Диана Билык - Куколка

— И Лиза… — сокрушается Зима.

Потираю подбородок. Туманится перед глазами. Я понимаю, что если жену перетянут на темную сторону, нас разлучат навсегда. Мы с Верхним не просто так купировали ее память. Я хоть и был против, но шеф прав — рано было Вике становиться магом. Мы должны были совместно решить, куда дальше вести адептов. После этого Трио прислал своих поверенных и сообщил, что не поддерживает нашу политику и отказывается сотрудничать. Потому многие Рэньюеры перешли к Мнемонам, а великого мага после этого спора никто нигде не слышал. Да и не видел. Я пытался выяснить, как он вообще выглядел и где прятался, но ниточки оборвались почти сразу. Не было доказательств, что Трио вообще существовал.

— Слушай, — говорю я и листаю контакты в телефоне, — надо, наконец Артему сообщить. А то он должен с командировки приехать на днях. Завтра или сегодня, я уже точно не помню.

— Да смысла нет, — отмахивается Ян и, отгребая ботинками мусор, присаживается на мягкую табуретку. — Неужели нет выхода? — тихо спрашивает он и знает, что у меня нет ответа.

Припадаю к стене лопатками. Горько во рту, а в паху до сих пор огонь после сна. Неужели Вика, и правда, была там? Но как такое возможно? Теперь и Злоты нет, чтобы ответить на мои вопросы. Мысли роятся в голове, гудят и жалятся.

— Брат же чувствует магов. С ним легче будет искать. Да и мы обязаны. Лизка же невеста его!

— Так разошлись они, — говорит в ладони Ян, а затем поднимает голову. — Противная эта Стефа, но вот сейчас так нужна! Блин! Скажи, Марк, как оно любить без ума и способности соображать? Как это? Почему одним дано, а другим нет?

Нашел о чем поговорить. Игнорирую вопрос.

— Я все равно с Артемом должен связаться. Из-за тебя вчера так и не добрался до брата. А тему любви потом обсудим, когда я буду не так зол.

Набираю Артема. Он отвечает только с третьего раза, но разобрать, что говорит не получается. Музыка громыхает, как будто он на ведьмацком шабаше.

— Я дома! — кричит брат в трубку, но по интонации слышу, что пьян. Женские визги на фоне. Что он творит?

— Приеду через час, чтобы в доме никого не было! Услышал? — зверею я и нажимаю «отбой». Ну, младший как всегда! С огня да в полымя!

Ян покорно ждет, пока я договорю, затем, глядя исподлобья, спрашивает: — Бессмысленно?

— Посмотрим, — холодным тоном отвечаю и выбираюсь на лестничную площадку.

Боковым зрением ловлю движение и едва успеваю отклониться. Тяжелый кулак проскальзывает по скуле. Другой удар приходится в живот. От неожиданности я приваливаюсь к стене и сгибаюсь в три погибели. Глаза застилает кровавой пеленой. Сильный удар. Долго прихожу в себя. Откашливаюсь кровью и слышу возню на ступеньках. Сколько нападающих? Подозреваю, что предупреждают нас, чтобы не искали мы своих женщин. И Злоту тоже.

Пока я выпрямляюсь, нападающие уже испаряются. Ян потирает разбитую скулу и говорит снизу:

— Не хотят, чтобы мы Злоту нашли? Или Вику с Лизой? — машет головой и перевязывает спутанные волосы в нелепый пучок. Потягали его за патлы.

Ногой толкаю дверь и спускаюсь к нему.

Хриплым голосом говорю:

— Не дождутся! Я Вику не брошу! Сам лягу плашмя, но ее не оставлю. А ты?

— Да поехали уже! — психует Зима и, отмахиваясь, сбегает по ступенькам. Снизу кричит: — Есть силы, Марк? Нас тут забаррикадировали.

Подхожу ближе. Тонкая пленка блока преграждает путь. Припугнуть хотели? Задержать? Явно напали на нас без цели убить, но ничем не угрожали и не поставили условий. Я даже не успел рассмотреть лица. Чтобы убить нас, достаточно было подложить магическую бомбу. Удобно. И для обычных людей незаметно. Как в квартире Зимовского полтора года назад. Не предусмотрительные мы. Ничего не видим и не слышим, кроме своих споров и переживаний. А надо было бы остерегаться. Особенно, если в этом замешан Аким. Его же почерк.

В подъезде, ковыляя, появляется сгорбленная бабулька. Она шарахается от нас в сторону.

— Че встали на проходе? — бурчит и прячется в квартире на первом этаже.

Она-то прошла, а мы в ловушке.

Веду ладонью по стыку. Тонкая пленка дребезжит и тянется за рукой. Напряжение сильное. Коснусь — рванет. Вот тебе и не хотели убить!

— Я практически пуст, — шепчет Ян. — На подонка бросил остатки. Надеюсь, хорошо поджарил ему мозги.

Гляжу на друга и взглядом прошу отойти немного в сторону. Собираю в ладонях жар. Знаю, что хватит на один раз, но я вынужден осушиться. Ради Вики. Ради нашего будущего, которое все дальше и дальше. Ускользает, как песок сквозь пальцы.

Кожу на ладонях покалывает и тепло скользит по рукам вверх, сковывая плечи. Боевые удары для меня — это всегда тяжело. Теперь три дня придется восстанавливаться, если мы выберемся.

