Диана Билык - Куколка

— Как вы выжили? — шепчу и хватаюсь за горло. Мутит и выкручивает, но я сдавливаю эмоции внутри себя и глотаю боль.

— Прости меня, Вика, — Ян, падая назад, садится спиной к дивану и прячет лицо в ладонях. — Я потом все объясню, — приглушенно говорит он. — Ты все поймешь. И Марк поймет. Прости…

Ток воспоминаний простреливает спину. Я корчусь от мышечных судорог. Память, как кислота, брызгает в голову и разливает море невыносимых мыслей. Горьких, подлых и коварных. Марк — мой любимый муж, издевался надо мной, а потом делал вид, что ничего не произошло.

Теперь я знаю о магии, знаю о синдикатах. За время нашей совместной жизни с Вольным «до» полугодия тишины, он многое мне рассказывал и объяснял.

Меня подбрасывает несколько раз от невидимых ударов в грудь — это сердце так мечется от боли. Спазмы накатывают слишком резко. Меня рвет, но я не знаю отчего больше: от сотрясения или ненависти к мужу.

Ян вытаскивает меня в ванную. Умывает ледяной водой и ждет пока я приду в себя.

— Ты не все вспомнила. Я знаю, что сейчас кажется, что мир рухнул, но все не так. Твоя помощь нужна, Вика! Мне нужен Михаил. Ты помнишь его? Это он метку ставил. Суггестор.

Значит, видения — это правда?

Я мотаю головой и смотрю на себя в зеркало.

Перебираю пальцами рудые пряди. Хочется замахнуться и разбить зеркало. To самое, что я лупила, когда Марк был со мной после аварии и притворялся мужем. Мы все еще в моей квартире, где я убила мага, защищая палача. Бросаю взгляд на пол в коридоре: именно там растекалась бурая кровь по линолеуму…

Пытаюсь снять кольцо, но оно будто намертво приросло. Марк не снял связь: подстраховался. Знал, что я когда-нибудь все вспомню. Артефакт теперь со мной надолго, и снять его сможет только Вольный или маг сильнее по степени, если изъявит желание нарушать законы равновесия.

Сначала нужно уйти больше чем на три километра от мужа и потом уже искать того, кто сможет нас развязать. Да, способы найти меня все равно останутся, но они посложнее артефакта-колечка, которое не только находит, но и притягивает жертву силой мысли. Вспоминаю, как Марк бессовестно тащил меня по лесу. Его не волновало, что унижал и ломал. Ему нужны были только мои воспоминания. Заказ. Ублюдок!

Не хочу теперь Марка видеть. Не хочу больше слышать. Предал. Жестоко предал меня. С кем он был, пока я мучилась полгода? В чьей постели кувыркался и трахался до потери пульса? Пока Игорь использовал меня, взял силой. сломал, как куклу, где был Марк? А потом Вольный ковырял эту рану и потешался. Изверг! Никогда не прощу.

Дергаю обручальное кольцо до острой боли: под ним лопается кожа. По пальцам, окрашивая ладонь сеточкой линий судьбы, бежит кровь. Красные кружева расползаются и превращаются в пышную ветку. Будто магнолии расцвели на руке.

— Сними его! — кричу я и тычу Яну в лицо кистью, раскрывая ладонь.

Зимовский, сгребая мои руки в свои крупные, притягивает к себе и размашисто гладит по спине.

— Вик, успокойся! Это не вся память. Но другой у меня нет. Марк вернется и дополнит. Ты все поймешь и простишь: и его, и меня.

— Не нужно, — выдавливаю и резко отстраняюсь. Ян не держит. Впиваюсь пальцами в холодный фаянс раковины. — Оставь меня на минуту.

— Только дверь не закрывай, чтобы я не выламывал.

— У-хо-ди… Дай побыть мне одной! — кричу и выталкиваю его из ванной, измазывая в кровь светло-коричневый свитер.

Ян примирительно поднимает ладони:

— Хорошо. Хорошо. Я в кухне буду.

Дверь прикрывается, а меня совсем скручивает от душевного смятения.

Как Марк мог со мной так поступать? Как?! Даже, если не помнил. Это ведь не оправдание? Это не по-человечески. А сколько было девушек «заказов» до меня? И сейчас уехал, наверняка, не дома строить или офисы. Стирает новому объекту память, подкладываясь и строя из себя героя-любовника или любящего мужа?

От жутких мыслей и ревности стекаю по холодной кафельной стене и подбираю ноги. Больнее быть не могло.

Теперь ясно. Вольный зачистил меня, чтобы использовать, как подстилку. Жену, которая всегда покорно ждет.

Долго вою и кусаю пальцы. Кольцо так и не получается снять. Связал, чтобы не убежала случайно? И вдруг что: кукле всегда можно переписать программу.

— Вик, — ласково говорит Ян за дверью. — Я знаю, что тебе больно, но времени нет. Мне нужна твоя помощь. Лизка в беде. Нам сейчас только суггестор сможет помочь. Ты же знакома с ним. Ви-и-ик.

— Сейчас, — собираюсь с духом. Настоящее не изменить. Марка тоже. Я должна смириться и отпустить.

Выхожу. Ян сочувствующе смотрит на меня и чешет густую бороду. А мне тошно от этого взгляда. Никого не хочу видеть.

— Все нормально? — спрашивает маг. — Идем. Я кофе заварил.

— Говори, что с Лизой? — иду следом и считаю кубы, нарисованные на полу. Поднимаю взгляд на стену, где мы с Марком… Нет. Я не могу здесь находиться. Это невыносимо.

