– Кстати, это не тот рыжий, что машет тебе рукой с другой стороны зала?

Я завертела головой. У входа стоял мой знакомый по экстренному грязевому спуску и махал мне здоровой рукой.

Ответила ему тем же и жестом пригласила подойти. Причем это вышло из разряда: пока голова думает, пятая точка уже приняла решение. Рома сегодня, как никогда, напоминал белку: рыжий пушистый хвостик на затылке, который еле-еле удерживала резинка, россыпь веснушек, проплешины на шкур… то есть дырки на футболке с коротким рукавом.

Сегодня он не стыдился своего протеза, не закрывал его длинным рукавом рубахи. Меня это порадовало: значит, Рома перестал стесняться себя самого и начал принимать таким, какой он есть, а следовательно, просто наслаждаться жизнью.

Ведь нельзя быть счастливым, если в душе твоей живет демон. И пусть у Ромы имя ему даже не ярость или ненависть, а прошлое, где мой недавний знакомец был другим – более сильным, здоровым. Все равно этот бес не даст рыжему радоваться каждому дню.

Рома сделал то единственное, что могло его избавить от демона: примирился с собой. Принял себя таким, какой он есть сейчас. Да, несовершенным, но зато живым.

Рыжий улыбался. Широко, искренне. Шел к нам уверенными шагами так, что на него хотелось любоваться. Я бы смотрела на него, если бы краем глаза не увидела выражение лица Егровии. Та пыталась сделать невозможное: казаться невозмутимой, в то время как Рома ее явно заинтересовал.

Подойдя к столику, рыжий лишь мазнул по поп-диве взглядом, удостоив и ее, и Таню кивком головы, и без обиняков поинтересовался у меня:

– Привет! Не хочешь сходить на пляж?

Я про себя взвыла: да что же за день такой! Все приглашают отдохнуть с самого утра. А у меня, между прочим, работа. Отчетная фотосессия по целомудренному отдыху Марики. Если, конечно, фотографа не забили теннисной ракеткой.

– Давай завтра. Я буду с самого утра свободна. Могу даже за тобой зайти, скажи только, в какой номер. И пойдем на пляж.

– Это ответ из разряда: я запишу твой телефончик и может быть потом перезвоню? – беззлобно усмехнулся Рома, поддевая меня. – Но я парень доверчивый, обитаю в семьсот шестом…

– А я в четыреста восьмидесятом. И если завтра в десять не приду сама, то смело можешь ломиться ко мне в апартаменты и требовать исполнения дружеского пляжного уговора.

Егровия слушала нас внимательно, хотя при этом нарочито отвернулась и смотрела в сторону. Я усмехнулась. Ну-да, ну-да… А ведь еще на днях она утверждала, что в направлении мужчины, у которого нет приличного долларового счета в банке, и не взглянет.

Рома никак не тянул ни на мажора, ни на богатого бизнесмена на выгуле. Но судя по всему, этот рыжик с хвостом мог перегнать по личному рейтингу Егровии коренных обитателей страниц «Форбса». Во всяком случае, ни на кого из сидевших за столиками в зале мужчин она так не смотрела. А были среди этой публики и весьма представительные типы, на чьих лицах прямо напечатано было: деньговед и баблодел крупного пошиба.

Звонок телефона заставил меня отвлечься. Меня жаждала услышать Ленка.

Не успела поднять трубку, как узнала о себе много нового и интересного. Если свести весь эмоциональный спич к паре фраз, то выходило, что мне срочно нужно пройти медкомиссию. А точнее окулиста, лора и еще загадочного специалиста, отвечающего за ампутацию совести. Ибо последняя у меня куда-то исчезла. Наверное, поэтому я не перезваниваю подруге детства, которая уже второй день безуспешно набирает мой номер, чтобы поздравить с днем рождения и узнать, как дела…

Пришлось срочно исправляться и принимать эти самые поздравления, сдобренные незлобивыми укорами. Хотелось поделиться многим, но в присутствии проницательной Егровии, хитрого Ромы и печальной Татьяны делать это не только не хотелось, но и категорически не рекомендовалось (последнее советовал мой здравый смысл).

Потому я, не отрывая телефон от уха, распрощалась с разношерстной троицей и пошла к себе.

Ленка была любопытна до безобразия. Допрос с пристрастием проходил в лучших традициях опытных инквизиторов. И неважно, что истязателя и его жертву отделяли тысячи километров. Как выяснилось, Ленка в совершенстве освоила пытки по телефону. В результате пока я не выложила ей все, она не успокоилась.

Выслушав, она протяжно вздохнула и выдала:

– Знаешь, мне кажется, тебе с этим Андрисом не всегда будет хорошо. Скорее, будет по-разному. Но у меня сложилось впечатление, что он из тех мужчин, которые всегда будут рядом.

– Ты умеешь ободрить, – грустно улыбнулась я, хотя Ленка не могла меня видеть.

– Конечно, я в этом профессионал, – не стала отрицать она. – Вот только послушай меня, Скрипка, что бы ты не решила: уйти по-английски или рискнуть еще раз и поверить, – подумай. Десять раз подумай, что тебе ближе: замок с белым принцем может быть, когда-нибудь, в далеком будущем, или приключения с темным рыцарем прибалтийской наружности.

