Дженис Престон - Леди-бесприданница

– Почему в Эдинбурге?

– А почему нет? – Сыщик склонил голову набок. В глазах его, однако, не было презрения, даже, пожалуй, некоторое сочувствие. – Она не единственная пошла по кривой дорожке. Ей надо как-то выживать и кормить ребенка. – Он положил руки на стол, переплетая пальцы. – Этот факт как-то изменит ваши планы?

– Нет. – Лахлану не приходило такое в голову. – Это не имеет значения. Она моя сестра. Она и ее ребенок – моя семья.

Он сам виноват в том, что у Анны так сложилась жизнь. Теперь он будет заботиться о них обоих, они ни в чем не будут нуждаться.

– Приятно слышать. – Делани поскреб щеку. – Возможно, вам станет легче, если я скажу, что, похоже, ее заставили заняться проституцией. У нее был долг сутенеру из Эдинбурга по имени Хопкинс.

– Почему ты не сказал мне сразу? – процедил сквозь зубы Лахлан.

Делани пожал плечами:

– Потому что не был уверен, что вы сказали мне правду. Что хотите найти сестру не только с целью убедиться, что она жива и сама выбрала такой путь.

Лахлан хмыкнул. Доводы сыщика понятны, но он не желает, чтобы им манипулировали таким способом.

– Когда вы поедете?

– Как только смогу. Утром.

– А что скажете жене? Кстати, она очень милая.

– Спасибо, что одобрил, – огрызнулся Лахлан. – Ничего не скажу. Пока не поговорю с Анной.

Как отреагирует Флора, когда он привезет Анну в Лохмор? Может, лучше ничего не рассказывать ей о прошлом сестры? Что ж, он подумает об этом позже. Сначала необходимо увидеть Анну.

– Хотите, чтобы я пошел с вами?

– Нет. Справлюсь сам. Поеду первым поездом. Отправь мне счет, я оплачу.

Мужчины вместе вышли из таверны, дошли до угла дома на Тронгейт и пожали друг другу руки.

– Удачи, – бросил Делани и пошел вниз по улице, помахивая тростью.

Лахлан проводил его взглядом, затем повернулся и оглядел здание отеля. Дождь прекратился, но он поднял воротник и поправил шляпу. Проезжавший мимо экипаж замедлил ход, но Лахлан покачал головой. У него еще есть дела.

Следующим утром, открыв глаза, Флора растерянно оглядела незнакомую комнату, затем повернула голову и увидела пухлую подушку без единой вмятины. И тут она вспомнила события прошлого вечера, вызвавшие мгновенный всплеск радости: прекрасный ужин; знакомство с Тессой и Уильямом; волнующее ощущение общего дела с Лахланом и договоренность с сэром Эндрю; уверенность в собственных силах; поцелуй в карете, возникшая между ними страсть.

Она так надеялась, что наконец они станут по-настоящему близки. Даже слова мужа о том, что ему необходимо поговорить с ожидавшим его мужчиной, ни на минуту не заставили ее усомниться – ни на минуту, – что потом он поднимется в ее комнату.

Флора легла в постель и принялась ждать. Наконец она не выдержала, встала и прошла по коридору к дверям номера Лахлана. Постучав, но не получив ответа, она открыла дверь и обнаружила пустую комнату, в которой не было ни трости, ни шляпы. В смятении она вернулась к себе, забралась под одеяло и закрыла глаза, оставив свет на прикроватной тумбочке со своей стороны, чтобы Лахлан знал: она его ждет. Если изволит прийти.

Он не пришел.

Флора села в постели. Гнев ослепил ее. Она перекатилась на другую половину большой кровати и принялась изо всех сил бить кулачками по подушке.

Звук открывшейся двери заставил ее остановиться, но это была Мюриэль.

– Вы рано проснулись, миледи. Прикажете принести завтрак сюда?

– Нет, благодарю. Я буду завтракать с мистером Макнейлом.

Горничная поджала губы.

– Хозяин уже почти закончил завтракать, мэм. Он сказал, что планы изменились: и вам, и мне предстоит отбыть сегодня в Лохмор.

Флора растерянно смотрела перед собой.

– А что будет делать он, когда мы уедем?

– Он сказал что-то про поезд в Эдинбург, мэм.

В ярости Флора вскочила с постели. Она опрометью бросилась к умывальнику, плеснула на лицо воды из кувшина и схватила полотенце.

– Помоги мне одеться, Мюриэль. Только быстро.

Она не желает опять оставаться наедине с мыслями о том, какую совершила ошибку, из страха вызвать недовольство мужа. Ему удалось по-настоящему ее разозлить. Она не поедет обратно в Лохмор, пока он… В голове одна за другой возникали ужасные мысли, но Флора прогнала их. Не важно, что заставляет его отправиться в Эдинбург.

