Лорен Ловелл - Ксавьер

Ксавьер

Только ты начинаешь думать, что у тебя все хорошо, как жизнь сажает тебя на жопу. Буквально. Я на встрече с Джейсоном Кроссом, владельцем «Кросс Медиа». Он близок к подписанию многомиллионного контракта. Я же близок к тому, чтобы заключить сделку всей жизни, когда внезапно чувствую ужасную разрывающую боль. Мои легкие мгновенно покидает кислород, и я хлопаю ладонью по левой стороне груди. Стискивая зубы, я наблюдаю, как между бровей у Джейсона появляется морщинка.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

Я киваю.

— Да, я… — Мою грудь снова стискивает спазм, словно ее придавило весом в десять тонн. Еще одна волна боли проходит сквозь мою левую руку, и я на долю секунды лишаюсь зрения. Комната вращается перед глазами, а затем я падаю, и все вокруг меркнет.

* * *

Я просыпаюсь и пытаюсь открыть глаза. Голова гудит, во рту пересохло. Мне удается разомкнуть веки, и я вздрагиваю от яркого света флуоресцентных ламп. Оглядывая комнату, мои глаза останавливаются на больничном оборудовании и цветах, расставленных повсюду. Запах дешевого дезинфицирующего средства ударяет в нос, и я издаю стон. Ненавижу больницы.

— Ксавьер? — ее голос звучит успокаивающе, вселяя в меня надежду, что все будет хорошо.

— Алекса? — я перевожу на нее взгляд.

Ее пальцы переплетаются с моими, а большой палец круговыми движениями проходит по тыльной стороне ладони. Я поднимаю глаза к ее лицу и вижу, что по ее щекам грозят пролиться слезы. Она касается губами костяшек моих пальцев и зажмуривается, вид у нее измученный. Я смотрю, как одна слезинка цепляется за ее темные ресницы, прежде чем упасть ей на щеку.

— Не плачь, Лекси, — я провожу большим пальцем по ее влажной щеке, ее фарфоровая кожа покраснела.

— У тебя был сердечный приступ, Ксавьер. — Сердечный приступ? Мне двадцать девять. Я занимаюсь спортом, хорошо питаюсь… Как такое возможно? Я отталкиваю от себя страх и поднимаю на нее глаза.

— Я в порядке, — заверяю, хотя чувствую себя так, словно меня переехал двухэтажный автобус.

Она вскакивает на ноги и склоняется надо мной, поглаживая кончиками пальцев мою челюсть.

— Я люблю тебя. Я не знаю, что со мной станет, если с тобой что-нибудь произойдет.

— Ничего со мной не случится, — шепчу я, притягивая ее ближе, пока ее лоб не касается моего. — Я люблю тебя. — Ее губы встречаются с моими в нежной ласке, и, как всегда, мой мир останавливается, все сосредотачивается на ней. С того момента, когда я встретил Алексу, она овладела мной. Моя изначальная интрижка с великолепной студенткой-юристом превратилась в одержимость, и так по сей день. Я одержим ею последние восемь лет. Я не знал, что подобное возможно, пока не встретил Алексу. Мне так повезло, что она у меня есть, и я не могу дождаться, когда женюсь на ней в следующем году.

Ксавьер

Я стою, разглядывая Нью-Йорк с высоты многоэтажного здания. Густое серое марево прочно обосновалось над городом. По сравнению с этим мегаполисом Лондон кажется экологически чистым, а это уже говорило о многом.

— Присоединишься ко мне в душе? — Киана проводит ногтем по моей спине в легкой ласке, оставляя покалывание на коже. Я поворачиваюсь к ней лицом, откидываю ее угольно-черные волосы с шеи.

— Конечно, — я ухмыляюсь, касаясь пальцем ее нижней губы.

Она — клиент, дочь сенатора. У нее кожа цвета какао и изгибы, которые любого могут свести с ума. Она прилетает ко мне в Нью-Йорк на выходные один раз в месяц и регулярно делает это уже на протяжении года. Некоторые люди не могут осознать принцип работы эскорт-сервиса, и они, естественно, не могут понять, почему такой привлекательной женщине, как Киане, нужно платить за секс, но вся суть сводится к элементарному доверию. В нашем мире ты никому не можешь доверять, а для некоторых, как она, имеющих особый социальный статус, это особенно критично. Поэтому она платит за профессиональные услуги, не ожидая подставы, никаких сумасшедших схем или вымогательств. Добро пожаловать в двадцать первый век. Ну, и, да, она супер привлекательная.

Она оборачивается и уходит, предоставляя мне отличный вид на ее узкую талию и аппетитную задницу, прикрытую лишь крошечным клочком стрингов. Я следую за ней, наблюдая, как она снимает белье и бросает мне через плечо улыбку, заходя в душевую кабинку. Еще одна черта, которая мне в ней нравится, заключается в том, что она не стеснительная. Абсолютно. Каждый миллиметр ее тела доведен до совершенства, и мой член всегда реагирует на ее уверенность. Я выбираюсь из боксеров, и, хотя и трахал ее всего час назад, более чем готов снова приступить делу. Когда я оказываюсь на расстоянии прикосновения, она оборачивает руку вокруг моего члена, притягивая меня ближе к себе, забирая все, что она хочет. Я хватаю ее за шею и прижимаюсь ртом, пробираясь языком между ее губ. Она стонет и трется о меня своей мокрой пышной грудью.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня в задницу, Ксавьер, — выдыхает она требовательно.

