«Что происходит?»

Флора выглядела подавленной, когда собравшиеся у камина разошлись и оставили ее одну. Что наговорили ей эти женщины? Лахлан с ужасом подумал, что, кажется, знает ответ на вопрос. Разумеется, они не одобрили ее брак, и в этом виноват он.

– Что скажете, Макнейл? Если мы сговоримся и урежем заработную плату, то все выиграем.

Этот вопрос Лахлан не смог проигнорировать, хотя не отрывал глаз от Флоры и видел, что она прошла к другой группе гостей.

– Рабочим едва хватает на жизнь того, что мы платим сейчас. Они не смогут выполнить норму, которая нас устроит, если желудки их будут пусты.

Ему отлично известно, каково работать в таких условиях. Страх стать нищим и опять голодать не покидал его и в настоящие дни благополучия, но он не желает набивать собственный карман за счет рабочих. Впрочем, многие владельцы фабрик и заводов не видели ничего плохого в том, чтобы нанимать людей за самую низкую плату. Они утверждали, что для обеспечения занятости крайне важно держать жалованье на низком уровне. Это утверждение было предметом постоянных дискуссий.

– Если человека не устраивает сумма, он может не соглашаться. Появятся другие желающие. Таков закон спроса и предложений, – настаивал Паркер – мужчина с угрюмым лицом, хозяин кожевенной фабрики.

– Они люди. Не товар, – с жаром высказался владелец верфи.

Хорошо, что не все богачи придерживаются одного мнения с Паркером. Лахлан надеялся, что когда-нибудь удастся убедить всех работодателей в том, что он сам считал чрезвычайно важным, – мужчины и женщины должны получать за свой труд достаточно для того, чтобы обеспечить семье крышу над головой и сытную еду каждый день. Сейчас, к сожалению, большинство владельцев предприятий беспокоятся только о своей прибыли и поддержании роскошного образа жизни. Они не в состоянии понять, что здоровый, сытый работник принесет им в итоге больше пользы, чем тот, который будет трудиться вполсилы из-за голода или болезни.

Разговор изменил направление, что ослабило интерес Лахлана, и он принялся искать глазами Флору. На этот раз она была в обществе молодых людей – слишком молодых, чтобы быть полезными его бизнесу. Хорошо лишь, что они не отвернулись от жены. Судя по обращенным на нее взглядам, речь опять шла о браке. Лахлан мысленно выругался, но сразу себя одернул. Прием только начался, у них будет достаточно времени, чтобы переговорить со всеми аристократами и найти покровителей для виски. Через некоторое время Лахлан был вынужден переместиться в сторону, теперь положение не позволяло следить за Флорой, а потому он всецело погрузился в дискуссию.


Лахлан постучал в дверь, соединяющую уборную и спальню. Ему открыла Мюриэль.

– Твоя хозяйка готова?

– Да, сэр.

Флора стояла у камина. Когда она повернулась к нему, у Лахлана перехватило дыхание. Быстрым шагом он подошел и взял ее руки в свои.

– Великолепно, – произнес он на выдохе и чуть отстранился, чтобы оглядеть жену с головы до ног и полюбоваться ослепительной красотой.

Наряд из переливчатого шелка голубого цвета с глубоким декольте оставлял открытыми плечи и руки и подчеркивал белизну кожи. Волосы, скрепленные заколкой, пышными локонами ниспадали на плечи, несколько прядей были завиты и обрамляли лицо.

– Вы потрясающе выглядите, Флора.

Румянец окрасил ее щеки, губы растянулись в улыбке, но глаза смотрели на него с тревогой.

– Что случилось?

Она опустила взгляд и закусила губу.

Он больше не мог ждать. Наклонившись, он прижался к ее губам. Кончик языка дразнил, призывая их разомкнуться и позволить поцеловать ее со всей страстью. И она уступила. Желание было так велико, что Лахлану пришлось несколько раз напомнить себе, что спешить не стоит. Он крепко обнял ее и заметил, как напряжено ее тело, несколько раз провел руками по спине, надеясь, что это ее успокоит.

Стоило коснуться груди, и она прижалась к нему и смелее ответила на поцелуй. С огромным усилием, сдержав желание перейти к решительным действиям, он отстранился и провел кончиком пальца по ее нижней губе. Внезапный восторг заставил его сердце биться сильнее. Мог ли он надеяться, что у него будет такая жена?

– Скажите… – он вгляделся в ее лицо, проверяя подозрения, – что случилось? – Может, поцелуй изменит ее настроение. – Вам неприятно?

Флора подняла на него огромные зеленые глаза. Они блестели, но не от возбуждения или удовольствия. На реснице блестела слезинка.

– Мне очень приятно, – ответила она и провела ладонью по его щеке.

– Тогда в чем дело? – Он пальцем смахнул слезу.

– Простите, я не знаю… Все так… волнительно. – Она отвела взгляд. – Надо идти вниз, не следует опаздывать к ужину. Я мечтаю услышать игру маэстро Шопена.


Совершенное звучание музыки и игра привели публику в восторг. Шопен казался ослабленным болезнью, и Лахлан восхитился его мужеством и решимостью выступить в таком состоянии.

Маэстро поклонился, принял восторженные аплодисменты и удалился в соседнюю комнату с помощью ученицы мисс Стерлинг.

