Друзья рассказывали о своей поездке в Прагу, Сашка постоянно подкалывал Стасю, и она очень мило и искренне сначала смущалась, а затем возмущалась. Игорь смеялся и, кажется, был доволен этой встречей.

Ксюша тоже была довольна. Приняли и не осудили, как будто так и надо. Хотя… наверное, так и надо. Разве она осудила бы Стасю, будь подруга на её месте? Конечно, нет.

И уходили они с Игорем от её друзей счастливые и благодушные, досидев в гостях примерно до десяти часов вечера. Ксюша забрала свою одежду, оставленную у Стаси ещё в день свадьбы — правда, Игорь отнял у неё пакет, заявив, что женщине неприлично таскать «тяжести», — и под громкий хохот четы Лебедевых, пришедших в восторг от этой фразочки, они с Игорем побежали вниз под лестнице. Проигнорировав лифт, как он и любил.

Но, спустившись вниз и выйдя на улицу, Ксюша застыла от неожиданности, заметив у подъезда злого, как чёрт, Виталика. Заморгала — может, ей кажется? — но он не исчезал.

— Ты чего здесь делаешь? — вырвалось у Ксюши удивлённое. Краем глаза она заметила, как Игорь поставил пакет с её одеждой на асфальт.

Виталик презрительно хмыкнул, играя желваками. Смерил взглядом сначала Ксюшу, а потом посмотрел на Игоря, да с такой ненавистью, что девушка даже испугалась.

— А я Сашке позвонил, — начал Виталик, и Ксюша сразу поняла: он пьян. Не в дым, но существенно. — Он вчера говорил, что ты сегодня придёшь. Хотел спросить, как ему твой хахаль. Роман! Был же — Роман! Бл**, ты чё, мужиков как прокладки меняешь?! Может, тогда и мне местечко найдётся, а?!

Ксюша от возмущения на него чуть с кулаками не кинулась, но не успела — вперёд вышел Игорь.

— Ты сейчас же извинишься и сгинешь отсюда, — сказал он спокойным, но очень пугающим голосом. — Понял?

— Не понял, — передразнил его Витали?. — Ты вообще… старый козёл…

Ксюша охнула, осознав: разговоры закончились. Причём результат лично для неё был вполне ожидаем, а вот для Виталика явно нет.

Он точно не рассчитывал обнаружить себя нагнутым и прижатым мордой к бордюру. Заорал от боли и попытался высвободиться из захвата Игоря, но у него ничего не получилось.

— Извинись, я сказал.

А вот теперь голос был по-настоящему страшным.

— Ты охренел?! — Виталик, кажется, до сих пор не догонял.

— Охренел здесь только ты. И скажи спасибо, что ты пьян, иначе был бы уже с разбитой физиономией. Извинись!

— Да пошёл ты!..

Ксюша вновь охнула, когда Игорь, чуть приподняв Виталику голову, опустил её обратно на бордюр. Сильно так опустил… Кажется, нос сломал ему…

— Игорь, не надо! — взмолилась она. — Он просто дурак!

— Я понял. Но этот дурак должен извиниться перед тобой, тогда я его отпущу. Старого козла я, так уж и быть, прощу ему. Слышишь, гнида? Извиняйся.

— Ладно, ладно! — пробурчал Виталик как-то в нос. Видимо, и правда сломан. — Извини, Ксюш. Я был не прав.

— Ничего страшного, — выпалила Ксюша и умоляюще посмотрела на Игоря. — Отпустишь?

— Отпущу, — он усмехнулся, но вместо того, чтобы отпустить свою пьяную жертву, потянул парня за волосы, запрокинув ему голову, да так, что Виталик завыл. — Но сначала ты, щенок, мне пообещаешь, что впредь не подойдёшь к Ксении ближе, чем на километр. Нарушишь слово — я тебя из-под земли достану и сделаю так, что родная мать не узнает. Понял?

— Понял! — Виталик уже почти хныкал. — Понял-понял! Обещаю! Клянусь!

— Прекрасно, — процедил Игорь и, оттолкнув от себя парня, брезгливо отряхнул руки. Подхватил с асфальта пакет с одеждой и повернулся к Ксюше. — Пойдём, Ксения.

Она сочувственно поглядела на корчившегося Виталика, который буквально рухнул на ближайшую скамейку, покачала головой и пошла за Игорем.


Этот щенок Игоря изрядно взбесил. Ну надо же! Такое хорошее настроение было, и на тебе сюрприз.


Кто же так за девушкой ухаживает? Неудивительно, что Ксения от него шарахается.

— Пристегнись. Сейчас поедем.

Он постарался сказать это совершенно спокойно, но в голосе всё равно чувствовалось раздражение.

— Не злись, — Ксения дотронулась до его ладони, придвигаясь чуть ближе. Заодно коснулась грудью руки, и мужчина вспыхнул. — Виталик… он просто…

— Я не хочу говорить о нём. Я хочу тебя.

Ксения пискнула, когда Игорь перетащил её к себе на колени и усадил верхом. Но протестовать даже не пыталась — послушно раскрыла губы, позволяя ему сплестись с ней языками, призывно повела бёдрами и застонала, когда ладонь Игоря скользнула под юбку платья, коснулась края трусиков и отодвинула в сторону тон?ую ткань.

Чуть влажная, горячая кожа. Маленький пульсирующий от желания бугорок, нежные лепестки лона, мягкие и бархатные. Он не смог бы удержаться, даже если бы очень хотел… А он не хотел.