Я улыбаюсь и выгибаю бровь.

— Я здесь, чтобы угождать, — кусаю ее за нижнюю губу и с силой шлепаю по ягодице, прежде чем повернуть ее к себе спиной. Моя грудь прижимается к ее спине, и я слышу, как ее дыхание сбивается, когда я проталкиваю колено между ее бедер, чтобы раздвинуть их шире. Опустив руку между ее ног, я прижимаюсь пальцами к жадной киске, вводя их внутрь. С ее губ срывается стон, и она двигается навстречу, объезжая мою руку. Я убираю пальцы, и она не сдерживает недовольного вздоха, что веселит меня. — Коснись своих пальцев на ногах, сладкая. — Она без раздумий и возражений делает именно то, что я ей сказал. Я улыбаюсь и достаю баночку кондиционера из шкафчика, выдавливаю его прямо на ее анус. Я размазываю его по дырочке, прежде чем ввести кончик пальца внутрь. Она хватается рукой за стену и шипит, когда я ввожу его до второй фаланги.

— Черт, да, — выдыхает она.

Я добавляю еще один палец и толкаюсь ещё. Ее мышцы сжимаются, одновременно пытаясь вытолкнуть меня и затягивая глубже. Вокруг нас витает пар, пока я потираюсь о не членом е. Я трахаю ее задницу пальцами, и звуков, которые издает Киана, вполне достаточно, чтобы кончить. Черт, она прекрасна, нагнувшись передо мной. Потеряв терпение, я вытаскиваю пальцы и хватаюсь за ее бедра, прижимаясь к ней членом. Я почти задохнулся, проскользнув в ее тугую задницу. Ее внутренние мышцы сжимаются вокруг, приближая меня к оргазму быстрее, чем я даже успел пошевелиться. Я останавливаюсь на секунду, а она ерзает на месте, толкаясь навстречу.

— Не двигайся, — рычу я, сильно шлепнув ее. Она ахает и тихо фыркает. Как только я вновь чувствую себя достаточно собранным, хватаю ее за бедра и вхожу по самые яйца. С ее губ срывается стон, и я трахаю ее, двигаясь так, как будто хочу пробраться ей под кожу, и чем жестче я ее трахаю, тем охотнее она отвечает. Я балансирую на грани, когда она опускает руку между ног и сжимает мои яйца, перекатывая их в руке. Ей нравится делать это — играть по очереди то с собой, то со мной, но, черт, мне не нужна помощь, чтобы кончить.

Ее рваное дыхание переходит в череду стонов, а тело начинает дрожать, все внутри сжимается в напряжении… Я запрокидываю голову назад и двигаюсь быстрее, сильнее. Киана достигает оргазма, крича и цепляясь за стену. Я не останавливаюсь, пока она не приходит в себя, и только тогда выхожу и кончаю на эту идеальную задницу. Я рычу, наблюдая, как белая сперма покрывает ее темную кожу, создавая прекрасный контраст. Киана выпрямляется и оборачивается, делая шаг под струи воды из душа.

— Никто не трахается так, как ты, Ксавьер, — улыбается она, поднимаясь на носочки и кусая мою нижнюю губу.

— Ну, это моя работа.

Она смеется, подставляя голову под воду.

— Хм, стоишь каждого цента.

Приходится держать марку.

Ксавьер

Я, как и всегда, возвращаюсь в Лондон по делам всего на два дня. Я даже забыл, каково это — иметь нормальную жизнь. Я трахаю двух, иногда трех женщин в день. Знаете, когда в тридцать пять тебе приходится пить «Виагру», это говорит о том, что у тебя проблемы. Моя цель — продолжать заниматься этим до сорока лет; к тому времени мои инвестиции фондовый рынке дадут свои плоды, и я смогу оставить эскорт и исчезнуть. Карибы, Таиланд, кто знает.

После того как Алекса ушла, я перестал желать реального будущего. После сердечного приступа я вернулся на работу, но через четыре месяца случился еще один, за которым последовала операция на сердце. Вот так думаешь, что выбрал идеальную карьеру, ради которой так сильно потел, пока не понимаешь, что она может стать причиной твоей смерти. Поэтому я ушел, уверенный, что это не имеет значения, ведь у меня была Алекса, и между нами было то, что могло выстоять против всего мира. Я ошибался. Без работы я потерялся, а без моего успешного образа Алекса стала отдаляться. Видимо, мы были идеальной парой только тогда, когда все вокруг нас было идеально. Она покинула меня, а я стал работать в эскорте. Единственное, что радовало во всем этом, — больше никаких привязанностей. Из-за Алексы я стал безразличен к женскому полу, и за пределами работы они у меня не вызывали интереса. Она разбила мне сердце и все еще носит его осколки в своем кармане.

Но и эта работа нашла способ разрушать меня, кусочек за кусочком. Такой тип работы медленно лишает тебя чувства собственного достоинства, пока ты не начинаешь видеть себя так, как твои клиенты — как товар, как кусок мяса, который годен лишь для удовлетворения желаний. И все это дается сложно, потому что, хотя я и являюсь частью агентства, только у меня возникают подобные ощущения. Другие парни воспринимают это лишь как отличный заработок за трах. Ну, какой парень не хотел бы этого? И Тор, владелец нашей эскорт-службы… сейчас он вне игры, но раньше испытывал чрезвычайную гордость за то, что являлся самым лучшим жиголо в Лондоне.