Флора была поглощена и очарована музыкой. В порыве восторга она то и дело поднимала руки к груди и вновь опускала. Лахлана не покидали сомнения, что не только музыка привела ее в такое возбуждение. Супругу определенно что-то беспокоит. Она стыдится его? Жалеет о навязанном ей мезальянсе? Или беспокоится о предстоящей ночи, которую они проведут в одной постели? Как бы то ни было, она едва ли ему доверится, после двух недель брака они все еще остаются чужими людьми, и вина в этом лежит на нем одном.

После концерта Лахлан не отпускал от себя Флору, решив представить ее своим знакомым промышленникам и их супругам. К счастью, со временем к ней вернулось хорошее настроение, лицо приобрело естественный оттенок, глаза сверкали – все это не могло не радовать Лахлана. Закончив общий разговор, мужчины оставили дам, чтобы обсудить политику, а те расположились на диванах и в креслах, предоставленные возможности коснуться более привлекательных тем. К группе людей, в числе которых остался Лахлан, подошли один за другим несколько лордов, но со стороны было хорошо видно, что разрыв между двумя классами все еще существенный. Пришлось с горечью признаться себе, что сейчас он не стал и на шаг ближе к кругу знати, чем до женитьбы, когда удостаивался лишь кивка благородного джентльмена.

Когда обсуждение верфи на реке Клайд было в самом разгаре, Лахлан заметил, что Флора встала и улыбнулась, явно намереваясь покинуть жен промышленников. Внезапно его охватило чувство гордости тем, что у него такая жена.

– Что скажете, мистер Макнейл?

Вопрос заставил его вернуться к разговору, который вскоре плавно перетек к обсуждению достоинств различных сортов виски. И все же Лахлан время от времени находил глазами Флору, и не только потому, что беспокоился за нее, его время от времени будоражила мысль, что скоро он ляжет с ней в постель.

Лахлан нахмурился. Переходящая от одной группы к другой, Флора походила на бабочку, порхавшую с цветка на цветок. От его внимания не ускользнуло, что никто из знакомых не встретил ее с радостью, не улыбнулся, отчего лицо ее становилось все бледнее, а пальцы временами сжимались в кулаки. Он готов был броситься ей на помощь, когда она вскинула голову, сверкнула глазами, будто услышала откровенную грубость, и так поспешно отошла в сторону, что едва не столкнулась с графиней Ардхбан. Лахлан напрягся, пытаясь понять, как она поприветствует Флору. Графиня оглядела его жену с головы до ног и демонстративно повернулась к бедняжке спиной. Как она смеет так себя вести! Он не успел двинуться с места, как Флора выбежала из зала, низко опустив голову. Несколько гостей улыбнулись ей вслед, а некоторые даже рассмеялись.

Лахлан бросился прочь из салона, а затем вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Однако в спальне никого не было, как и в смежной с ней уборной. Душу неприятно скребло беспокойство.

Куда она могла пойти? Хочется верить, не на улицу, где темно и холодно.

У входной двери стоял, вытянувшись, лакей с растерянным выражением лица. Лахлан бросился к нему.

– Вы не видели здесь даму в голубом платье?

– Видел, сэр, – с явным облегчением ответил тот. – Я не смог ее остановить. – Он указал на входную дверь.

– Благодарю. – Лахлан вложил ему в руку шиллинг. – Не откажите мне в помощи.

– Да, сэр. – Лакей распахнул дверь и передал Лахлану уже зажженный фонарь. – Она побежала в ту сторону. – Он указал на видневшиеся вдалеке конюшни.

Ветер был очень сильный, а дождь, недостатка в котором никогда не было в Шотландии, лил сплошной стеной.

Лахлан втянул голову в плечи, поднял воротник и побежал.

Флора не глупа, она обязательно найдет укрытие. Долго под таким дождем находиться невозможно. Если только…

Страх пронзил тело от мысли, что в таком состоянии, в каком она покинула салон, можно совершить непоправимый поступок. Он пригнулся, укрывая лицо от дождя, и ускорил шаг. Впереди появились очертания постройки. Каретная. Если Флора промокла, то это ближайшее место, где можно спрятаться.

Лахлан толкнул дверь и высоко поднял фонарь. Перед ним в ряд стояли экипажи. Он прислушался, пытаясь уловить любой звук или несвойственный месту запах. Да. Слава богу. В стороне кто-то тихо всхлипнул. Счастье от того, что он нашел Флору, омрачала лишь одна навязчивая и очень неприятная мысль: со своим горем она побежала не к нему, к своему мужу, а от него, в непроглядную темноту.

Глава 10

Флора сидела в коляске, завернувшись в лежавшую на сиденье меховую накидку. Тугой корсет не позволял лечь свернувшись, в нем она могла только сидеть, держа спину ровно. Страдания разрывали сердце.

«Я больше никогда не смогу посмотреть в лицо этим людям. И своему мужу. Я никчемная неудачница. Как только Лахлан узнает правду, нашему браку конец».

Их поцелуй перед ужином вселил надежду, на несколько мгновений она забыла о корыстных притязаниях мужа и всецело отдалась мечтам о счастливом будущем. Они будут по-настоящему близки, будут любить друг друга.