Скрипя челюстью, отворачиваюсь. Кулаки сжимаю до белых косточек и прохожу дальше. Стол, где мы…

Слушаю Яна, стараюсь отделить себя от переживаний и думать о подруге.

— Она пропала еще позавчера, — встревоженно проговаривает Ян. — Пришлось весь город перешерстить. Нигде ее нет. Я поднял всех знакомых и свободных магов на уши, но даже внестепенник Пестов не увидел сестру. Суггестор нужен. Понимаешь?

— Почему раньше не пришел? — мне кажется странным, что Ян решил переступить через Марка, ни слова не сказал об Артеме. Дружат они довольно давно, не должно быть тайн. Но тот период, когда я была объектом, сильно разругал их между собой. Из-за этого последний год, что мы жили с Вольным, как муж и жена, казался настоящей приторной фальшью. — Скажи мне. Ты друг Марку? Или очередная ложь под прикрытием?

Прищуриваюсь.

Ян судорожно сглатывает и кивает.

— Даже не сомневайся. Не просто друг. Лучший. У меня не было выбора, Вика. Пойми. Марк объяснит зачем скрыли твою память. и что произошло на самом деле. Я не могу этого сказать: у меня запрет стоит. Остальные блоки памяти у Вольного, а времени его ждать у меня нет. Прошу тебя, попытайся вспомнить хоть что-то… Где найти суггестора?

— Ян, не знаю, о чем ты, — пожимаю плечами. — Видимо, вся нужная тебе информация осталась закрытой. Я не помню Михаила. Лицо помню, имя тоже, но вот подробности — нет. Где найти — тем более.

У Зимы звонит в кармане телефон. Он бросает беглый взгляд на экран, а потом, извинившись, выходит. Из коридора говорит мне:

— Вика, я вернусь через пару часов. Попытайся вспомнить. Есть одна зацепка, нужно проверить, — он заходит и склоняет голову на грудь. — Я могу тебя оставить одну? Ты глупостей не наделаешь?

Стискиваю зубы. Все мужчины такие сволочи?

— Иди спокойно. Я тоже хочу Лизе помочь. Если что-то прояснится, наберу.

— Вик, — Ян поднимает загнанный взгляд. — Прости за эту боль. Ты простила Марка, но намного позже. У меня нет нужного блока памяти, к сожалению, а словами нет смысла — ты все равно не поверишь и не простишь. Да и я не могу… Он сам должен это сделать.

Отворачиваюсь и гляжу в чистое голубое небо за окном. Как глаза Марка. Тварь! Мне не нужны извинения. Я даже благодарна, что это не вскрылось лет через пять, или, не дай Бог, во время беременности. Тогда вытерпеть было бы тяжелей. Сейчас в душе зияет дыра размером с бездну, но я знаю, что время лечит. И, наверняка, брак наш не официальный. Так что…

Дверь хлопает, а меня сковывает тишиной. Поцелуи Марка все еще чувствуются на губах, а прикосновения, как удары плеткой, жгут кожу. Не отмыться. Не очиститься.

Накидываю ветровку. Мне просто нужно пройтись. Лезу в шкаф, где на верхней полке лежит мой паспорт и деньги. Бросаю все в рюкзак. На всякий случай.

Выхожу из квартиры, но оборачиваясь. Чтобы оставить все воспоминания здесь. Вырезать из сердца. Диван, на котором… Стол с компьютером мужа… Марка. Хватит! Больше нет сил.

Ухожу, не взяв ключи. Захлопну дверь и вернуться уже не смогу. Так правильно. Кольцо меня не пугает и безнадега не тревожит, даже на неизвестность мне плевать. Злота поможет снять связь. Она ведь друг и меня не оставит, ведь сама звала и предлагала помощь. И девушка явно знает больше, чем я думаю. Потому я должна ее найти.

Дверь, закрываясь, знакомо скрипит, и меня пронзает острой волной дрожи. С этим звуком я всегда встречала Вольного с работы. Выбегала навстречу, прыгала на него от радости и шептала, как сильно люблю. А он вот так со мной! Издевался и мучил…

Бью с размаху ногой в обшивку, отчего грохот разносится по подъезду. Не позволю себе сломаться, даже если будет слишком плохо — я выплыву.

Если я все забыла, значит, Марк добился своего? Выполнил задание, почистил меня начисто, а потом решил, что не наигрался и оставил себе, как трофей. Кубок на полке после турнира. Я отказываюсь быть игрушкой. Мотыльком на игле. С меня достаточно!

Одно гложет: Ян и остальные приспешники и маги знали, что мне зачистили память. Даже Артем знал? Даже Лиза?

На улице тепло и пахнет арбузными корками. Осеннее солнце освещает головы прохожих, и они походят на белые одуванчики. Ласковый ветер шевелит мои волосы. Провожу рукой по виску и пропускаю рдяные пряди сквозь пальцы. Я помню, как постриглась почти под каре. Мы тогда с Яном еще Артема встретили в торговом центре. Как волосы успели отрасти так сильно всего за год? Почти до талии сейчас достают. Тоже магия? Марк лепил из меня настоящую игрушку, чтобы дергать за ниточки, как вздумается. Он всегда говорил, что его восхищают длинные волосы и запрещал обрезать. Вот он ответ!

Совсем путаются мысли. Я с трудом понимаю, где правда, а где вымысел.

Внезапно меня подкидывает от озарения.