Глава 18

Элиза усмехнулась, размышляя над ответом. Они шли по пляжу, провожая солнце за горизонт. Шли сытые, и оба улыбались. И у них есть дом. Если не думать над тем, что они пережили кораблекрушение и потерю друзей, то все было не так плохо, как казалось на первый взгляд. По крайней мере, здесь нет виноградных плантаций, и жизнь на острове уже смахивала на отдых.

– Там не было ни одного дерева? – задала Элиза наводящий вопрос и покосилась на Криса.

– Ни одного, – убедительно ответил Кристиан, – нет деревьев, нет воды, только песок. Полоса достигала в длину метров двадцать.

– Ты все только что сочинил, да?

– Это было на самом деле, клянусь.

– Ладно, сколько у меня попыток?

– Одна.

– Издеваешься? – возмутилась Элиза: придумать даже один вариант было сложно.

– Хорошо, две…

– Три!

– Ладно, – сдался Крис, любуясь закатом.

Здесь красиво: небо окрашено разными красками. Когда бы он еще насладился подобным зрелищем? Его жизнь проходит на ранчо. Хотя! Закат на фоне плантации выглядит еще более эффектно.

– Может, он ждал отлива? Рыба оказывалась на мели, и он ее собирал.

Элиза смотрела на Криса, ожидая, что он удовлетворительно кивнет, но он только закатил глаза.

– Раз в месяц? Он ведь не бессмертный, три дня без воды – верная гибель.

Кристиан был прав. Одна попытка провалена, осталось еще две. Элиза шла, слушала шум воды и представляла жизнь того бедняги. У нее есть даже лес с финиковыми пальмами, а у него не было ничего! Только соленая вода.

– Наверное, там жили птицы, и он питался их яйцами, – произнесла Элиза.

Найди она птичье гнездо накануне, сделала бы омлет. Но только не сегодня. Нет. Эта идея уже отпала – она не станет питаться яйцами и убивать зародышей. Но у того человека выбора не было.

– Неплохой способ выжить, но, увы, нет, птицы там не водились. – Кристиан поверг девушку в шок. – Да и яйца – явление временное, а он провел на той жалкой полоске суши долгие годы.

Она бы сдалась, хотелось знать ответ! Своих догадок уже не осталось. Но что-то предложить надо.

– Может, туда что-то прибило волнами? Например, удочку или чашку? Я не знаю! – занервничала Элиза и нахмурилась.

Она проиграет! Кристиан Фернандес никогда не назовет ее на «вы» или «ваше высочество». Очень жаль, а так хотелось это услышать из его уст.

– Нет, не было ни чашек, ни крышек. Вот и все, Элиза, – улыбнулся Кристиан, уже боясь своих желаний.

Он еще не думал над тем, что хотел от нее. Может, когда их спасут, он продлит контракт по работе на его плантации? На год… Или пусть бы вернулась следующим летом.

– Ты будешь говорить или нет? – возмутилась Элиза.

Кристиан кивнул и продолжил рассказ.

– На этом, если так можно выразиться, островке не было ничего, но однажды туда заползла черепаха. Ее мясо очень питательно и богато полезными веществами. А панцирь послужил сосудом для сбора дождевой воды. Благо сезон выдался дождливым. Черепахи часто посещали именно это место, они устраивали на суше временный отдых.

– Вау, – прошептала Элизабет, погрузившись в свои видения.

Черепах жалко, но… Выживает сильнейший.

– Что с ним случилось? Его спасли?

– Да, через много лет его увидели с проходящего мимо судна. Он выжил.

– Потрясающе, – проговорила Элиза, – Значит, нас тоже спасут.

Крис кивнул. Он не сомневался в этом, вопрос – когда?..

– Мой приз, – напомнил он.

Король острова… Да, пусть так его и называет, а еще приносит дары…

– Да, – нехотя кивнула девушка, стоя напротив Кристиана и внимательно глядя на песок.

Хоть бы Крис не попросил что-нибудь пошлое и мерзкое! Она неспособна пересилить себя, а сейчас даже не отважится взглянуть в его глаза.

Кристиан наблюдал за ней. Она казалась неуверенной и прерывисто дышала. Она боялась. Все его глупые желания моментально вылетели из головы, и появилось одно, – то, которое стало жизненно важным.

– Элизабет, – тихо произнес он, – прикоснись ко мне.

Девушка перевела на него удивленный взгляд, думая, что ослышалась. Но Кристиан повторил:

– Прикоснись ко мне, это не так сложно сделать.

Он начал играть по своим правилам, но был уверен на сто процентов, что делает все верно.

Элиза сглотнула, ее сердце бешено стучало. Она проиграла и должна гордо держать голову. Она запросто дотронется до этого мужчины. Еще утром она висела у него на шее. А еще раньше видела его обнаженным… Щеки снова обдало жаром, она выдохнула и постаралась не дышать совсем. У него – тело Давида, прикоснуться к творению великого мастера не карается законом, это как осязать произведение искусства.

