Гленна хорошо понимала, что означает пережить серьезную потерю.

– Наверное, это неправильно, – задумчиво сказал Бродерик. – Она достойна того, чтобы о ней вспоминать.

Гленна слышала в его голосе боль и нерешительность. Готова ли она выразить ему свою поддержку? Это явно было то, в чем он нуждается.

– Если хочешь, расскажи мне о ней что-нибудь.

В детстве бабушка Гленны часто рассказывала ей истории о людях, которые уже ушли из жизни. Так она сохраняла частицу их присутствия, и это облегчало боль от потери. Возможно, Бродерику это тоже поможет.

– Она была очень решительной и чертовски хорошим лидером.

– Наоми тоже решительная.

Бродерик фыркнул:

– Наоми – бунтарка. Бреанна была более сосредоточенной, она всегда стремилась вперед. Я всегда старался ей подражать.

– Наверное, тебе тяжело было ее потерять. Тем более одновременно с матерью.

Гленна вдруг поняла, что именно смущает ее в его предложении. Бродерик думает, что отношения могут быть легкими, но это не так. Даже если вы не планируете прожить вместе остаток дней, вступая в отношения, ты должен понимать, что их завершение принесет тебе боль.

– Не только мне. Наша семья очень изменилась после их гибели. – Бродерик посмотрел на Гленну. – Я очень сочувствую твоей потере тоже. Наверное, ждать результатов анализов должно быть мучительно.

– Ты хочешь спросить, верю ли я в то, что Флора – ребенок Грега?

– Зачем мне спрашивать? – Бродерик отвел глаза. – Результаты теста все прояснят.

Но Гленну не удовлетворил его уклончивый ответ.

– Но ты ведь хочешь знать, считаю ли я, что мой муж мог мне изменить.

– Я не имею права об этом спрашивать. Но мне это небезразлично. – Бродерик посмотрел на нее.

Гленна глубоко вздохнула, ощущая морозный свежий лесной запах.

– Я скажу тебе кое-что, о чем почти никто не знает. Он уже изменял мне три года назад. Мы много говорили об этом с психологом. Нам удалось это преодолеть и склеить наш брак, хотя это и было непросто.

– Черт, мне так жаль это слышать, – проговорил Бродерик.

– Он умер, вот чего по-настоящему жаль. – Гленна помолчала. – Тогда я сказала, что, если он снова мне изменит, пути назад не будет. Поэтому… если он и впрямь это сделал, он ни за что бы в этом не признался. Но все равно, если Флора – его дочь, я не хочу от нее отказываться. Это так запутанно… Я бы ушла от него, если бы узнала о ней, пока он был жив, но сейчас, когда его нет, она кажется мне последней связующей ниточкой. У меня так и не получилось выносить ребенка из-за эндометриоза. – Гленна прерывисто вздохнула. Бродерик протянул руку и погладил ее по волосам. Гленна на мгновение замерла, а потом отодвинулась: – Я не хочу жалости. Мне нужны только ответы. А ты? Что ты будешь делать, если окажешься ее биологическим отцом?

Бродерик посмотрел на Флору, которая опять спала, и улыбнулся.

– Буду им. Ее уже один раз бросили, этого хватит, ты не находишь?

– В любом случае у нее теперь есть огромная шумная семья.

– Это уж точно. Кстати, у тебя хорошо получается с ней обращаться.

Гленна улыбнулась.

– Я люблю детей. Всегда хотела, чтобы у меня был ребенок.

– Она все еще может стать твоим ребенком, вне зависимости от теста.

Вот, опять он гнет свою линию.

– Давай не будем сейчас это обсуждать.

Бродерик остановился и снова коснулся ее лица. Она посмотрела ему в глаза и непроизвольно подалась навстречу этому мягкому взгляду, и их губы почти встретились…

Кота с громким лаем прыгнул на нее, желая, чтобы с ним поиграли, и почти сбил ее с ног. Но парадоксальным образом Гленна была ему за это благодарна.

Глава 9

Бродерик открыл крышку кастрюли, чтобы проверить, как там поживает рагу из оленя, которое он готовил по семейному рецепту. Из кастрюли вырвалось облако пара с запахом чабреца.

Они много раз готовили здесь это блюдо, когда приезжали на каникулы, и Бродерик очень его любил. В нем для него заключалось множество теплых воспоминаний, и он ждал момента, когда сможет угостить им Гленну, после того как они уложат Флору спать. Сейчас же Гленна сидела с девочкой на одеяльце в гостиной, развлекая ее какой-то игрушкой.

Когда они приезжали сюда, то родители спали в главной спальне, девочки – во второй комнате, где сейчас ночевали Гленна и Флора, а мальчики – на диванах и на полу в гостиной. Время они проводили, отправляясь в походы к горам, катаясь на снегоходах и занимаясь рыбалкой, а к вечеру возвращались в дом, мокрые, измотанные и голодные.

Рецепт этого блюда достался ему от бабушки. Перед его внутренним взором встала картина, как его мать и бабушка нарезают лук и помидоры. Они никогда не отмеряли количество бульона и специй и все делали на глаз. Никому чужому этот рецепт бабушка не передавала, и, хотя шеф-повар поместья Стилов пытался его воспроизвести, как у бабушки у него не получалось.

