– Простите, – незнакомец почувствовал, что обидел меня, и добавил чуть мягче: – но дальше я действительно сам. Еще раз спасибо.

Я кивнула и отошла. Потом полезла в своей кошелек за монетой. Подержав ее в руке, с силой забросила в купель. А вдруг? Не мне, а тем, кто нуждается больше меня.

Гид покрикивал, шустро гоня всех к автобусу, словно наседка бестолковых цыплят. Я замешкалась и оказалась чуть ли не последней. Даже посмеялась бы над тем, как мечется гид, если бы не фраза одной из туристок:

– Ой, а мне от МЧС предупреждение пришло о шторме…

Народ загудел, как потревоженный улей. Теперь стало понятно, почему гид не озвучил причину спешки. Паника – страшная вещь.

Толпа хлынула вперед, и я вместе с ней, но, то ли рассылка запоздала, то ли ненастная погода оказалась проворнее, – ливнем нас накрыло за сотню метров до вожделенного автобуса.

Дождь шел стеной. Отрезая всех и каждого, словно заковывая в броню, что нестерпимо давит своей тяжестью на плечи. Порывистый ветер, ушаты воды с неба. Я моментально стала мокрой, холодной, грязной. Было ощущение, что попала в дыру, где вокруг – лишь слякоть и лужи.

Нога провалилась во что-то склизкое и коварное, а в следующий миг я уже летела носом вперед со склона, под колеса автобусу, что урчал двигателем, готовый тронуться. Вряд ли в таком аду меня видел водитель. Заголосить не успела. Крик застрял комом в горле. Безмолвная, я неслась по крутому склону вниз.

Резкий рывок, от которого ткань затрещала, заставил остановиться буквально в полуметре от здоровенного колеса.

Я лежала на спине, и дождь хлестал меня по лицу. Лямка от холщовой сумки, перекинутой через плечо, врезалась в кожу. Похоже, что именно за этот баул кто-то меня и схватил, не дав съехать под колеса.

– Живы? – произнес тот самый голос, который еще недавно чеканил категоричное «Нет».

– Д – д–да, – сглотнула, вернувшись, наконец, к членораздельной речи.

А когда чуть приподнялась и повернула голову, то увидела, как именно сумел остановить меня парень: он подошвой кроссовки буквально пригвоздил к земле сумку, ехавшую следом за мной по грязи. И при этом умудрился сам не рухнуть.

– Спасибо, – я встала, пытаясь не упасть вновь и с благодарностью цепляясь за поданную руку.

В автобусе кто-то истерично выл, из дверей выглядывал обеспокоенный гид. Мы с моим спасителем оказались последними, не зашедшими внутрь.

– Не за что, – парень широко и счастливо улыбнулся.

– Быстрее, быстрее! Пока дорогу не размыло! – меж тем поторапливал экскурсовод.

Мой новый безымянный знакомый шел по скользкому месиву на удивление легко и твердо, я семенила рядом, без конца елозя подошвами по мокрой глине.

В салон мы зашли абсолютно мокрые, но я в отличие от парня – еще и грязной. На моем месте уже сидела какая-то дама в очках и с открытым ртом, из которого несся тот самый вой, что я слышала на подступах к автобусу. Пришлось осторожно пробраться мимо и топать в самый конец салона. Свободных мест там было несколько.

Я уже было обрадовалась, что расположусь с комфортом, как рядом со мной опустился мой спаситель. Не спрашивая свободно ли и вообще, не вторгается ли он в мою приватность. Нет, плюхнулся с довольным видом и все.

Автобус тронулся, нас качнуло, дама перестала, наконец, выть.

– Я грязная, запачкаю, – попыталась воззвать хотя бы к логике.

– Если запачкаете, то я вас замочу, – усмехнулся он в лучших традициях киношного киллера, а потом озорно улыбнулся и как ни в чем не бывало уточнил: – Промок до нитки, хоть выжимай.

– Не думаю, что можно стать мокрее, чем я уже есть, – скептически хмыкнула я и внимательнее посмотрела на парня.

У купели я приняла его за юношу, но сейчас поняла, что передо мною уже вполне себе мужчина. Только тонкий в кости, жилистый, состоящий из сплошных крепких мышц без капли жира. Рыжеволосый от природы, с мелкими веснушками, что едва припорошили его скулы, зелеными внимательными глазами и волосами, собранными в короткий хвост – он чем-то напоминал мне белку.

«Тебя спасла белочка, хотя многих – наоборот», – пришел в голову истерический каламбур. Только сейчас я до конца осознала все и испугалась. А может, это просто дали о себе знать давешние приключения, и мой фееричный скат по глиняной тропе стал последней каплей.

– Меня, кстати, Ка… – я опомнилась в последний момент и представилась как подобает: – Марикой зовут. И давай уже на «ты». После того, что между нами было, выкать как-то даже предосудительно.

– Меня Романом, можно просто Ромой. И что же между нами было? – невинно хлопая длиннющими ресницами, на которых мерцали капельки дождя, спросил рыжий.

– Как что? – возмутилась я. – Ты повалил меня на обе лопатки так, что у меня перехватило дыхание…

Спаситель фыркнул:

– Еще скажи, что после этого я, как порядочный рыцарь, обязан на тебе жениться.

– А ты готов? – поддела я рыжего зубоскала.

