– Спасибо вам, господин Эминов! Буду молить Аллаха, чтобы все, к чему вы прикасаетесь, превращалось в золото. Никогда не забуду вашу доброту.

Извозчик был так благодарен, что не переставал кланяться. Сеит не знал, почему он взял на работу человека, которого видел всего несколько раз в жизни и который только несколько раз возил его.

На двенадцатый день марта большая часть города была захвачена революционерами. В тот же день депутаты Думы, представлявшие различные политические и идеологические фракции, встретились, чтобы обсудить возможности решения ситуации, а революционно настроенные главари рабочих запустили давно разработанный план.

В ту же ночь лидеры рабочих группировок, организаторы забастовок и комитетов, через которые распространялось оружие для забастовщиков, а также двести пятьдесят социалистов – депутатов Думы собрались вместе, чтобы создать первый Совет. Эти депутаты первого Совета имели разные взгляды на будущее революции. Они боялись, однако, что растущее число их сторонников рассеется, если революция не произойдет. Они хотели немедленного результата. То, что вскоре они могли столкнуться не просто с бедностью, а с настоящим голодом, если не возьмут дело в свои руки, ставило в опасное положение все дело революции. Они практично решили отложить свои разногласия, чтобы разобраться с ними потом, и создали сильный Центральный Комитет. Они не хотели давать Думе возможности противодействовать. Их первой целью было взять под контроль склады с продовольствием. И это было только начало.

Члены Думы тоже видели выход в республике, но не хотели свержения царской семьи. Они понимали, что невозможно сохранить трон для нынешнего царя Николая II, но великий князь Михаил мог бы править как регент до тех пор, пока царевич не вырастет. Гучков и Шульгин, оба члены правого крыла Думы, посетили царя в Пскове. Они пытались убедить его отречься в пользу его сына и тем обеспечить будущее династии. Когда эта последняя попытка примирения оказалась безрезультатной, трехсотлетнее правление династии в России было обречено.

В ранний час той же ночи Татьяна Чупилкина оказалась в доме Сеита. Актем впустил ее и проводил наверх. Она рыдала как ребенок. Ее слезы стекали по театральному гриму, черная тушь текла по розовой пудре на щеках. Ее шляпка сбилась, открывая белокурые локоны. Она выглядела как маленькая девочка, у которой отняли игрушку. Она бросилась к Сеиту:

– Ах!.. Сеит, ты не знаешь, что случилось со мной, здесь для нас больше нет жизни… ты не можешь представить, что случилось со мной сегодня вечером.

Немного позже, умывшись и успокоившись, прихлебывая заваренный Тамарой чай, она рассказала, что произошло с ней на выходе из Мариинского театра:

– В последнее время у нас было немного зрителей на представлениях. Сегодня, как обычно, мы танцевали почти перед пустым залом, зрителей было мало, они вели себя тихо. После финала мы закрыли занавес и пошли в гримерные. Затем мы услышали голоса, потом крики. Голос несчастного Бориса до сих пор звучит в моих ушах. Он был… нашим швейцаром…

Татьяна так разволновалась, что снова заплакала. Достала из сумочки красиво вышитый платок. Она вытерла слезы с глаз и щек, затем утерла нос и продолжила:

– Сегодня на Мариинский напали хулиганы, мы разбежались, спасая жизни. Боже мой! Как мы дошли до этого? Все кончено, Сеит, Мариинскому театру конец. Я не могу вернуться туда.

– Ты можешь поехать к своей семье в Москву? Там тебе будет безопаснее, чем здесь, в Санкт-Петербурге. Извини, в Петрограде! Но сначала надо дождаться, пока все уляжется.

– Я не знаю, что происходит.

– Никто не знает.

Молодая женщина почувствовала себя лучше, ее сердце успокоилось; казалось, беды отступили. Она поправила волосы рукой и собралась уходить. Она подставила щеку Сеиту для легкого поцелуя. Внезапно что-то вспомнила:

– Ах! Какая же я глупая! Прости, милый Сеит! Совсем забыла! Тебе письмо от Шуры. Не знаю, когда оно отправлено, но я получила его сегодня утром.

Она положила мокрый от слез платок в сумочку, достала сложенный конверт и передала его Сеиту:

– Надеюсь, все хорошо. Если я могу что-то сделать, пожалуйста, дай мне знать.

По пути к выходу она остановилась и спросила:

– Сеит, ты слышал что-нибудь о Джелиле?

– Нет, не слышал. Но, я уверен, с ним все в порядке. Не беспокойся.

Актем отвез Татьяну домой – впервые выехав из дома с тех пор, как он был принят на работу.

Сеиту сразу стало лучше. Бессонные ночи теперь были позади. У него были новости от Шуры. Он в нетерпении разорвал конверт. Письмо было коротким, оно явно было написано второпях. Не будучи уверенной, что письмо попадет к адресату, молодая женщина была краткой, но слова, которые она выбрала для него, были полны любви.

«Милый, Я не знаю, попадет ли к тебе это письмо, как и прочие мои письма. Моя любовь к тебе растет день ото дня. Я надеюсь, мы вскоре соединимся.

