Очнувшись не поверила глазам — по комнате бледным лунным светом шарила ночь. Вскочила, вспоминая, что забыла разобрать сумки. Наверняка, мама с Сергеем уже пришли, почему тогда не разбудили? Не стали мешать? Включая по пути свет и зевая, Аня отправилась на кухню — захотелось пить, причем сильнее, чем несколько часов назад — спать. Шаря по стене в поисках выключателя, споткнулась о какой-то кулек под ногами.

— Кто додумался бросать пакеты под ногами, — проворчала вполголоса.

Электрическая лампочка вспыхнула, разгоняя тьму по углам комнаты. Аня удивилась — оказывается, топталась не по чему иному, как по собственной сумке с продуктами. Присела, заглянула внутрь — сливочное масло превратилось в блин под натиском полуразмороженной курицы. Только колбасе и сыру было комфортно в этой обстановке — они лежали сверху и потекшая птица стала для них мини-холодильником. Почему никто не разобрал покупки? Неужели, не заметили? Или пришли так поздно и устали так сильно, что на кухню уже не заходили? Скорее всего — да. Ведь и Аню никто не разбудил, наверное, решили, что она уже перекусила и легла спать. Быстренько распихав продукты по полкам в холодильнике, дошла до литровой банки с кипяченой водой и отхлебнула несколько глотков. Мама ругалась, когда видела такое, но доставать стакан не хотелось. Ничего страшного не случиться, если немного пригубить «из общей».

Напившись, Аня вернулась в свою комнату, но от сна не осталось и следа. Лунный свет хозяйничал по кровати, сверху доносился скрип, из кухни в открытую дверь просачивалось мерное тиканье старинных часов. В вымороченной минувшими сновидениями голове было пусто. Утренние события казались нереальными. А был ли отец? Захотелось снова взглянуть на его фотографию. Кажется, мама спрятала ее где-то в гостиной. Шаркая тапками, Аня направилась туда, включила свет и… тут же выключила. На разложенном диване спал Сергей. Что же случилось, если они с мамой впервые спят порознь? Поругались? А если причиной ссоры стало то, что он узнал про мамину недавнюю встречу? Поборов желание растолкать и расспросить его, Аня вернулась в комнату. Они взрослые и сами разберутся. И в том, что хотят знать и говорить друг другу, и в том, насколько доверяют.

— Надо подумать о чем-то хорошем, приятном… — уговаривала себя.

Кто может развеять тоску? Витя… С их второй встречи в кафе прошло несколько дней, а он все молчит… Нет! Не стоит думать об этом! Лучше просто вспоминать его глаза, мягкие губы, нежные прикосновения… Проведя ладонью по щеке, вздохнула. Села на кровать, обхватив ноги, и уставилась на окно, в которое бесцеремонно заглядывала луна. Надкусанный край, запятнанный лик… Она не стеснялась подглядывать за другими, взамен даря покров призрачного света. Чужое мнение ей неважно, как и стихи, написанные от подаренного ее образом вдохновения. Всего лишь неудавшаяся планета, ставшая спутником более успешной соперницы… Аня все смотрела и смотрела, пока ночное светило не расплылось перед глазами на множество звезд…

Глава 25

Утром Аня вскочила в полной уверенности, что опоздала в универ, но часы успокоили — нет и шести. Потянулась, отдавая дань дреме. Собственное тело казалось ватным, как всегда бывает, если поспать лишнего. А она, наверное, выспалась на неделю вперед. С кухни донесся звон посуды, и Аня поспешила туда — в одиночестве вчера насиделась, больше не хотелось.

На кухне мама хлопотала около плиты, нарочито гремя посудой и раздраженно бормоча что-то под нос. Слов Аня не расслышала, но поняла — мама не в духе.

— Доброе утро, — произнесла чуть охрипшим голосом.

— Доброе, — буркнула мама, не глядя в ее сторону. — Что с голосом? Опять вчера мороженое ела?

— Ну да, — Аня кашлянула, прогоняя осевшую в горле хрипотцу. — Совсем чуть-чуть. Это я просто со сна так…

— Со сна, — передразнила мама. — Знаешь, что холодное тебе нельзя, но все равно трескаешь!

— Так жарко вчера, я чуть-чуть…

— Да делайте вы что хотите! — раздраженно крикнула мама и снова принялась греметь посудой, расставляя чистые тарелки по полкам.

Аня вздохнула и села на табурет, уставилась себе под ноги. На полу чередовались квадраты и полосы желтого линолеума.

— Меня сегодня в деканат вызывают… — попыталась сменить тему разговора.

— Борис Венедиктович? — мама резко повернулась. — Что случилось?

— Не знаю. Вчера Маруся звонила, говорит — срочно. Подробности — сегодня в девять.

— Это поэтому ты ни свет ни заря вскочила?

Аня кивнула.

— Хочешь, я с тобой пойду? — недовольство выветрилось из маминого голоса, а на лице отразилась тревога.

— Не надо. Я же сама взрослая, да и у тебя на работе дел полно…

— Но как только выйдешь от него — обязательно позвони.

— Хорошо, может, тебе помочь?

— Не надо, — грустно вздохнув, ответила мама. — Иди умываться, в кои то веки позавтракаем вместе.

