мангальщика. кафе закрылось, только нам об этом не сразу сообщили, а через час, когда я пошла интересоваться вовнутрь – как там наш заказ.

ну ничего, отдохнули часок на веранде с колоннами. идем дальше. кафе на вднх много, ну и пусть, что внутри, ну и пусть, что вина нигде нету, а только пиво, мы уже совсем голодные. «два шашлыка по-карски, запеченная картошка, зелень, лаваш, наршараб, два пива» – «наршараб только к рыбе». все-таки мы извращенцы.


ресторатор, который вызвал меня в столицу, смотрит на косынку на моей шее и говорит: «а что это у вас? чорный пионерский галстук» – и я медленно краснею, вспомнив, что сегодняшним утром во время я завязывала мужчине глаза этим «пионерским галстуком». сам попросил.

выхожу из ресторана – звоню ему тут же: «слушай, а картошку нам вчера так и не принесли, вот суки!»


в этот раз почему-то все рецепты экспериментальные – видимо, в прошлом году выложила перед этим мужчиной весь репертуар.

из манной каши неожиданно получается суп_с_клецками.


**/**/2008 lina write:

сказала: «у тебя жить буду»,

в следующий раз приехала и не стала отсиживаться через день по гостям.

я привезла уже зажаренную корюшку из питера, хотела разогреть, но большей частью съели холодную, макая ее в кефирный соус с молодой черемшой. это типа был обед, а на ужин – я сделала открытый слоеный пирог со свежими вешенками, зеленью и сыром.

на второй день я сварила гороховый суп с копченостями и пшеничными гренками, суп был дня на три, потом я сделала холодный борщ, его ели два дня, потом был щавелевый супчик, а потом – куриный бульон с гренками. других супов я кажется не делала, хотя сделала пять литров хлебного кваса, но на окрошку – уже сил не хватило, да и погода перестала быть жаркой.

как-то проснувшись, хозяин обнаружил на кухне систему дуршлагов, ситечек, баночек и кастрюлек – все было уляпано квасным суслом, попросил объяснить – в чем дело, я честно сказала, что до 3 часов ночи я его процеживала и переливала, процеживала и переливала, но к 3 часам ночи – оно меня победило.

хозяин уточнил – значит ли эта победа, что сусло остается жить с нами?

на второй день на ужин – запекла в духовке курицу, и ее мы ели два дня.

потом я делала «типа плов» в чугунном казане – и его, мне кажется, мы ели еще дня три.

практически каждый день – пекла слоеные или просто дрожжевые открытые пироги – с ветчиной или беконом или с тунцом – с томатом, сыром, луком пореем. присыпала тмином, льняными семечками или кориандром, зеленью и пармезаном.

если не делала пирогов – пекла песочное печенье или жарила толстые дрожжевые оладьи, которые ели с грушевым и малиновым вареньем.

запекала неошкуренную картошку в духовке, нарезав ее на четыре части длинными ломтями, посыпала укропом, луком и сыром, сбрызгивала оливковым маслом. к картошке была селедка.

еще я сделала – кастрюлю оливье, по моим прикидкам (по ингредиентам) – килограммов 5—6,

сделала в самой большой кастрюле, которая нашлась в доме. кастрюля была ярко-желтая в красный крупный горох.

при мне оливье еще не было съедено.

курицу, которая отдала нам бульон и осталась сиротливо-вареной,– потушила в томате с луком и кореньями – и велела отварить к ней макарон.

завтраки – это была отдельная история, на завтрак мы никогда не ели «остатки ужина», а делали – яичницы или омлеты в хлебе, или я запекала яйца с зеленью в слоеном тесте. или яйца-пашот и пшеничные гренки с сыром.

манную кашу варила – шоколадную, на какао.

два раза я не готовила завтрак – готовили мне, никто и никогда не сумел разбудить меня готовым завтраком. даже если я в гостях.

пили – кофе с молоком, черный чай с черносмородиновым листом и свежей мятой или лимоном, зеленый с жасмином, яблочный и томатный сок, много минеральной воды архыз, ну и вышеупомянутый квас.

из алкоголя – пили – нефильтрованное светлое или имбирное пиво, по вечерам гуляли с ним и с зажженными факелами вокруг пруда, из питера я привезла: настойку на бруснике, и орехово-сухофруктовую, крепкий и сладкий бальзам, ежевичную запеканку, а на месте сделала настойки из тархуна и черносмородиновых листьев.

два раза пили холодный токай-фурминт, кажется один раз покупали коньяк, и еще допили какой-то вологодский горький бальзам (я его в чай лила).

в общем, мы объедались так, что по вечерам – тяжело лежали на диване и пялились в телевизор. я даже впервые в жизни посмотрела 17 мгновений весны.

а по утрам пускали мыльные пузыри – все какая гимнастика.

и вот с этими мыльными пузырями – из меня и вылетело слово – «стоп!».

это я раньше думала, что я так несчастна без него, что вот приеду – и сразу стану счастливой.

но по ночам я все так же уходила курить и плакать на балкон, и понимала, что рядом с ним я еще острее несчастна и одинока, нежели когда одна.

X

В качестве эпиграфа:

Однажды три друга-охотника жили,

Одежды у каждого – некуда деть.

Поэтому двое раздетыми были,

А третьему нечего было надеть.

Патронов у каждого столько бывало,

Что с ружьями просто случилась беда:

Одно без патронов никак не стреляло,

А два не заряжены были всегда.

Пошли как-то раз те друзья на охоту,

И каждый в огромного зайца попал.

Но двух из убитых они упустили,

А третий убитый – от них убежал.

(....)

Стихи из репертуара «Радионяни»


Сергей пришел в себя через неделю. Врач районной больнички – позвонил и сообщил об этом Виктору. И к нему не просто вернулось сознание, он действительно пришел в себя, его перевели из реанимации в обычную палату и даже по секрету сказали, что если товарищ захочет его транспортировать в больницу поприличнее, то местное начальство закроет на этот факт глаза.