– Почему бы и нет? Только учти, я работаю по предоплате, аванс по супружеским выплатам вперед, – скажи он это чуть похабно, с нотками хвастовства, то фраза звучала бы пошло. Но нет. Мой собеседник сумел произнести все в столь искренней, кристально честной манере, присущей лишь прожженному плуту, что я не смогла не улыбнуться.

А потом поймала себя на мысли: внешние идеальность и красивость нужны лишь для знакомства. Для всего остального нужен сам человек. И вот сейчас передо мною сидел именно человек, а не те ярлыки, которое так любит цеплять общество.

Когда мой спутник опустил щиты злости и отчаяния, то я узнала его другим: веселым, порою едким до сарказма, открытым и жизнерадостным.

Рыжий вздохнул, склонил голову на бок, словно овчарка, пристально посмотрел на меня и выдал:

– Нет, все-таки я на тебе не женюсь.

– Это еще почему? – прищурилась я. – Я может уже настроилась, в мыслях платье примеряю, думаю, кого на свадьбу пригласить, а кому в брачном загу… застолье отказать.

– Ты слишком красивая. А еще веселая и умная. И последнее не отрицай – он предупреждающе упрямо мотнул головой. – Была бы дурочкой, не отошла бы от меня тогда у купели, дав просто побыть одному. Обязательно либо навязалась бы с опекой, либо уничижительно фыркнула и гордо повернулась спиной, демонстративно обидевшись. Большинство, кстати, так и поступали.

Он хитро глянул на меня, словно дожидаясь, как я отвечу на эту провокацию. А вот фигушки! Роман усмехнулся и продолжил:

– Так вот, ты, как я уже сказал и повторюсь, умная, красивая, с юмором… А такие никогда не бывают свободны. Даже если они уверяют всех и каждого в обратном, у них все равно кто-то есть. В мессенджерах, в мыслях, в сердце…

Слово за слово, и мы с Ромой разговорились. Оказалось, что во многом наши взгляды на жизнь совпадают. Из вскользь оброненных фраз я поняла, что еще год назад мой собеседник был сильным, здоровым и отчаянным. Впрочем, как первого, так и последнего у него и сейчас было хоть отбавляй. А вот о причине, из-за которой Рома сейчас «на восстановлении», я спрашивать поостереглась. Захочет – сам расскажет.

В отель мы вернулись к вечеру. Дождь уже не лил стеной, а лишь шумел, словно смывая наносную мирскую суету и заставляя прислушаться к себе. Даже отчасти была благодарна за ту прохладу, что он принес с собой, если бы не одно «но»: сейчас я напоминала постоянного клиента грязелечебницы в разгар процедур. Нет, что бы там Марика себе не думала, я теперь ни за что не суну носа на эти волшебные обертывания глиной и водорослями, где тебя за твои же деньги вымажут с ног до головы, как первосортную хрюшку. Хватит с меня сегодняшнего полета по склону.

Добравшись до номера, я с наслаждением приняла ванну и уже планировала спуститься к ужину, как в дверь постучали.

Я, только вымывшаяся, с тюрбаном из полотенца на голове и в халате, пошлепала открывать. Если это Андрис с очередным сверхсрочным и сверхважным расследованием – пошлю его далеко хотя бы до завтрашнего утра.

За дверью оказался именно Андрис. В белой рубашке, гладко выбритый и благоухающий парфюмом с нотками морского бриза. В общем, если бы он не стоял на пороге мой комнаты, я решила бы, что этот тип намылился на свидание. Свидание?! Та-а-ак. Похоже следующей в списке какая-то красотка, и он благородно решил взять ее на себя, а я, очевидно, должна ему как-то помочь. А вот фиг!

– Можно войти? – Андрис проявил неожиданную вежливость.

Что-то когда он меня связывал, я такого не припомню. Между тем визитер продолжил:

– Я хотел бы с тобой поговорить.

Ясмерила гостя взглядом, пройдясь от девственно-белого воротника-стойки у рубашки до стрелок на брюках, и произнесла ровно то, что чувствовала:

– Знаешь, Андрис, а тебе никто не говорил, что общение – это как секс: нужно еще вызвать желание у человека этим с тобой заниматься. Все остальное – насилие. Так вот: у меня сейчас нет ни малейшего желания. После долгого дня и всех приключений на мою зад… умную голову я хочу отдохнуть, а не мчаться и выяснять, кто намерен тут всех отравить.

– Заразить, – педантично поправил Андрис, смурнея.

– Хорошо, сначала отравить, а потом заразить и под конец прикончить, – я была настроена крайне «оптимистично».

– Ты можешь меня хотя бы выслушать?

– Нет! – рявкнула я.

– Придется!

Андрис, так и не дождавшись от меня предложения войти, сам шагнул вперед. Я была вынуждена отступить, потому что своим носом печаталась аккурат в грудь нахала.

И не подумав закрыть дверь, я развернулась и уперла руки в бока:

– Я уже сказала, что не пойду с тобой сейчас выслеживать очередную подозреваемую! Тебе по слогам повторить? Не. Пой. Ду!

– Да и не надо. Ты можешь просто одеться и…

– Нет! – отрезала я. Как никогда была тверда в намерении отстоять свой законно выстраданный отдых в постели, под теплым и уютным одеялом.

– Повторяешься! – спокойно обронил брюнет, но глаза его метали молнии. – Нет, это не разговор. Это разминирование боеприпасов времен второй мировой войны. Фиг знает, когда и по какой причине рванет, и разнесет ли в клочья или всего лишь контузит.