Аня и впрямь не помнила, когда последний раз они утром вместе сидели за столом. Мама убегала слишком рано, оставляя накрытую кастрюльку с кашей и бутерброды или сырники. А когда в выходные она оставалась дома, Аня вставала поздно и опять ела в одиночестве. Только сейчас поняла, как не хватало все это время утренних посиделок за столом. Конечно, за ужином так оно и было — и тут есть своя прелесть: поделиться новостями, переживаниями. Но вечером все устали и стремятся поскорее попасть в кровать. Утром — другое дело. Происшедшие обиды и трудности забываются, становятся незначительными, когда сидишь рядом с родным человеком и точно знаешь — пока есть он, можно справиться с любыми преградами и бедами.

Поспешно умывшись, Аня вернулась на кухню, чмокнула маму в горячую щеку и села рядом. На накрытом скатертью в клубничках столе остывала манка. В Аниной тарелке — с вареньем, как в детстве. Улыбнулась. Наверное, последний раз такую ела классе в девятом. Подняла глаза и осеклась — мама угрюмо копалась ложкой в каше, подперев щеку ладонью.

— Мамусь, случилось чего? — спросила осторожно.

— Нет. Все хорошо, — задумчиво ответила она.

Аня со своей кашей расправилась за пять минут, а вот мама так ничего и не съела.

— Мам, может, ты заболела? — Хотя, зная ее, напрасно вопрошать о здоровье. Иногда Аня шутила, что будь мама присмерти, все равно скажет, что чувствует себя отлично. Сейчас шутка показалась дурацкой.

— Да, что-то неважно себя чувствую…

— Так может, останешься дома? — Аня забеспокоилась — неужели, что-то серьезное?

— Не могу… — отложив ложку, ответила мама. — А идти так не хочется…

Из гостиной послышался шорох и скрип дивана. Похоже, Сергей проснулся и собирает постель. Мама поморщилась, словно он не ее любимый, а дальний навязчивый родственник.

— Пойду, прилягу, — произнесла она, вставая из-за стола. — Посуду помоешь?

— Конечно, — Аня тоже вскочила и принялась убирать тарелки. — Ты иди, отдыхай. Может, в аптеку сбегать или еще чего?

Мама улыбнулась, погладила ее по волосам.

— Не надо. Все хорошо, просто я очень сильно устала.

Через несколько минут после того, как мама ушла, в дверном проеме кухни показалось заспанное лицо Сергея. Заспанное и хмурое.

— Привет, — произнес он, почесывая затылок.

— Привет. — Аня вытирала посуду, убирая сухие тарелки на полку.

На кухне повисла тишина. Расспросы по поводу отношений между мамой и Сергеем казались некорректными. По крайней мере, пока мама была дома.

— Что на завтрак? — Сергей плюхнулся на уголковый диванчик.

— Каша, — Аня приподняла крышку кастрюли, — была…

Он хмыкнул, подошел к ней.

— Ну что за детский сад!

— Поссорились? — не выдержав, вполголоса полюбопытствовала Аня.

— Ага, — Сергей шагнул к холодильнику. — Видишь, даже кормить меня не хочет. Хорошо еще, колбасы купила.

— Это я вчера, — опираясь на раковину, лицом к нему произнесла Аня. — Чего не поделили-то?

— Не знаю, — неохотно ответил Сергей, нарезая бутерброды. — Спросил у нее, когда пойдем брачный контракт подписывать и в ЗАГС подавать, а она вспылила… А что там вчера было? Расскажешь?

— Ну не сейчас же! Мама пока дома, а потом мне в универ надо.

— Понятно…

Сергей налил в стакан молока из холодильника, сел за стол и принялся завтракать.

— Мне тоже надо на квартиру съездить. Может, пересечемся?

— Давай.

Аня кивнула и направилась к выходу, но уйти не успела.

— Компанию не составишь? — отвлекшись от еды, окликнул Сергей. — Как-то неуютно одному есть. Привык уже с Маришкой… — Он замялся и снова приступил к завтраку.

Аня вернулась, села на соседнюю табуретку и, как недавно мама, подперла щеку рукой, наблюдая за убывающими в Сергеевых руках кусками хлеба и колбасы. Он поднял глаза, отпивая молока, а потом отставил стакан и улыбнулся.

— Анька, вот ты на мать не похожа совсем, а жесты, мимика — один в один.

— Бывает, — философски-шутливо ответила она, отвечая улыбкой. — Ты с нами годок-другой поживешь, и тоже станешь походить.

— Да, наверное… — Сергей погрустнел.

Разговор развалился, и теперь они сидели в тишине, разбавленной стуком кухонных часов. Что такое три бутерброда для мужчины? Максимум пять минут делов и изжога. Сергею потребовалось не больше. Стряхнув крошки со стола, он встал и подошел к раковине — мыть стакан. Аня не стала дожидаться — отправилась к себе. И без того поняла, что ляпнула что-то не то, и теперь чувствовала себя виноватой. Ни мама, ни Сергей ничего не рассказывали, поэтому оставалось только догадываться, что между ними произошло. И все больше Ане казалось, что ссора случилась из-за ее слежки. От этого становилось еще хуже, но вернуться назад нельзя. Зато можно ретироваться, чтобы в одиночестве глушить воззвания совести.