— Мы куда-то поедем отдыхать до учебы?! — радостно восклицаю я, не веря в такое счастье.

— Да, Стрельникова, мы едем в Антарктиду. Ну чего ты тупишь, ты переезжаешь в мою квартиру.

— В твою квартиру?! — вскакивая с кровати, шумно сглатываю я.

— Да, Ань, в мою квартиру. У нас есть ровно четыре с половиной дня, чтобы более-менее обустроить ее, отмыть от жильцов, которые жили там три года. Так что не тормози, собирай вещи.

Только не пищать от радости, только не пищать! Да это, пожалуй, аналог «люблю». Господи, спасибо тебе, спасибо! И тут до меня вдруг доходит.

— А папа? Они меня отпускают?

— Да, я договорился с ними еще две недели назад, так что все тебя отпускают с миром, сестру могла даже не выгонять.

— Купидонов, это хороший сюрприз, — как можно сдержаннее отвечаю я, а самой хочется кинуться ему на шею и задушить от радости.

— Я в этом не сомневался. Давай, Анька, не тормози, дел там реально много.

— Есть, Купидоныш.

Открываю шкаф и со скоростью света скидываю без разбора все вещи в чемоданы. Плевать, потом разберу. Перед глазами маячит только одно-я живу в квартире у Ильи, это не просто шаг, это шажище!

— Я все! — выдыхаю я и сажусь от усталости на кровать.

— Охренеть, вот это скорость. Ну ты даешь, мать. Ну, поковыляли что ли. Так, — встает с кровати, поправляя джинсы. — Машину свою оставляешь пока здесь. Заберем уже перед первым сентября.

— Хорошо.

— Анька, да ты умеешь быть послушной.

— Я много чего умею, Купидонов, — сжимаю задницу Ильи и тянусь к его губам.

— Пошли уже, — Купидонов буквально оцепляет мою руку и, подхватывая два чемодана, идет к двери, которую я ему услужливо открываю.

Спускаюсь вниз с дебильной улыбкой и натыкаюсь на родителей и Полю. Ну все, теперь и доброй можно побыть.

— Спасибо, мамочка, — целую ее в щеку, на что мама морщится.

Тут же подбегаю к папе и проделываю то же самое, только уже в обе щеки, тут-то более тяжелая артиллерия. Вот только папа кривится еще больше. Да что за…

— Ну ладно, к распростертым объятьям вы как-то холодно отнеслись, но мы ждем вас с Ильей через пару дней у нас в квартире, — о как звучит! Подумаешь, что я там буду жить почти всегда одна, но это же квартира Купидонова, а значит у нас все серьезно. — Поля, иди сюда, дай тоже обниму, можешь занимать мою комнату, — тянусь к сестре, а та сразу выставляет вперед руку.

— Спасибо, конечно, за комнату, но от вас воняет чесноком! Причем не только что съеденным, а вонюче-вчерашним, — переглядываюсь с Ильей, а сама от стыда готова провалиться сквозь землю.

— А это мы избавляемся от злых духов, — не теряется Илья, приобнимая меня за плечи.

— И не только от них, — добавляет папа. — Ладно, у вас много дел, если надо что-нибудь привезти или помочь, вы говорите.

— Спасибо, Сергей, но мы сами. Пойдем, Анька.

Да я только за! И вприпрыжку!

***

Осматриваю квартиру и не могу понять, как молодой мужчина мог согласиться переехать в деревню, когда у самого имеется по всем мерам хорошая и большая трешка. Надо срочно покопаться в его мозгах.

— Илья, а почему она такая… пустая. И кто в ней жил?

— Я приобрел ее сразу после развода, фактически в ней не жил. И почти сразу сдал ее. Собственно, до вчерашнего дня в ней жили мои квартиросъемщики. Они были со своей мебелью в основном, им кроме дивана и техники ничего не нужно было. Ну а сейчас нам надо все вымыть, выбрать обои в спальню, кровать, ну и желательно кухню. Завтра будем все клеить, кровать соберу сам, а вот с кухней надо бы что попроще, чтобы сразу было в наличие и привезли ее, когда я еще буду тут, а потом…, - договорить Илье я не даю, прижимаю палец к его губам и не могу подобрать слов.

— Получается, что ты сдавал квартиру, получая от нее прибыль, а теперь, чтобы поселить меня сюда, ты выгнал своих постояльцев?

— Ну не выгнал, а попросил за две недели найти новое жилье.

— Илья, — отпускаю свою руку и шумно выдыхаю. — Это, конечно, безумно приятно, но ты получал от этого деньги, а теперь еще придется тратить на ремонт и на меня. Это… неправильно.

— Кто сказал, что неправильно? Так будет лучше, не грузись, Ань. Давай еще раз все осмотри и поехали искать обои.

— Илья?

— М?

— Спасибо, — становлюсь на носочки и крепко прижимаюсь к нему.

Глава 42

Вот уж не думала, что обустройство собственного угла-это такая мука. Вроде бы мы с Ильей проводим вместе двадцать четыре часа в сутки, вот только решиться на что-то не получается, из-за этого мы собачимся на чем свет стоит. Более того, меня самым настоящим образом сжирает совесть, черт возьми, это все дорого! Я ведь и не задумывалась о реальной стоимости кровати и прочего, мне упало все с родительской руки. А теперь получается, что я фактически отобрала заработок у Ильи, мало того буду жить в квартире, тогда как Матвей будет слоняться по Катям, Софиям и прочим стерлядям, пока Купидонов будет работать, так еще он и тратится на меня.

— Ань, пожалуйста, давай выберем уже любую кровать. Ну в чем такой затык?!

