Краем глаза замечаю, что к нам приближаются два амбала. Хмурюсь. Зачем они здесь?

Сабуров просто кивает им. Ни слова не говоря.

Но этого достаточно. Меня тут же берут под руки, да так, что ботинки отрываются от земли.

— Ратмир, ты обещал! — пищу не своим голосом, ощущая жёсткую хватку.

Не смотрит больше в мою сторону. И вдруг до меня доходит. Он же написал: не трону. И не тронул. Козёл!

Не знаю, как эту сцену видят прохожие, но мне становится жутко и страшно, когда меня закидывают в тонированный внедорожник. Фиксируют с обеих сторон своими телами. После чего машина двигается с места.

Нет, я не ожидала, что он спустит мне с рук побег. Но надеялась, что займётся мной лично. А он даже притрагиваться не захотел. Не доверял себе? Боялся, видимо, что свернёт мне шею на месте. За неповиновение… Ему же послушная девочка нужна. Я не такая.

Дорога уже знакома наизусть. Подземная парковка. Лифт. Тяжёлая металлическая дверь. Услужливая Нур. Старая тюрьма.

Если наказание заключалось в абсолютном игноре, у него получилось. Он не появился ни этой ночью, ни следующей. Из дома мне выходить запрещалось. Удивительно, что к ноге не присоединили браслет для слежения и не конфисковали сотовый.

Утром набрала номер Патимат. Хотелось инсайда. Заезжал ли Сабуров в особняк или нет. Знать бы, где он.

— Серафима! Как я рада тебя слышать, — прозвучал на том конце голос со знакомым лёгким акцентом, греющим душу.

— И я тебя, Пати. Как у вас дела?

— Ты не представляешь, в какой ярости был Ратмир, когда ты пропала, — с воодушевлением начала она, — думала, убьёт меня и всю охрану, но сжалился. Мачеху свою едва не разорвал, когда она по привычке принялась клеветать на тебя.

Слушаю, а у самой уши горят. Больно противоречивая информация, совсем не вязалось описываемое Пати поведение Ратмира и то, как он вёл себя со мной в погребе.

— А у кого в итоге оказались драгоценности? — меня это не сильно волновало, но всё же любопытно.

— У Рустама. Не знаю подробностей, но вроде у него страшные карточные долги, — почти шёпотом пояснила она.

Удивления я не испытала. Но ощущение, что меня изваляли в грязи, никуда не делось.

— Скажи, а когда Сабуров последний раз появлялся в особняке?

Пауза.

— Его не было с того дня, как ты сбежала. Он редко останавливается здесь, в основном живёт в городе, — признаётся она. — А что такое?

— Да так, — понуро, — дело к нему есть. Повиниться хочу.

Мы ещё немного поговорили о буднях особняка и попрощались.

Он запер меня здесь, как в тюрьме. В наказание. Он не отвечал на мои эсэмэски и звонки. На третий день мне начало казаться, что я медленно, но верно съезжаю с катушек.

— Что желаете на обед? — со смешным акцентом спрашивает Нур.

— Ничего.

Есть не хотелось.

Нервничала из-за Ани, а Сабуров как вишенка на торте.

— Так нельзя, девочка, вы не ели со вчерашнего дня.

Пожимаю плечами. Может, если устрою голодную забастовку, он объявится?

И он действительно приехал. На следующей день.

Я услышала его тяжёлые шаги ещё в гостиной. Поднялась с дивана, потом села обратно. Вновь поднялась. Не знала, куда себя деть от волнения. И в то же время сердце заходилось в груди от радости.

Он переступил порог, и я едва сдерживалась от того, чтобы не кинуться ему на шею. Сжала кулачки, будто это могло помочь. И смотрела на него, как по уши влюблённая дурочка. В надежде, что он тоже хотя бы что-то ко мне испытывает. Хоть малую часть от той бездны чувств, что бушует внутри меня.

Но он смерил меня таким взглядом, что всякая надежда рассыпалась в прах.

Глава 20


В его глазах ничего кроме безразличия не нашлось.

— Надень это, — вместо приветствия передаёт мне пакеты с логотипом известного бренда.

Хмурюсь. Смотрю на него так, будто в пакете гремучие змеи.

— Зачем? Мы куда-то едем?

— Да, одевайся.

Спорить с ним совсем не хотелось.

Забрала пакеты. В одном оказались черные туфли-лодочки на небольшом каблучке. Во втором — бледно-серый твидовый костюм. Не платье мини и не вечерний наряд. Странный выбор.

— Что это? Ты решил сдать меня в пансион благородных девиц? — пытаюсь разрядить обстановку.

— Одевайся, времени мало.

На следующий день после моего заточения Нур передала мне женскую одежду. Кучу пакетов со шмотками. Я тут же обрадовалась, потому что мне наивно показалось — это знак. Знак того, что Сабуров простил мне очередную выходку.

Но потом, когда я остыла и подумала, до меня дошла очевидная истина. Он просто не мог купить мне что-то не его уровня. Если одежда — то премиум-бренда, если ресторан — то со звездой Мишлен. А если девушка, то какая?