Знаю я одного умельца ставить ловушки. Второстепенник Егор Сивый. Крутой очень. Раньше с Мнемонами был, а когда Рэньюеры отделились, он переметнулся. Знаю я некоторые лазейки в его работе, приходилось как-то в паре объект брать. Но тогда он ловушку ставил с моими особенностями. To есть не на разрушение, а на программирование. Кольца захватывали, а я уже накидывал нужные корректировки. В общем-то ничего сложного, но повозиться приходилось. Тогда он показал, как снимать, если вдруг деактивировать надо.

Очерчивая полукруг выше ловушки, оставляю горящий след и замираю ладонью над очагом возгорания, чтобы поддерживать магией. Раскалится быстро. Тогда будет видно место схода, как центр паутины — там слабое место.

Пламя бежит змейкой по окружности. Горький дым влетает в ноздри и жжет глаза. Ян прикрывает локтем нос, а я дышу. Глотаю смрад и чувствую, как тьма расстилает покрывало, готовясь меня принять. Руки заняты, чтобы защитить себя от удушья. Нелепо будет вот так пасть, но я заслужил.

Слабый толчок, и волна начинает раскачиваться. Вот-вот сеть треснет, и ловушка взорвется. Не смогу удержать.

— Я-а-ан, беги! — кричу, едва удерживаясь на ногах. Меня оттягивает назад, но я сцепляю зубы и подливаю огня с окружность. Пламенное кольцо расширяется. Дыма все больше, а перед глазами прыгают черные бабочки. Шепчу обессиленно: — Зима, скажи Вике, что я любил ее. Скажи ей!

— Еще чего! — он вцепляется в мое плечо и передает несколько капель своей силы. Это опасно делать — можно навсегда лишиться способности восстанавливаться, и работает только в паре, в отличие от артефакта для нескольких магов.

— Уходи! Не выбраться двоим, — причитаю я осипшим голосом. — Нет слабого места, не раскрывается ловушка, — гляжу в темно-карие глаза Зимы и понимаю, что простил друга. Нет смысла злиться, когда все в равном положении. — Я дерну, будет щель — прорвись, Ян. Другого шанса нет. Мы не можем терять время. Спаси Вику и Лизу. Найди Злоту. Спаси их!

— Да щас! — упирается друг и сгибается от боли.

— Зима, стой! — нет возможности его оттолкнуть. Он, дурак, сейчас выльет себя. Бессмысленно, ведь все равно на ловушку не хватит. — Прекрати! Загубишь дар, не вернешь потом, Ян.

— Ерунда, — он припадает на колено, но руку не снимает с плеча. Оттягивает меня вниз. Напряжение растет, и мышцы, кажется, сейчас полопаются. Жар катится по всему телу. Кольцо меняет направление, и пламя ползет назад, ко мне. Хорошая, хитрая ловушка. Кто влезет, уже не вырвется. Хуже липкой паутины.

— Ребятки, что вы тут застряли? — в дверях показывается огромная голова и массивный кулак летит в центр сплетения. Бор. Как же он вовремя!

Взрывная волна не сильная, но нас с Яном откидывает назад. Затылок принимает бетонную стену, и, прежде чем закрыть глаза, вижу, как Зима выползает из-под ступенек. Живой. Но остался ли магом?

— Умница, — шепчет на ухо Игорь и облизывает мое ухо.

Хочется закричать, но я прикусываю язык. Железистый вкус льется в глотку. Нужно выдержать. Если сдамся, кто поможет Дарине, кто найдет Лизу? Мне нужна капля силы, но я не знаю где ее взять.

Сцены насилия всплывают в голове, и кажется, что меня больше нет.

Влажные губы бредут по подбородку, а я не могу оттолкнуть урода. Слышу его терпкий, невыносимо-противный запах. Согласилась добровольно на эту пытку.

«Золотая, подумай обо мне. Ты должна это пережить», — говорит в голове голос Марка.

— Я тебя ненавижу… — шепчу, когда Игорь касается губ языком. Мелкий ток пронизывает грудь. Кажется, что сейчас упаду, только крепкие, но колючие и холодные руки поддерживают. Они меня спасают, а меня хочется, чтобы отпустили и дали погибнуть. Воздуха нет. Мыслей нет. И чувств тоже. Только боль. Одна заменяет другую и накладывается пластами. Я понимаю, что из моря горечи выберусь нескоро. Чтобы освободиться, нужно только все забыть.

Белобрысый целует меня, проталкиваясь языком в рот, а я стараюсь отключить ощущения и эмоции. Но они будто загораются, и, вместо того, чтобы не чувствовать, мне только больней.

— Вкусно, и хочется еще, — отстраняясь, говорит Игорь и ведет шершавым пальцем по губам.

За его прикосновением ползет желание рвать кожу. Вырезать по-живому, но убрать с себя эту грязь.

Дарина скулит в стороне, вижу, как мужская рука шарит у нее между ног. Противно до ужаса. Неужели громила решил не останавливать свою экзекуцию, пока я не выполню задание?

— Пусть уберет от нее свои лапы, — почти рычу.

Игорь прищуривается, а затем говорит, но не сводит с меня лисьих глаз:

— Отойди от девчонки, — и продолжает сжигать меня мерзким взглядом. — Вика, что ты брыкаешься? Ведь нравился когда-то. Отчего стала ломаться?

Я опускаю голову, чтобы сдержать гнев, и скриплю зубами.

— Мы можем уйти? — говорю хрипло и смотрю исподлобья. Я знаю, что это только начало мучений. Не отпустит же, урод. Попались мы крепко.