Девушка сглотнула и опустила голову. Ее дыхание изменилось, Кристиан не сводил с нее глаз, желая притронуться, но боясь коснуться. Он сумел заметить, как из ее глаз покатились слезы и упали на траву.

– Рик накинулся на меня внезапно, я не ожидала. Я не знала, что такое бывает… Я верила ему. Никогда не забуду его лица, в тот момент мне показалось, что даже его маленький шрам на щеке стал гораздо четче.

Все встало на свои места – ее боязнь и недоверие к мужчинам, ее агрессия.

– Сколько тебе было лет?

Хотел ли он знать? Да, чтобы пробить свое сердце и ощутить еще больше боли.

– Шестнадцать.

Кристиан зажмурился, вспомнив свою сестру Вирджинию в этом возрасте. Она играла с подругами в компьютерные игры, проводила все вечера дома с семьей и строила козни для него, Кристиана. Запихала спагетти в туфли его девушки, которую он после этого случая больше не видел. Вирджиния в шестнадцать лет была ребенком! Элизабет пережила сущий ад и не сошла с ума! Любая женщина, пережившая насилие, навсегда останется с мыслями об этом. Она будет жить с травмой всю жизнь. Кристиан не психолог, но не надо быть таковым, чтобы понять – Элизабет никогда не станет прежней.

А очень бы хотелось познакомиться с той Элизой – девушкой, которая витала в облаках.

– А его… – произнес Крис, желая спросить о наказании, но резко замолчал.

Слова пропали. Элиза не рассказывала подробности, но они вырисовывались сами. Говорила ли она еще кому-нибудь? Полиции, родителям?

– Посадили в тюрьму.

Значит, пока шло следствие, она переживала все снова и снова. И каждый раз при допросе звучала история: «Я взяла краски». Так начинался ее рассказ. Вот и сейчас она вынуждена повторять свою исповедь.

– Ты решила, что если бы являлась обычной девушкой, без таланта к художеству, то смогла бы всего избежать?

Элиза выпрямилась и уставилась на водопад невидящим взором. Она даже не слышала его шум.

– Но я бы точно не пошла в тот дом. Не было бы причины.

Кристиан мотнул головой, не соглашаясь с ней.

– Послушай, ты красивая девушка, а поверенный твоего отца – психопат либо имеет иное душевное расстройство. Поверь, отсутствие красок не остановило бы его. Он выманил бы тебя другим способом.

– Но выманил именно этим! – возразила Элиза и взглянула на Кристиана.

Он не сводил с нее глаз, и в них читалось сожаление.

– В моей душе как будто целое море цветов, но они смешались и получился темно-коричневый оттенок.

Теперь Кристиан ее понимал. Бедная Элизабет, райская птица с перебитым крылом. Но раны имеют свойство затягиваться. И первый шаг она уже сделала. Не думая, нарисовала его портрет, пока он отдыхал на плантации. Она не сможет жить без живописи и мало-помалу будет идти мелкими шажками по пути к выздоровлению и возвратится к творчеству.

Это сделать будет куда проще, чем…

Кристиан отвернулся, даже не зная, какими словами ее утешить, как поддержать. Ее страшно было коснуться. И ей сложно будет с мужчинами, это точно. Он не психолог, но его тетя в прошлом работала психологом. Краем уха он слышал, что жертвы насилия всегда тяжело идут на поправку. Для этого нужно время. И много. Или нечто, что станет важнее и выйдет на первый план. Так говорила тетя Сильвия.

– Я прошу прощения за то, что не сдержался вчера, – нарушил молчание Крис, вспомнив поцелуй.

А ведь она не ударила его. Впервые за все время она коснулась его лица, а не залепила мужчине хорошую пощечину.

– У меня и в мыслях не было тебе вредить.

– Знаю, – прошептала девушка.

Почему-то она доверилась ему. Сейчас Кристиан уже не вызывал желания бежать прочь без оглядки. Может, виноват остров. А может, что-то иное. Например, он тоже не слишком счастлив.

– Я рассказала тебе свою историю. Никто не в курсе того случая, кроме родителей и Хейли. – Элизабет произнесла имя подруги приглушенным голосом. – Надеюсь, что это останется между нами. И мы больше не станем про это говорить.

Их взгляды встретились. Кристиан даже прищурился. Ему казалось, что об этом как раз надо говорить – и часто. Именно таким образом поступала тетя Сильвия: собирала группы людей, и они рассказывали друг другу о своих страхах.

Но он – не тетка Сильвия, а мужчина, а значит, Элиза не очень-то его жалует.

– Можно напоследок оправдать остальных представителей сильного пола?

Она кивнула, держа в кулаке свернутый помятый листок. Как бы он хотел посмотреть на ее рисунок! Но сперва надо составить список дел, раз они еще здесь, на необитаемом острове.

– Ты, конечно, будешь сейчас читать нотацию о том, что все мужчины разные и многие так бы не поступили. Скажешь, что есть среди них и заядлые семьянины… и женщины для них словно королевы, – съязвила Элизабет.

Она часто слышала эти слова от родителей, но окончательный вывод она давно сделала. Увы, ей не познать мужчину, не увидеть другую его сторону.

– Ладно, приступай, я слушаю.

