Мысли лениво текли от сложных понятий и формулировок к маминому Сергею. Вчера он переехал к ним, без лишних вопрошаний разложил повсюду свои вещи, а к вечеру развалился на диване перед телевизором. Аню раздражало все в нем: нагловатая улыбочка, жесткий прищур, из-за которого казалось, что он сканирует ее, рубленые, порой сбивающие с толку фразы, больше похожие на команды. И больше всего бесило, что мама лебезит перед ним, словно это не мужчина, а пуп земли! «Сережечка, будешь чай?.. Милый, помоги помыть фрукты… Что-то в глаз попало — не посмотришь?». Каждая фраза доводила Аню до зубовного скрежета. Как можно так сюсюкать со взрослым мужиком?! И потом, она тоже могла помочь по хозяйству — и помыть, и почистить, и занозу вытащить… Но мама неизменно просила обо всем Сергея, словно Аня вовсе исчезла, растворилась в просторах трехкомнатной квартиры. Пока она пыталась сдерживаться и помалкивать, но «точка кипения» не за горами. Совсем скоро очередная реплика «милого» выудит из Ани все, что она о нем думает…

— Вострикова! Вам не интересно? — ей показалось, что голос Виктора Андреевича грянул над самым ухом.

— Что?! — испуганно выпалила, озираясь.

По аудитории пронесся приглушенный хохот, Васька повернулась с совершенно счастливым лицом и тут же отвернулась. Виктор Андреевич стоял около преподавательского стола и смотрел на Аню с неизменной грустинкой во взгляде.

— Вам то, что за окном происходит, интереснее, чем мой предмет? — без злости, но с властной угрозой произнес он.

— Нет, — выдавила Аня, мысленно ругая себя за неосторожность. Как она могла отвлечься? Это из-за того, что Карины нет. Сейчас бы давно рассказала все подруге и успокоилась, а так… В голове проносились возможные оправдания, но ни одно из них не устраивало. Мама учила, что в таких случаях надо врать напропалую. — Я на минуту отвернулась — глаза заслезились.

— Я за вами уже минут двадцать наблюдаю, — усмехнувшись, ответил Виктор Андреевич. — И все это время вы витаете где-то там, но не на моей лекции — это точно.

Смех в аудитории стал громче, но тут же стих. Аня не нашлась, что сказать. И это показалось нестерпимо обидным. К ушам прилила кровь, закрывая пленкой рассеянную в аудитории тишину. Оказывается, любимый уже столько времени следит за ней, а она тупо пялится в окно и копается в чужих отношениях. В конце концов, мама сама взрослая и решит, что делать, а вот Ане пора устраивать свое счастье — брать штурмом Виктора. Иначе, такими темпами у нее не останется никаких шансов.

— Что ж, после занятий подойдете ко мне с конспектом, — заключил он. Видимо, решил, что Ане стыдно и не стал больше муссировать тему.

Она с удивлением осознала, что обрадовалась — ее тетрадка с вставными блоками сверкала нетронутой голубизной. Именно такого цвета были листы, предназначенные для конспекта по теории государства. Погрузившись в размышления, Аня не написала ни строчки, впрочем, как и не услышала. Теперь у нее появилась возможность воплотить в жизнь слегка забытый замысел.

Как только Виктор Андреевич закончил лекцию, одногруппники соскочили с мест, засуетились, стремясь поскорее выбраться из душной аудитории. Васька, прежде всегда провожавшая Аню чуть ли не до метро, умчалась, словно ветер. Видимо, решила, что ненавистной «принцессе» достанется от преподавателя, поэтому самой можно и отдохнуть.

Только Аня не торопилась покидать универ. Аккуратно разложила ручки по карманам мешковатой сумки, еще раз посмотрела в окно, цепляясь взглядом за сплошной поток студентов, в один миг хлынувший из здания. Дождавшись, когда в помещении не осталось никого, кроме ее и Виктора, Аня неспешно подошла к кафедре.

— Вот мой конспект, — мило улыбаясь, произнесла она, привлекая к себе внимание.

Он не сразу повернулся — сначала увлеченно изучал листы с лекциями, потом мельком глянул на Аню через плечо и снова погрузился в бумажки.

— Так чего вам, Вострикова? — Ане показалось, или в его голос просочились смешинки?

— Вы просили конспект показать, — напомнила она.

— А! Припоминаю, давайте его сюда!

Это прозвучало так задорно, что Аня растерялась. Виктор Андреевич же взял из ее рук голубые листки в клеточку и нахмурился.

— Та-а-ак… Значит, глаза и впрямь не обманули — оконные пейзажи вам интереснее, чем мои лекции, — печально заключил он, вертя в руках исписанных полстраницы.

— Виктор Андреевич, — нарочито грустно пролепетала Аня, — ваши лекции очень интересные, но у меня проблема с предметом.

— Какая? — он поднял на нее удивленные глаза.

— Я его не понимаю, — бессовестно соврала она. — Совсем.