– Думать об этом еще рано, – я постаралась уйти от ответа. – Когда расследование закончится, тогда и посмотрим.

– Дура ты, Скрипка, хоть и учишься на полуповышенную стипу.

Нет, только настоящая подруга может обзывать тебя и не бояться, что ты обидишься.

– Какая есть, другой уже не будут.

– Дать бы тебе по шее… Не будет она, – чуть сварливо ответила Ленка.

В ее голосе я услышала незнакомые мне нотки. И… я еще раз подтвердила прописную истину: женщины чувствуют все. Любое изменение, любой холодок или же усердно скрытое пламя. Мы чувствуем все, кроме того момента, когда стоит промолчать и не лезть с лишними вопросами, вторгаясь в приватность.

Я вцепилась в Ленку, как голодная блоха в холеный филей четвероногого хозяйского любимца. Подруга вертелось угрем, увиливала, но все-таки раскололась.

Ленка решила съехать от своих родителей и сейчас снимала квартиру вместе со своим парнем. Дальше пошло обсуждение Костика – парня подруги, который, судя по моим наблюдениям, скоро был готов пересечь финишную черту холостяцкой жизни и таки слегка изменить мою подругу. А точнее одну деталь в ней – фамилию. Хотя тут могла случиться закавыка: девичий вариант «Ершова» был благозвучнее замужнего «Похлебайло». Но тут уж, как говорится, должен же быть у будущего мужа хоть один недостаток. Фамилия в этом плане – не худший из вариантов.

Протрещали с Ленкой изрядно. А когда, наконец, закончили, на часах было самое время для красоты. В том плане, что я смело могла топать в грязелечебницу и изображать хрюшку на выгуле. Этим и занялась. Последующие два часа посвятила тому, что пыталась сделать красивые снимки, будучи с ног до головы вымазанной какой-то жутко лечебной глиной, причем даже не местной, а из самого мертвого моря.

Слушая то, как расхваливает эту природную косметику медсестра, которая меня «купала» в грязевой ванной, я поняла лишь одно: передо мной была она, сбывшаяся еврейская мечта – делать деньги из грязи. Причем, судя по давней традиции избранного народа – деньги немалые, ибо ценник на процедуру впечатлял.

Наконец, отщелкав кадры «девушка в грязи» (очень надеялась, что получился слегка эротичный вариант именно борющейся красотки, а не угодившей в лужу на полном ходу фифы) я с чистой совестью смылась из грязелечебницы прямиком в душ.

Мой личный папарацци все то время, что я селфилась, бдел. Я могла побиться об заклад на свои премиальные от Марики, что на его фото я буду как нефотогеничной, так и не фотогигиеничной. Ибо ракурс даже на мой неискушенный взгляд детектив выбрал крайне неудачный: моя грязная спина.

Когда вернулась в номер, время было обеденное, а у меня по списку Марики значились еще невыпитое вино и неувиденные фонтаны. Поэтому, плюнув на обед, поспешила на экскурсию – дегустацию. Эх, зря я не поела. Ибо спустя три часа вид у меня на фото был крайне счастливый. Я бы даже сказала, подозрительно счастливый. А вот у экскурсовода и по совместительству сомелье, что попал на фон некоторых селфи – несчастный. Ибо я нанюхалась кагоров и розовых игристых вин и, как студентка-отличница, начала задавать вопросы. Много вопросов. Меня интересовало все: от сорта винограда и способа его сборки, до того, какая порода дерева использована при изготовлении винных бочек. Причем ладно бы я просто спрашивала. Я добивалась ответов и записывала их на диктофон телефона.

Остальная экскурсионная группа тоже прониклась энтузиазмом и спешила приобщиться не только к теоретической мудрости, как я, но и продегустировать, чем отличается напиток из винограда с южного склона, от такового – с северного. В результате экскурсия слегка затянулась, как бы гид не старался ее ускорить. Про то, что расходного дегустационного материала тоже было изведено сверх нормы – молчу. Хотя я почти не пила, а лишь вдохновляла на это остальных.

Под конец кто-то из отдыхающих прокуренным басом даже попросил повторить несколько моих вопросов на бис, чтобы было время еще протестировать фирменный ликер местной винодельни.

В общем, экскурсия удалась, а я вынесла кучу ценных знаний о вине и одно, архиважное, о собственном организме: не пить спиртного на голодный желудок.

Осталось только запечатлеть себя на фоне музыкальных фонтанов. Но перед этим протрез… привести себя в порядок. Потому первым делом отправилась на ужин.

За столом лениво ковыряла салат Таня, томившаяся в ожидании своего принца. Егровии видно не было.

– Как прошел день? – для проформы осведомилась я, налегая на паштет и пасту с соусом из базилика.

– Мог бы и лучше. Но, похоже, только я сегодня одна.

– Хм. Егровия тоже вроде … – начала было я и осеклась, увидев скепсис на лице пышки.

– Как ты ушла, между твоим другом и нашей звездой чуть ли не искры посыпались.

– До скандала добрались?

– Как ты узнала?

– Ну, настоящая страсть всегда именно с этого и начинается, – философски заключила я.

– Главное, чтобы они этой страстью отель не спалили. А то когда я уходила, эти двое были готовы друг другу горло перегрызть. Твой друг, оказывается, ненавидит таких звезд, как Егровия, а она – наглых и самоуверенных мужланов.