– Я хочу заняться с тобой сексом, – выпалил Кристиан и даже сам не поверил в сказанное. – Вернее, любовью. Тебе нужно понять хотя бы то, что занятие любовью не имеет ничего общего с тем, что ты пережила. Это огромная разница.

Элиза открыла рот от изумления. Еще пять минут назад она плакала, а он предлагает ей секс! У Кристиана Фернандеса нет ни души, ни сердца!

– А если ты меня не привлекаешь? – рявкнула она.

Он даже нахмурился. От Элизабет всего можно ожидать. Но этот план должен подействовать! Хоть бы согласилась на безумное предложение! Кристиан вовремя не прикусил язык, и вот дело сделано – он защитит мужской пол, но весьма необычным способом. Зато наверняка!

– А как же твои вчерашние прикосновения к моему телу?

Ее щеки вспыхнули, и девушка отвернулась, а он улыбнулся. Подействовало! Но им обоим необходимо время.

– Можешь не отвечать. – И он поднялся на ноги. – Но подумай. Я не настаиваю. В общем-то, мне все равно, просто хочу доказать тебе, что существует не только секс по принуждению.

– То, что ты мне сейчас предложил, и есть секс по принуждению. Это извращение.

– А разве я принуждаю? – ухмыльнулся он и направился к водопаду.

Представив его под струями воды, Элиза выругалась вполголоса и потрясла головой. Нахал! Нет, у мужчин нет чувства сострадания! Они не умеют сочувствовать и жалеть, у них на уме только похоть. Неужели можно простить Криса за то, что он предложил? Его надо заключить под стражу. Всех мужчин надо навсегда сослать на какой-нибудь остров. Кроме папы, тот ничего плохого не сделал.

Элиза разжала ладонь и уронила рисунок, но тотчас подобрала и развернула бумагу. Стояла спиной к водопаду и рассматривала то, что было в памяти, и то, что не давало покоя. Тело Криса. Но теперь она поспорила бы, кто идеальнее – Давид или Кристиан. Последний побеждал.

Целый час Элиза бродила рядом с землянкой, размышляя и ругая Криса за такие ужасные слова. Он считает, что она продажная женщина? Гад и мерзавец! С сегодняшней ночи он точно будет спать возле дома. И теперь она не уверена, что не боится Кристиана Фернандеса. Боится! Наверное, даже больше, чем Рика Картера. Тот все сделал внезапно, а этот предупредил!

И она будет каждую минуту ждать нападения.

Элиза так углубилась в размышления, что застыла, сидя возле землянки на корточках, сминая листок бумаги, и не заметила, что Кристиан вернулся. Он бросил добычу к ее ногам, и девушка отпрянула – перед ней лежала дохлая утка.

– Что это?

– Курица.

– Утка!

– Неважно. Сегодня на обед будет жареная дичь.

– Как ты убил птицу? – Элиза отползла подальше от будущего «обеда», пораженная жестокостью Кристиана.

Что ему стоит расправиться с ней? Она уже не сомневалась, что он частенько убивал кроликов на плантации.

– Ловил рыбу, но наткнулся на пару уток. Решил испробовать меткость не только в воде, но и на воздухе. И вот результат. – Он улыбнулся, показывая жемчужно-белые зубы.

Невольно Элиза улыбнулась тоже, но вспомнив о его предложении, насупилась и уставилась на утку. Да, Кристиан жесток. А вскоре она может оказаться на месте утки. Конечно, все началось с рыбы, а закончится…

– Ты умеешь потрошить дичь? – спросил он, молясь, чтобы она ответила положительно.

А что? Вдруг Элизабет Олдридж помимо рыбалки принимала участие и в охоте?

– Конечно, нет!

Ответ прилетел ожидаемый, надежда рухнула.

Кристиан недовольно схватил птицу. Он решил, что надо отнести ее подальше от дома. Придется все делать самому. Никогда прежде не потрошил дичь, но чтобы выжить, надо преодолеть очень многое, и отвращение к внутренностям и кишкам – тоже.

Он долго отсутствовал, Элиза спустилась в землянку и принялась перебирать вещи. Может, она еще что-нибудь найдет? Например, мобильный телефон или хотя бы рацию. Но ничего не было, даже клочка бумаги. Вздохнув, она села на кровать и печально опустила плечи. Они здесь, в доме, уже две ночи и три ночи на этом острове, но их никто не ищет. Может, прошло мало времени?

Но что-то подсказывало, что чем больше проходило времени, тем меньше шансов на их обнаружение. Полиция объявит их пропавшими без вести, а затем и вовсе умершими.

Элизабет стянула постельное белье с кровати, схватила серую тряпку для мытья полов и направилась к озеру. Если их не станут искать, то надо привыкать жить здесь и сделать дом максимально уютным.

Она скинула алое парео, зашла по колено в воду и намочила простыню. Девушку душили слезы, но она полоскала ткань в прозрачном озере и сдерживала рыдания. Надо научиться выживать. Кристиан уже ловит уток! А Элизабет станет мыть полы и стирать белье! Господи, что они будут носить зимой? От этой мысли Элиза выпрямилась, убрала волосы со лба, а потом обнаружила, что течение подхватило простыню и понесло вдаль.

– О боже! – Элиза кинулась за ней, но дно оказалось каменистым, и ступни пронзила резкая боль.

Пришлось выбраться на сушу и догонять белую простыню, следуя за ней по берегу. Где-нибудь зацепится – и тогда Элиза ее достанет.