Жизнь в Кисловодске меняется. Кисловодск больше не тот чудный, мирный и приятный городок, к которому все привыкли. Теперь сюда посылают на поправку раненых солдат и офицеров. Одна из маминых подруг, Анна Ивановна Черкозова, отдала под госпиталь комнаты в своей гостинице и заботится там о раненых.

Несколько дней назад, когда я особенно сильно скучала по тебе, мне почти захотелось, чтобы ты оказался среди раненых в ее госпитале. Как можно быть такой эгоисткой? Поверь, милый, я предпочитаю, чтобы ты был здоровым вдали от меня, чем раненым рядом со мной.

Со всей любовью к тебе, твоя

Шура».

Сеит улыбнулся. Затем перечитал письмо снова. Затем почувствовал боль. С ногой было неважно, она вся распухла и болела больше, чем когда-либо. Он взял пару пилюль, которые доктор дал ему после операции, и лег в постель. От пилюль его потянуло в сон. Как давно он не был с женщиной? Он попытался вспомнить тех, с кем занимался любовью. Одна за другой они вставали у него перед глазами. Баронесса, которая дала ему первый урок, рыжая дама у Моисеевых… Затем он перебрал с десяток блондинок, брюнеток, худых, пышных женщин, женщин с маленькой аккуратной грудью, женщин с полной грудью… По мере того как лекарство действовало, его веки тяжелели. Последнее, что он вспомнил, было письмо Шуры, и он провалился в сон с любовью в мыслях.

На следующий вечер, довольно поздно, зазвонил дверной звонок. Сеит встал и пошел по коридору, одной рукой опираясь на палку, другой держась за стену. Тамара была уже перед дверью, с лампой в руках.

– Кто бы это был в такой поздний час? – удивилась она. Звонок снова зазвенел. Они услышали голос Актема:

– Они дома, господин! Должно быть, просто спят! Подождите всего минуту.

Сеит тут же узнал голос, который ответил Актему, и радостно воскликнул:

– Открывайте скорее, это поручик Камилов!

Хотя Джелиль уехал всего несколько дней назад, казалось, прошли годы. Он выглядел измученным и подавленным. Друзья обнялись и прошли в гостиную. Сеит спросил:

– Что случилось, Джелиль? Ради Аллаха, скажи мне, что случилось?

Джелиль сел на первый попавшийся стул. Судя по его виду, за эти несколько дней повидал он немало. Хриплым голосом он выдавил:

– Все кончено, Курт Сеит… Все кончено.

Сеит сел рядом с ним, положил руку на плечо друга и попытался успокоить его:

– Подожди, Джелиль! Успокойся! Что кончено? Расскажи! Джелиль выпрямился, откинул голову, поднял руки, как в молитве, затем уронил их на колени. В его глазах было страдание.

– Аллах Всемогущий, что теперь с нами станет?

Сеит ждал, пока он успокоится. Через некоторое время Джелиль пришел в себя. Избегая взгляда Сеита, он сказал:

– Миша… он погиб, Сеит, Миша погиб прямо на моих глазах…

Его голос осекся, тело затряслось, он зарыдал:

– Прямо на моих глазах… он погиб… а я… ничего не мог сделать.

Сеит не верил своим ушам. Вернуться с Венгерского фронта, чтобы погибнуть в Петрограде? Это было невозможно. Джелиль наверняка ошибся, может быть, он не в себе.

– Те, кто использовал шашки, пистолеты и ружья, чтобы защитить себя, те избежали смерти. Там был ад. Миша упрямо не обнажал оружие. Он пытался взывать к разуму революционеров, которые окружили его лошадь…

Молодой человек снова зарыдал:

– Знаешь? Он не мог поверить, что его собственные сограждане нападут на него. Нападавшие были в ярости, как бешеные псы. Они сначала ударили Мишу, затем стащили его с лошади на землю… никто из его людей не мог, не успел ему помочь… я тоже… Они растерзали его… это было ужасно, боже мой, чудовищно… зверски…

То, что Сеит услышал, шокировало его. Его лицо исказилось от боли.

Сеит не мог заснуть допоздна. Он строил планы. Как только Джелиль проснется, он поговорит с ним об этом. Он не мог понять, как найти Шуру и какую роль она будет играть в этих планах, но он не собирался сдаваться. Он очень скучал по ней. Теперь он знал: когда-нибудь они будут вместе. Он заснул с мыслями о ней. В это самое время история России изменилась. Царь Николай II и вся его семья были арестованы.

14 марта Совет выпустил первый приказ: всем военным частям в Петрограде предлагалось выбрать представителей и отправить их в Таврический дворец. Этот же приказ перечислял изменения в военном командовании и порядках. Отдавать честь вне службы больше не требовалось. Все царские титулы запрещались, в том числе «ваше превосходительство», «господин» и тому подобное. Царским офицерам теперь запрещалось грубо обращаться к солдатам. Приказы должны были издаваться комитетами, создаваемыми Советом, и офицеры должны были лишь исполнять их.

Эти правила явно были призваны создавать впечатление, что Совет давал военным особые полномочия, и тем снизить опасность контрреволюции.

Вскоре Джелиль и Татьяна ради безопасности переехали в дом Сеита. Сеит и Джелиль несколько раз втайне встретились с друзьями и в результате осознали, что для них нет никакой возможности продолжать жить как раньше. Надо было принимать решение о будущем. После долгих споров они решили поехать в Крым.