— Вы? — его брови взлетели вверх. — Но, насколько я знаю, до сих пор трудностей с учебой у вас не возникало…

— Не возникало, а теперь вот начались… Понимаете, у меня в семье сейчас напряг — мама привела в дом отчима, вот я как-то и выбилась из колеи… — Сейчас всякое лыко в строку, лишь бы получилось задуманное.

— Боюсь, тут я вам не помощник, Аня, — взгляд Виктора Андреевича потеплел.

— Конечно, но вы могли бы оставить меня на дополнительные занятия.

— Дополнительные? Так я, вроде, такие не практикую…

— Правда? Тогда извините, — Аня развернулась и добавила к интонации побольше наивности, — просто я слышала, что вы занимаетесь индивидуально с девочками с пятого курса. Но, видимо, это какие-то закрытые занятия…

— Совсем забыл, — искренне рассмеялся Виктор Андреевич. То ли и впрямь не заметил намека, то ли решил его замять. — Но там я занимаюсь по программе старшего курса, специально для вас готовить задания не могу — нет времени.

— А если платно? — Анины надежды сыпались на глазах. Осталось прибегнуть к последнему средству.

Виктор Андреевич задумался, уставившись на нее. Ане показалось, что она перестала дышать, сердце тревожно ухалось в пятки. Внутренним женским чутьем она знала — если сейчас он откажется, о настоящем свидании даже мечтать не стоит.

— Хорошо, — после минутного молчания ответил Виктор Андреевич. — О цене договоримся после первого занятия. Мне еще нужно решить, действительно ли дополнительные лекции вам помогут. Может, проблему стоит решать в кабинете психолога, а не на моих уроках.

— Хорошо, спасибо! — выпалила Аня. Ее распирало от радости.

— Да, не за что пока. Готовьтесь дома, а в пятницу у нас будет пробная лекция, после нее и посидим — подумаем.

— До свидания!

Аня пошла к выходу, больше не скрывая улыбку. У нее получилось! В пятницу вечером все уйдут, а она с Витей останется наедине… На душе разливалось приятное тепло, хотелось петь, умиляться карапузам в колясках и переводить старушек через дорогу.

— Ты чего это светишься, принцеска? — Аня настолько не ожидала услышать Васькин голос, что вздрогнула и резко обернулась.

Василиса стояла позади, сунув руки в карманы льняных штанов с подтяжками.

— Надо же, — Аня сосредоточилась. Не стоит показывать врагу радость на лице. — Ты уже дошла до того, чтобы следить за мной?!

— Вот еще, — фыркнула Васька. — Просто мимо шла, а тут ты! Да с таким лицом, словно тебя только что конфетами одарили, а не отругали. Вот и думаю — непорядок.

— А ты, значит, следишь за порядком? — Аня отвернулась и пошла дальше. Правда, настроение сдулось, хотелось поскорее затеряться среди прохожих. Ждать ответа она не собиралась.

Но Васька, судя по всему, решила проводить ее — за спиной раздавались шаркающие шаги. Оставалось надеяться, что не до самого дома.

— Приходиться, — дала о себе знать преследовательница. — Чтобы таким сучкам, как ты, жизнь медом не казалась!

Аня резко развернулась, отчего Василиса чуть в нее не врезалась.

— И что я тебе такого сделала, что ты меня ненавидишь? — спросила, смотря Ваське в глаза.

— А ничего, — ехидно усмехнулась она. — Просто таким, как ты, все в жизни на блюдечке дается. И бабло, и учеба, и мужики. Потому что вы — благородные, в дерьме не копались, грубого слова вам не скажи…

— А тебе завидно?

— Да. Мне на своем веку порядочно досталось, тебе ни в одном кошмаре такое не привидится. Вот и хочу восстановить справедливость, чтобы тебе тоже досталось!

Аня вглядывалась в Василисино лицо — с крупным носом-картошкой, глубоко посаженными черными глазами и пухлыми губами. Сейчас вся злость на нее испарилась. Васька в один миг превратилась в заколдованную девчонку, которая никак не может выбраться из паутины заклятий. В конце концов, почему сводные сестры завидовали Золушке? У них же все было, а они все равно не унимались. И дай сейчас Ваське любящую семью, которая не станет откупаться от ребенка деньгами, верных друзей, приличного парня — ничего не изменится. Вот поэтому она и злится. Потому что дело не в окружающих или родителях, а в ней самой. И проще клевать другого, чем увидеть и исправить собственные недостатки. Рассуждения показались Ане такими глубокими, что она невольно улыбнулась.

— Глупо, — произнесла и направилась к пешеходному переходу.

Судя по шагам-преследователям, Василиса шла следом, но теперь Аню это не тревожило. Пусть ходит, если хочется. А ей теперь нет до этого никакого дела.

Глава 12

Узкое помещение для дополнительных занятий со стенами грязно-зеленого цвета, крошечными окнами и шатающимися стульями и столами. Раньше оно использовалось как подсобка, куда сплавлялась сломанная университетская мебель. Видимо, в новом статусе «аудитории для отстающих», она ничуть не изменилась. Может, оттого, что преподаватели редко практиковали подобные занятия? А если и практиковали, то только возмездно и на дому.