В это мгновение она оступилась, и каблук ее левого ботинка соскользнул с обрывистого берега. Теряя равновесие и падая назад, она пронзительно вскрикнула. Молниеносным движением Джонатан подхватил ее за талию и поставил на ноги.

— Осторожнее, мисс Синклер, — с насмешливым сочувствием посоветовал он. Его глаза, дерзко оглядев всю ее, засветились удовольствием, смешанным с неприкрытым желанием. — Если вы промокнете, то наша дальнейшая поездка будет еще менее комфортной.

— Прошу вас, отпустите меня, — потребовала она слабым, дрожащим голосом. Ее руки беспомощно уперлись ему в грудь.

— А может быть, у вас в Лондоне остался муж, а то и два?

— Что? — Она даже поперхнулась от возмущения. — Я… конечно, нет! Я никогда не была замужем.

— Или вас содержал какой-нибудь молодой титулованный щеголь, у которого больше денег, чем мозгов?

Джонатан и сам понимал, что напряженный, отрывистый тон, которым он обращался к ней, выдает его с головой, но ничего не мог с собой поделать. От ревности вся кровь бросилась ему в голову при одной мысли о том, что какой-то другой мужчина обнимал ее так, как он это делал сейчас… Или кто-то другой наслаждался ее сладкими губами и гладил ее нежное, округлое тело. Эти мысли сводили его с ума.

— Содержал? — Алекс, нахмурившись, посмотрела в недоумении на него и тут же зарделась, как только до нее дошел смысл его слов. — У вас нет никакого права… — запротестовала она, теперь уже всерьез отталкивая его.

— На это я имею полное право. — Одной рукой он властно обнял ее, а другой взял ее за подбородок и приблизил ее лицо к своему. Она задрожала, увидев его дышащие яростью глаза. — И вы знаете это так же хорошо, как и я.

— Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите! — задыхаясь, произнесла Алекс. Ее блестящие глаза, не отрываясь, смотрели в его. Она почувствовала слабость в коленях, дыхание ее прерывалось. Алекс с замиранием ждала, что он вот-вот ее поцелует. Ее пальцы ласкали его широкие плечи, а губы призывно приоткрылись, приглашая его — не так уж подсознательно — к поцелую.

— Будьте вы прокляты, леди Алекс, — хриплым голосом произнес Джонатан. — И я вместе с вами.

Девушка была шокирована, когда он, оттолкнув ее от края воды, внезапно отпустил. Она ошеломленно проследила за ним, когда он зашагал туда, где в густой траве лениво паслись лошади. Подхватив поводья, Джонатан повел животных за собой.

Алекс прилагала все усилия, чтобы овладеть своими чувствами, недоумевая, почему он не воспользовался таким удобным моментом… И почему она так сильно хотела его.

— Поехали, — коротко сказал он. — Я и так слишком много времени потратил на вас.

— Вы потратили на меня?.. — Она умолкла, и глаза ее зажглись сине-зеленым пламенем. — Вы не должны были приезжать за мной! Было бы значительно лучше, капитан Хэзэрд, если бы вы…

— Если бы я позволил майору Битену или какому-нибудь другому мужчине заплатить вам за соответствующий прием в «Насесте»? — спросил он низким озлобленным голосом.

— Начнем с того, — возразила Алекс, — что если бы вы всего лишь согласились устроить мне встречу с губернатором, то подобная опасность и не возникла бы. — На ее щеках вспыхнули два ярких пятна, свидетельствовавших о нарастающей злости.

— Видит Бог, женщина, — вскричал Джонатан, — если вы еще хоть раз заговорите о губернаторе, я доставлю себе такое удовольствие и хорошенько вас поколочу!

Джонатан, конечно, знал, что он этого никогда не сделает. Но эта маленькая дикая кошка обладала проклятущей способностью легко как никто другой спровоцировать его на насилие.

— Меня отнюдь не удивляет, что вы прибегаете к подобным угрозам. Ведь в конце концов вы — американец! — с презрительной гримаской произнесла Алекс. — Могла ли я вообще рассчитывать, что вы, как и ваши друзья-колонисты, способны на что-нибудь иное, кроме варварства и жестокости?

— Мы уже не колонисты с того самого времени, как вынудили ваших друзей-англичан бежать из Америки, поджав хвосты, к вашему любезному королю Георгу. — Его рот искривился в саркастической усмешке.

— Если вы готовы хвастаться победами, одержанными вашей страной, тогда почему вы предпочли поселиться в Австралии? — Она скрестила руки под полной грудью и бросила на него высокомерный, вызывающий взгляд. — Ведь в конце концов Австралия — это всего лишь одна из отдаленных британских колоний. Почему вы не возвращаетесь в вашу родную Америку?

— Я принадлежу Австралии. — Выражение его лица опять стало крайне напряженным.

Когда он подошел к ней, его глаза тускло блестели. Он собрался подсадить ее на лошадь, но Алекс отступила на шаг, чтобы избежать его прикосновения.

— Возможно, это и так. Но ко мне это не относится. Я Австралии не принадлежу, — произнесла Алекс.