Она могла выбрать его руку, щеку или волосы, но коснулась груди, ощущая теплую упругую кожу. И слушая биение его сердца. Наверно, с той же частотой, что и у нее. Она пальцами провела по соску, понимая, что кожа там нежнее и, наверно, столь же чувственна, как и у нее. Хотелось скользнуть подушечками пальцев вниз, пройтись по рельефному прессу, но рука начала подниматься выше, к шее. Элиза видела, насколько его мышцы напоминали вылепленные мускулы статуи Давида, но была лишь одна разница. Когда она любовалась изваянием, то замирала от восхищения, а теперь, когда она касалась тела Кристиана, сердце застучало еще быстрее, дыхание участилось и даже возникло странное желание дотронуться до его кожи губами и вдохнуть его запах. Какой кошмар!

Девушка закрыла глаза, встряхнув головой, пытаясь привести в норму дыхание и странные желания.

Она никогда не прикасалась к мужскому телу так, как это делала сейчас: изучая, открывая в себе новые ощущения. Сложилось впечатление, что она попала в параллельную вселенную, которое стерло все ее прошлое, лишило памяти и подарило нечто особенное – ощущение порхания бабочек в животе, которые, трепеща крыльями, спускались ниже, парализуя, учащая сердцебиение и заставляя дышать мелко-мелко, чтобы не умереть.

В памяти всплыли брошенные Кристианом слова, которые он сказал еще утром. Она его не интересует. А так хотелось, чтобы он почувствовал хотя бы капельку того, что ощущает она сейчас.

Кристиан наблюдал за ней молча, еле сдерживаясь, чтобы не зацеловать до смерти. Он не хотел ее пугать, все должно идти по плану. Она должна привыкать постепенно, шаг за шагом.

Чтобы отвлечь себя от ее прикосновений, он думал о винограде. О белом и красном. Надеялся, что без его надзора рабочие соберут весь урожай. Крис доверял им больше, чем друзьям. И сразу же вспомнил Карлоса… Тот случайно встретился с Элизой. Наверняка ублюдок положил на нее глаз. Внутри что-то буквально взорвалось, и Кристиан нахмурился. Но прикосновения Элизы вернули его в реальность. За что такое наказание? Эти прикосновения…

Он сам себя наказал!

Элизабет открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Ей на секунду показалось, что она боится его чуть меньше, чем утром или еще полчаса назад. Он не накинулся на нее, не повалил на землю, не сорвал алое парео и купальник, не взял силой, причиняя боль, пачкая ее же кровью золотистый песок. Он молча смотрит на нее и не пытается нападать.

– Однажды я была в Академии изящных искусств во Флоренции, там есть мраморная статуя Давида работы Микеланджело. Он спокоен и сосредоточен, но мышцы юноши напряжены, потому что он готов к схватке с… – произнесла Элизабет, даже не зная, зачем все это ему знать.

– Голиафом, – закончил Кристиан, и она встрепенулась.

– Да, – изумленно подтвердила Элиза. Кристиан Фернандес не переставал ее удивлять. Казалось, что он обычный работяга, но на деле… – У тебя мышцы такие же, как и у него, тоже напряжены, хотя тебе не надо драться с Голиафом.

Он напряжен, потому что она прикасается к нему. Кристиан попробовал расслабиться, он даже отвел взгляд, но ничего не получалось. К сожалению, Элизабет вызывала в нем возбуждение, и он не мог с собой совладать.

– Как хорошо, что ты не Голиаф, – пришлось съязвить, чтобы она убрала руки и отошла.

Но Элиза вновь положила ладонь ему на грудь, зачарованно любуясь игрой мускулов. Она рассматривала его тело как творение искусства, а хотелось бы, чтобы она увидела в нем живого человека.

Как получилось, что его пальцы коснулись пряди ее волос? Он спрятал ее девушке за ушко, пытаясь не встречаться взглядом с Элизой. Надо было отдернуть руку и сделать шаг назад, быть подальше. Но пальцы не слушались, они скользнули по ее щеке к губам, к подбородку, приподнимая лицо девушки. Кристиан наклонился к ней, встречаясь с ее губами. Кажется, он ее уже целовал, но тот поцелуй был комедией, а этот… Он был нежный, как сама Элизабет, влажный, как море, и горячий, как песок под ногами.

Элиза не успела даже ахнуть, как ощутила губы Кристиана на своих губах. Уже подняла руку, чтобы залепить очередную пощечину, но та застыла в воздухе, а потом коснулась его колючей щеки. Сложно было отказать при такой мягкости. Это совсем не тот поцелуй, которым он одарил ее на пристани. Сейчас рот Кристиана нежно раскрывал ее губы, которые против воли подчинялись. Только сейчас девушка поняла, что это ее первый нормальный поцелуй в жизни.

Умом она понимала, что надо дать отпор, сердце вот-вот выпрыгнет от страха, но губы не слушались, они продолжали получать ласку и нарушать свои правила.

Странное ощущение… Невесомости. Умиротворения. Биение сердца стало не таким сильным, слегка притихло. Воздуха не хватало, но, кажется, он был ей не столь нужен. Губы Кристиана были умелыми, это чувствовалось. Она же, напротив, робко и неуверенно отвечала на поцелуй, желая его закончить и продлить одновременно. Желания противоречили друг другу, но надо было что-то выбирать. Нельзя дать мужчине так просто ее сломить!

Элиза отпрянула первая, внезапно разорвав поцелуй, всматриваясь в глаза Кристиана. Ветер растрепал его черные волосы и сделал похожим на мальчишку. На красивого мальчишку, чей цвет глаз гипнотизировал и сбивал с толку.