Второй рукой Игорь потянулся к молнии на собственных брюках, но Ксения остановила его.

— Подожди… Я сама…

Игорь застыл, ожидая, пока она справится с молнией и трусами, а затем, обхватив его плоть ладонью, направит в своё тело.

Резкий выдох, стон — и Ксения начала двигаться, вцепившись в плечи Игоря с такой страстью, слов?о мечтала проткнуть их.

— Девочка…

Он гладил её грудь, сжимал соски, торчащие даже сквозь ткань, ласкал лицо, особенно щёки, но потом всё же положил ладони на бёдра, сильнее прижал Ксению к себе — и задвигался сам, пронзая её тело.

Она не кричала, только всхлипывала и стонала, когда Игорь заходил особенно глубоко. А еще кусала его за рубашку, оставляя на ней влажные следы.

— Поцелуй меня, — прохрипел он, не прекращая двигаться, и когда Ксения, задрожав от удовольствия, прижалась к его губам, понял, что больше не может сдерживаться.

Оргазм был настолько мощным, что Игорь едва не потерял сознание. Тело всё расслабилось, мозги поплыли…

Но он тем не менее вспомнил.

— Прости, девочка. Кажется, я слишком рано. Ты ведь не дошла до края?

— Немного, — призналась Ксения, вздохнув. — Но всё равно было приятно. Не каждый же раз…

— Каждый, — возразил Игорь, поглаживая её бёдра. — Со мной должен быть каждый раз. Но ничего, я дома исправлюсь. Ты у меня сегодня еще кончишь.

Она хихикнула.

— Может, не надо? Я только что осознала, что мы вообще-то в машине. Совсем из головы вылетело…

— У меня тоже. Зато я больше не злюсь на этого… как его там…

— Виталика. Правильно, не злись. Он не стоит твоей злости. Он просто дурак. А Сашка… — Ксения мстительно прищурилась. — Он еще получит у меня за болтливый язык! Знал же, что я у этого дурня больной мозоль. Нафига про тебя сказал!

— Я думаю, Сашка рассчитывал на обратный эффект. Что Виталик узнает про твоего, как он сам выразился, хахаля, и выкинет тебя из головы.

— Угу, — пробурчала Ксения. — Надеюсь, хотя бы теперь выкинет…

— Теперь точно выкинет. А если нет… я ему эту голову оторву к чертям собачьим.

Девушка взглянула на Игоря с опаской.

— Ты так не говори, ладно? А то у тебя это так получается, что я… верю.

— Не волнуйся. В тюрьме сидеть все оставшиеся годы жизни мне совсем не хочется. Поэтому отрывать я, конечно, никому ничего не буду. Но настучать могу, и сильно. Ты видела.

— Видела, — кивнула Ксюша, с нежностью погладив Игоря по груди.


Установить камеру оказалось легко.


Утром в субботу Андрей позвонил Насте и выяснил, что Ксюшка с батей собираются в гости. Когда они отчалили, а сестра приехала домой после своих танцев, он нанёс ей визит, выслушал кучу подростковой бредятины, а потом, пока Настя бегала в туалет, зашёл в спальню отца.

Карниз — одно из лучших мест для прикрепления скрытой камеры, это Андрей усвоил давно. Обзор оттуда отличный, вероятность обнаружения практически нулевая. Часто ли люди изучают собственный карниз? Да практически никогда.

Камера у него была со звуковым датчиком, поэтому снимать она начнёт только тогда, когда рядом кто-нибудь заговорит. И зарядки хватит на шесть часов беспрерывной съёмки.

?дно удручает. В темноте она снимать будет плохо, режим ночной съёмки у неё так себе. Но может, батя любит заниматься сексом при свете? Андрей, честно говоря, про его вкусы в этом плане ничего не знал и надеялся на удачу.

Вернувшись домой, парень включил ноутбук и приготовился к интересному зрелищу. Нo время шло, а камера ничего не передавала. Он даже почти уснул, не выдержав ожидания, а камера всё молчала…

Картинка появилась только в двенадцать ночи. Сначала — смеющиеся Ксюшка и отец, затем она отправилась в ванную, а батя расправил постель. Минут через десять Ксюшка вернулась, и Андрей фыркнул — ну надо же, какая простенькая ночнушка! Неужели батя не мог купить своей любовнице что-нибудь посексуальнее?

Но этих двоих, кажется, ничего не смущало. Отец чмокнул Ксюшку в щёку, хлопнул по попе и тоже пошёл в ванную. Сама же девушка уселась на постель в позе лотоса и уставилась прямо в камеру.

Нет, конечно, она смотрела не в камеру, а в окно, но Андрей тем не менее занервничал. Он хорошо знал этот Ксюшкин взгляд — тём?ый, как озёрная вода ночью, и будто бы проникающий под кожу. Острый и проницательный. Только восемь лет назад такой взгляд на её лице был редкостью, теперь же он Ксюшку не покидал. Андрею порой казалось, что она при помощи этого взгляда может выпотрошить, как патологоанатом труп.

Вот и сейчас она словно смотрела прямо на него. Андрей почти слышал её негромкий голос в своей голове: «Выключи… выключи камеру… выключи…»

Но он не выключил.

А потом пришёл батя. В одних трусах. Андрей восхищённо присвистнул: давненько он не видел отца без одежды… Да, знатно батя в спортзале заморачивается — целых восемь кубиков на прессе, офигеть! — но ему по возрасту положено. Иначе хрен девку молодую подцепишь…