Он схватил ее за талию и притянул к себе. Тела их соприкоснулись, и оба почувствовали, что между ними снова возник грозовой разряд. Они вспомнили о возбуждении и страсти, которые вспыхнули между ними, когда их глаза впервые встретились в темноте заплесневелой тюремной камеры. Ни один из них никогда до этого не испытывал столь сильного тяготения к другому человеку. Это было внезапное, стремительное чувство, волнующее и пленительное.

Это было неизбежно.

— Говорю вам: вы ошибаетесь, — пробормотал Джонатан низким, тревожно вибрирующим голосом. В его изумрудном взгляде уже не было гнева — только нежность и теплота. — Я думаю, Что вас привело сюда то же самое, что и меня.

— Я… я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Не понимаете? — Он привлек ее к себе еще ближе, и его сильные руки медленно и властно обняли ее. Она затрепетала, когда ее груди коснулись его тела. — Когда я был моложе, я издевался над идеей предначертанности. Но минувшие годы научили меня обратному.

— Прошу вас, — умоляла она, хотя и не могла бы точно передать смысл своей мольбы. Ее пальцы судорожно впивались в его мускулистые предплечья. Она отклонила голову назад, чтобы взглянуть ему в глаза и почувствовать жар его взгляда.

— Вы, Александра, моя.

— Нет! — Она качала головой и отчаянно стремилась заставить его понять причину своего отказа. — Это не…

— Я тоже уклонялся от того, чтобы посмотреть правде в глаза, — сообщил он как бы по секрету, слегка улыбнувшись при этом. — Но теперь этого больше нельзя отрицать. Особенно после минувшей ночи.

— Прошу вас, не надо! — Она была теперь не на шутку встревожена и напугана — и за него, и за себя. — Отпустите меня!

— Никогда.

Ее глаза широко раскрылись. Она попыталась сопротивляться, но было уже слишком поздно. Возглас, в котором смешались протест и наслаждение, вырвался из ее горла, когда Джонатан обрушился на нее с поцелуями. Он целовал ее долго и страстно. Его губы и язык наполняли восторгом и блаженством ее тело. Она плавно покачивалась из стороны в сторону, прильнув к нему и обвив руками его шею. По мере взлета страсти сердца их стучали в унисон. Но он внезапно поднял голову, и она испытала острое чувство потери, разочарования и опустошения.

— Будь я проклят, вы можете совратить и святого, — проворчал он. — Но я-то отнюдь не святой.

Раскрасневшейся и задыхавшейся Алекс не оставалось ничего, как только, испытывая смущение, в упор смотреть на Джонатана. Она с нетерпением ждала, когда же он снова поцелует ее. Но он ее больше не целовал. Обхватив Алекс за талию, он повернул ее лицом к лошади и наконец усадил в седло.

— Если мы сейчас не тронемся, то вполне можем попасть в бурю. — С большим нежеланием он разжал руки и направился к своей лошади. — За последние два года на мою долю выпало достаточно селевых потоков, — заметил Джонатан.

— Селевых потоков? — повторила она. Бросив взгляд на небо, она увидела, что тучи стали более грозными, чем раньше. Воздух напитался свежим запахом близкого дождя. Ветер начал обрывать и гонять листья. Но она едва заметила эти перемены.

— Если нам повезет, мы доберемся до плантации еще до того, как начнется самое страшное. — Он взял лошадей под уздцы, вывел их на старую дорогу и только тогда проворно прыгнул в седло. — Держитесь рядом.

Все еще приходя в себя от поцелуя, а также от предшествовавшего ему дерзкого заявления Джонатана о том, что она принадлежит ему, Алекс коснулась каблучками боков лошади и поехала за ним. Буря, поднявшаяся у нее в душе, вполне соответствовала той, которая угрожала в любой момент обрушиться потопом на землю.

К несчастью, им не удалось добраться до Бори вовремя. Небесные хляби разверзлись за полчаса до того, как они выехали из леса. Молнии, подобно грозным предвозвестницам будущего, пересекали в разных направлениях небо. Раскаты грома грохотали им в ответ. Дождь с яростью обрушился на высушенную солнцем землю, и его можно было считать одновременно и беспощадным, и благословенным.

Алекс наклонила голову под потоками ливня. Джонатан прикрыл ее плечи брезентовым плащом, но тот оказался плохой защитой от дождя. Алекс безуспешно пыталась поспевать за ним. Он вернулся, чтобы помочь ей. Взяв в свои руки поводья ее лошади, он повел животное за собой, а Алекс крепко ухватилась за луку седла и молилась, чтобы они скорее добрались до укрытия.

Холодные капли дождя хлестали ее по лицу. И всякий раз, когда новый раскат грома сотрясал землю, сердце ее наполнял страх. Но ей достаточно было взглянуть на Джонатана, и к ней возвращалась храбрость. Его присутствие внушало ей чувство безопасности. Она внезапно поняла, что так было с самого начала.

Буря все еще бушевала, когда они наконец пересекли границу Бори. Джонатан остановил лошадей напротив дома. Как бы из ниоткуда перед ними появился Финн Малдун в сопровождении какого-то мужчины и принял у них из рук измученных лошадей.

Алекс не возражала, когда Джонатан снял ее с седла и на руках внес в дом. Он не отпускал ее до тех пор, пока они не поднялись к ней в спальню, где в ожидании их приезда уже был разожжен камин. На столике рядом с постелью горела лампа, и ее золотистый свет еще больше усиливал гостеприимный дух комнаты.