— Да это все дорого, вот что! Зачем мы пришли в магазин итальянской мебели? Кухню ты выбрал нормальную, а это все… да блин, у тебя что много лишних денег? — на мой возглас Илья лишь улыбнулся, приложив руку к моей щеке.

— Денег никогда не бывает много. Вот только на кухне ты спать не будешь, приготовишь и завалишься на кровать. Нельзя экономить на кровати и матрасе. Лучше купить сразу хорошее. Запомнила?

— Ну, допустим запомнила.

— Тогда прекрати терзаться муками совести и плюхайся туда, на что ты пускаешь слюни уже минут десять, — сказать что-либо я не успела, Купидонов повалил меня на кровать. — Не бойся, перед покупкой можно и нужно все пробовать, — присаживаясь около меня, с лукавой улыбкой произносит Илья.

— Может еще предложишь тут сексом заняться?

— Нет, ты что, мое-это только мое. Смотреть на голое мое-это уже табу.

— Дурак, — замахиваюсь на Илью рукой, а самой жуть как приятно от его «мое». — Матрас хороший.

— Мне тоже нравится. Ну что, если есть на складе берем?

— Ну если тебя жаба не душит, то берем.

— Илья?!

Я не знаю кто первым среагировал на женский голос. Скорее всего Купидонов, я же обратила внимание на его лицо. Улыбка тут же исчезла с его лица.

— Неожиданно. Я думала ты тут не живешь, — продолжает брюнетка, совершенно не реагируя на молчание Ильи.

— Ты удивишься, но в магазине я действительно не живу, — саркастически произносит Илья, подавая мне руку. — Пойдем оформлять заказ, — обращается уже ко мне.

Приподнимаюсь с кровати, а саму распирает невероятное любопытство. Брюнетка-то молодая, лет тридцати, с отменной фигурой, на высоченных каблуках, и чего уж греха таить-симпатичная. А может даже и красивая. Илья крепко хватает меня за ладонь, и мы проходим мимо нее.

— Илья, стой. Ты даже ничем не поинтересуешься и ничего мне не скажешь? — недоуменно произносит брюнетка нам вслед.

— Погода хорошая для последних дней августа. Я спешу, Лен, у нас много дел, — смотрит на меня Илья и делает шаг вперед, а я семеню вслед за ним.

— Кто она такая? Только не ври мне.

— Ну а ты как думаешь? Спал с ней когда-то, не бери в голову.

— Просто спал? А это какая по номеру твоя бывшая?

— Да какая разница? Четвертая.

— То есть твоя жена.

— Боги, ты что запомнила наш разговор про бывших?! — резко останавливается Илья.

— Конечно запомнила и посчитала. А чего сразу не сказал, что жена?

— Бывшая жена, это раз. Вот-вторых, чтобы не было ненужных психов, как сейчас.

— Я не психую, это твое прошлое и… вообще все нормально, просто не ври мне. Давай заказывать мебель, — как можно беззаботнее произношу я, а у самой покалывает от злости в глазах.

— Ты меня удивляешь, действительно без психов и не расстроена? — заглядывая мне в глаза, интересуется Купидонов, при этом поправляя прядь моих волос за ухо.

— Нет. Я учусь быть взрослой.

— Ну отлично.

***

Подкосила ли меня встреча с бывшей Ильи? Вроде как не должна была, ведь он был спокоен и общаться с ней не захотел, вот только как объяснить то, что сейчас я не могу нормально выговаривать слова. Зачем я вышла на улицу за очередной порцией клея, а купила ром? Это совершенно на меня не похоже…

— Все-таки надо было покупать не ром, а клей, Анька, — перевожу взгляд на Купидонова, который как ни в чем не бывало допивает остатки алкоголя. — Блин, как все же обои наклеены неровно и пузыри какие.

— А по мне хорошо.

— А по мне ужасно. И вообще это все отвратительно. Я тебя спаиваю, ужас какой-то, — вполне серьезно произносит Илья, ставя бутылку на пол.

— Это же я купила ром, значит вина лежит на мне.

— Это был первый и последний раз. А зачем ты вообще это сделала? — притягивает меня к себе Илья.

— Грустно как-то. Вроде все хорошо, а грустно. Ты же все равно уедешь через два дня. Чего-то не представляю я уже своей жизни без тебя, Купидонов. Вот это отвратительно, а не пузыри на обоях. А хуже всего, что я произношу это вслух! Женщины не должны такое произносить.

— Да ладно? Не должны?

— Прекрати издеваться.

— Прекращаю. А теперь послушай еще раз, я живу не в Африке, а в нескольких часах езды отсюда. Что за упаднический настрой?

— Все, я больше не буду.

— Ловлю на слове, и пить тоже больше не будешь.

— Да я и не собиралась.

— Все, пойдем спать, Анна Стрельничиховна.

— Пойдем, Купидоныш.

***

Если бы знала, что все будет не так, как сказал Купидонов, никогда бы не согласилась на все это. Чертову субботу прогуливать категорически не получалось из-за одной идиотской лекции, прогул которой сулил огромные проблемы. В итоге только одно воскресенье рядом с ним. Радости, как и вообще чего-то хорошего мне это не прибавляло. Зачеркивала как дура в календаре дни и, кажется, у меня все же поехала кукушка. Не могу без него и все тут! Чтобы у меня пропал аппетит, это надо постараться. А ведь он пропал! К тому же пропал не только он, но, кажется, и задница тоже за полтора месяца без постоянного присутствия в моей жизни Купидонова стала сдуваться. Спасибо, что грудь еще на месте. В какой-то момент я подумала, что беременна. Вот только и тут случился облом-не беременна. Подумать только, я испытала не облегчение, а сожаление. Это край-удерживать и манипулировать мужиком при помощи беременности, но к счастью, своей повернутой кукушкой я это понимала. На это я точно не пойду.