Все вещи оказались моего размера, но я так их и оставила не распаковав. Почти всё время проведя в шёлковой пижаме.

И среди тех нарядов были куда более подходящие для выхода в свет.

Смотрю прямо на него и медленно расстёгиваю пуговички. Желая увидеть в его глазах хоть что-то. Проблеск интереса. Он скучал по мне? Думал хотя бы чуть-чуть? Я дико по нему тосковала. Дожив до полнолуния, выла бы на луну.

А он спокойно стоит и наблюдает. Ни слова не говоря. Без каких-либо эмоций на лице. Просто следит за движениями моих пальцев. Одна пуговичка, вторая. Полы рубашки распахиваются. Повела плечами — и рубашка, спускаясь по коже, падает на пол.

В какой-то момент мне становится неловко от собственного шоу, но назад пути нет. Просовываю большие пальцы под пояс брюк и спускаю их вниз.

Из белья на мне только крошечные полупрозрачные трусики.

Перешагиваю через брюки и достаю вещи, шедшие комплектом к костюму. Тонкие колготки и топик. Медленно надела их, затем натянула юбку. Довольно пуританской длины. И пиджак, скрывающий всё, что можно скрыть.

План не удался, и я ощутила себя неудачницей.

— Пошли, — развернулся и направился к выходу.

Поджала губы и последовала за ним, ощущая себя самым несчастным созданием на земле.

Смотреть ему в глаза уже не хотелось. Это оказалось больно. Видеть в них пустоту, которая, как чёрная дыра, поглощала мои чувства.

Он накинул мне на плечи зимнее пальто. Тоже новенькое. Я глядела на себя в зеркало и не узнавала в этом дурацком строгом наряде, который совершенно не соответствовал моей натуре. Где я и где твидовый костюм? Нелепица.

Всё происходящее походило на какой-то странный сон.

Так же молча он открыл мне дверь автомобиля и сел за руль.

Сжала кончики похолодевших пальцев и изучала рисунок ткани на своей юбке. Хотелось зареветь, потому что я иначе представляла эту встречу. Думала, что накричит, выпорет и мы в конце концов займёмся сексом. Бурным, страстным, таким, о котором я мечтала всё это время. Но никак не ожидала, что упрусь носом о холодную стену.

Когда мы остановились на светофоре, Сабуров потянулся к бардачку и достал из него коробку, которую затем положил мне на колени.

— Это твоё.

Догадаться, что в коробочке, труда не составило — «яблоко» последней модели. Странности, похоже, только набирали обороты.

— Спасибо, — произношу тихо. Горло сжимается.

Я вытащила гаджет. Никогда не имела настолько дорогой безделушки. Обычно покупала китайские аналоги и вполне была ими довольна.

— В нём забиты два моих номера. Один ты знаешь, а второй на случай крайней необходимости.

Наверное, в этот момент во мне родилась догадка. Или окончательно сформировалась.

Я посмотрела на его жёсткий профиль. Он не отрывал взгляда от дороги. А так хотелось заглянуть в его лицо и найти в нём ответы.

Он будто прощался со мной, и от этого предположения мне захотелось взвыть.

Дорога заняла полтора часа. Из центра города в пригород.

Даже направление напоминало то место, где жила семья Сабурова. И габариты дома, к которому мы проехали сквозь кованые ворота. Только само строение в другом стиле. Куда более лаконичном. С белыми стенами, черной черепицей на крыше. Красиво, но слишком стерильно. Я изучала дом, пока мы подъезжали, а дыра внутри становилась всё больше с каждым мгновением.

Хотелось расспросить Сабурова, но интуиция подсказывала, что он ничего мне не ответит.

Он помог мне выйти из машины, а я замешкалась. Коленки дрожали. Неожиданно он сжал мои ледяные пальцы, согревая своей горячей ладонью. Резко подняла на него взгляд. Смотрит изучающе. Зрительный контакт длился недолго. Отпустил руку и пошёл вперед. Что это за манера ходить так, будто на поводке за собой ведёт?

Дверь отворила девушка в наряде горничной. Мы на бал-маскарад приехали? Почему Сабуров в костюме богатого кавказца тогда? А я — в костюме скучающей жены олигарха.

— Ты привёз меня в публичный дом, чтобы я лучше освоила минет? — шепчу ему на ухо. — Он был настолько плох, что ты решил принять радикальные меры?

Скосил на меня взгляд, но ничего не сказал.

— К Николаю Сергеевичу, — коротко сообщил Сабуров.

— Он вас ждёт, — улыбнулась девушка, а затем помогла нам снять верхнюю одежду.

Глава 21


Мы прошли вглубь дома. Внутри он такой же белый, как и снаружи. Холодный. Оказывается, мне куда ближе восточный колорит особняка семьи Сабурова.

Девушка провела нас в светлую гостиную. На диване сидел мужчина лет пятидесяти, рядом с ним женщина — его ровесница, похожа на него, как родная сестра. Оба со светлыми волосами, только его с сединой, а её — нет. Очевидно, что хозяева этого дорогого жилища.

Стоило нам войти, как взгляды обратились в нашу сторону. Точнее — в мою. Стало не по себе. Они оценивали меня, словно я корова на ярмарке.