Бродерик взял с керамической подставки деревянную ложку, помешал варево, которое весь вечер медленно кипело на огне, и попробовал. Потом обернулся и увидел, что Кота умильно смотрит на него своими голубыми глазами, ожидая подачки.

– Кота, я подозреваю, что тебя нельзя угощать едой со стола, – сказал Бродерик. – Гленна будет меня ругать.

– И еще как, – отозвалась Гленна. – Лучше не порти хорошие манеры моей собаки.

Кота наклонил голову и заскулил.

– Да-да, малыш, – произнес Бродерик, – я знаю, что это несправедливо. Но знаешь что, у меня в холодильнике есть отличная суповая кость, и, если Гленна разрешит, будешь грызть ее сколько захочешь.

Но Кота продолжал сидеть и смотреть на него, и Бродерик почувствовал себя самым ужасным и несправедливым человеком на Земле. Он дождался момента, когда Гленна отвернется, выудил из кастрюли кусочек мяса, наклонился и прошептал:

– Ладно, ладно. Но ты должен за это поработать. Лапу, Кота!

Пес сразу же протянул лапу, и Бродерик угостил его лакомством, которое Кота аккуратно взял с раскрытой ладони.

– Хороший пес. – Бродерик почесал Коту за ушами, встал, вымыл руки и вернулся к приготовлению еды.

Он снова зачерпнул ложкой рагу, пробуя на вкус соотношение мяса и приправ. Рагу было восхитительно на вкус; почти идеально, хотя чего-то не хватало.

Вдруг у него зазвонил телефон. Бродерик выудил его из кармана. На экране светилось лицо его брата Маршалла. Бродерик быстро нажал на кнопку приема вызова, одновременно разыскивая перец в коробке для приправ – ему хотелось сделать блюдо немного острее. Затем прижал телефон к уху, немного уменьшив громкость, – хотя какая разница, Гленна все равно услышит его разговор. Забывшись, он посмотрел на нее; в темных узких джинсах и голубой свободной блузке, она подхватила на руки Флору и нежно качала девочку, развлекая ее.

– Привет, Маршалл. Какие новости? Мать девочки уже нашли? И что с отцовством?

– Пока ничего ни с тем, ни с этим, – ответил Маршалл. – Мать пока не могут разыскать, она скрылась в Канаде, не оставив никаких следов.

Бродерик добавил в кастрюлю перец, еще раз все перемешал, посмотрел на Гленну, которая все еще ворковала с девочкой, и ухмыльнулся, но тут же посерьезнел:

– Черт побери, ну кто вообще так делает? Оставляет ребенка непонятно где и исчезает?

Он снова посмотрел на Гленну и Флору. Кто-нибудь увидевший их со стороны непременно решил бы, что Гленна и есть мать девочки.

– Понятия не имею, – ровным голосом ответил Маршалл.

– Судя по всему, у Деборы не было семьи, которая могла бы ей материально помочь с ребенком, – сказал Бродерик. – Но, если она считала, что ребенок от меня, почему она со мной не связалась? Неужели она думала, что я не захочу помочь… – Он поморщился.

– Может, она боялась, что ты совсем заберешь у нее ребенка, – предположил Маршалл.

– Ну разве я бы мог так поступить! – возмутился Бродерик. – Я бы просто…

– Я знаю, братишка, я знаю. Но, очевидно, для мисс Уилсон картина была не такой ясной, и ее можно понять.

Бродерик шумно выдохнул, пытаясь перестать злиться и внять голосу разума. Маршалл прав. Бродерик помешал рагу и снова попробовал: почти идеально, но все-таки чего-то не хватает. Как ему самому не хватало близости с Гленной в этой картинке идеальной семьи…

Терпение. Оно должно помочь и с Гленной, и с приготовлением рагу. Когда-нибудь постепенно он достигнет в приготовлении этого блюда тех же высот, что и его мать. Может быть, это то, о чем говорила Гленна, – его способ чувствовать близость с людьми, которых уже нет рядом?

Но все-таки в рагу чего-то недостает. Бродерик в задумчивости просмотрел все приправы.

– Ладно, я надеюсь, когда-нибудь она объявится и мы все выясним. Хотя лучше бы это случилось поскорее, – сказал он.

– Да уж. Но не беспокойся, Наоми готова к любому исходу. У нее мощная хватка, – ответил Маршалл.

Бродерик посмотрел на Гленну, которая положила Флору на одеяльце и меняла ей подгузник, издавая при этом дурацкие звуки, чтобы девочке не стало скучно. Имея на своей стороне Наоми и Гленну, Флора точно будет в безопасности, окруженная заботой и любовью. Самому Бродерику тоже хотелось приложить к этому руку.

– Я не раз задумывался о том, почему отец не поставил Наоми во главе компании, – сказал Бродерик. – Она суровый боец.

– Ты не поверишь, – со смешком произнес Маршалл, – она предложила отцу составить брачный контракт для них с Джинни.

Бродерик хмыкнул:

– Как он только на месте не взорвался?!

Отец любил повторять, что Наоми спорила даже с акушерками при рождении. Она всегда говорила то, что думает, даже в запутанных или неловких ситуациях, и всегда рассуждала здраво и рационально.

– Да уж, я и сам удивился. Но он сказал, что понимает, что брачные контракты нужны, чтобы и муж, и жена, и дети точно знали, как обстоят дела. И чтобы мы не беспокоились, они с Джинни будут консультироваться каждый со своими адвокатами при составлении завещания.