Она рывком распахнула дверь комнаты и налетела на Лахлана, поднявшего руку, чтобы постучать.

– Я еду с вами.

– Что вы сказали?

– Я поеду с вами в Эдинбург. – Надо высказать ему все, что накопилось в ее душе. Она забудет о манерах и дипломатии, пусть муж знает, что он сам заставил ее потерять контроль над эмоциями. – Если у вас там дела, я прекрасно проведу время одна – пройдусь по магазинам.

Брови Лахлана сошлись на переносице.

– Но я буду занят практически все время, – сдавленно произнес он и стал наступать, заставляя Флору войти в комнату. – Оставь нас, Мюриэль.

Горничная поклонилась и выбежала, попутно бросив извиняющийся взгляд на Флору.

Однако та была уже полна решимости и в поддержке прислуги не нуждалась. Она прошла к окну, повернувшись к мужу, посмотрела прямо ему в глаза и заметила в них тревогу. Он определенно что-то от нее скрывает. Что это, если не бизнес? И почему это что-то так заботит Лахлана? Может, кузина Сара права, и он связан с криминалом? Или дело в другой женщине, которую он по понятным причинам скрывает? Из-за нее он не проводит ночи в ее спальне? Они были близки всего однажды за три с половиной недели, большую часть времени он проводит вне дома. Если у него действительно есть любовница, то это очень унизительно для жены. Флора поджала губы и упрямо смотрела на мужа.

– Вам будет скучно.

– Я лишь раз в жизни ездила поездом, – возразила она. Это было в прошлом году – мой единственный выезд в Глазго и Эдинбург во время Каледонского сезона. – Я бы с удовольствием повторила этот опыт.

Лахлан достал карманные часы, взглянул на них и сунул обратно. Прошел несколько раз по комнате, провел рукой по волосам. Наконец он встал напротив Флоры.

– Вы еще даже не завтракали. И вещи ваши не упакованы. А поезд отправляется через полчаса.

– Я не голодна, а Мюриэль справится очень быстро, не сомневайтесь, – заявила она и, вскинув брови, посмотрела на мужа.

Лахлан громко выдохнул. Как-то очень по-мужски, по мнению Флоры.

– Не ругайте потом меня, если вам будет скучно, – выпалил он и быстрым шагом покинул комнату.

Флора поздравила себя с победой и поспешила следом, чтобы позвать Мюриэль.

– Храни меня Бог от упрямых женщин, – услышала она слова Лахлана.

Следом раздался хлопок двери его комнаты.

Ко времени их прибытия на вокзал на Квин-стрит поезд стоял на путях и отбыл, как только они поднялись в вагон. Сердце Флоры трепетало от восторга, когда он набирал скорость.

– Как быстро могут двигаться поезда? – спросила она, наблюдая в окно, как мелькают картинки сельского пейзажа.

– Почти сорок километров в час на ровных участках.

– Так быстро? Просто невероятно.

Флора чувствовала, что Лахлан еще не простил ей неповиновения, но не могла сдержать эмоции. После нескольких односложных ответов на ее вопросы он все же смилостивился и рассказал ей об объединении шотландской и английской сети железных дорог, о том, что многие дороги в Шотландии пришлось перекладывать, потому что у них была отличная от английских колея.

По прибытии на вокзал Эдинбурга Лахлан и Флора отправились в отель «Дуглас» на площади Сэнт-Эндрю.

– Мне необходимо срочно уйти, – заявил Лахлан, проводив Флору в номер. – Попрошу принести вам прохладительные напитки и обещаю отсутствовать не более двух часов.

Когда он вышел, Флора повернулась к Мюриэль:

– Я могу тебе доверять?

Горничная кивнула.

– Я хочу проследить за мистером Макнейлом. Я многого не знаю о муже, и это очень меня тревожит. Я должна узнать правду, только потом могу решить, как поступить.

– Но, миледи… – горничная запнулась под взглядом хозяйки и сделала круглые глаза, – вы уверены, миледи? Если хозяин нас заметит, достанется и вам, и мне.

Флора чувствовала себя виноватой в том, что втягивала горничную в свои дела, но и это не могло заставить ее изменить решение.

– Мы сделаем так, что он нас не заметит, Мюриэль, а если случится худшее, я скажу, что приказала тебе пойти со мной. Собирайся. Надо спешить, иначе мы его потеряем.

Горничная бросилась к двери, выглянула и поманила Флору. Они вместе подошли к входной двери, сквозь которую увидели садящегося в экипаж Лахлана.

Швейцар коснулся пальцами шляпы:

– Экипаж, миледи?

– Да, пожалуйста.

Он махнул кучеру.

– Куда прикажете, мэм?

– Скажите, чтобы ехал за той коляской.

Брови мужчины поползли вверх, но Флора ловко вложила ему в ладонь монету.

– Не стоит занимать этим внимание моего мужа.

Лакей опять приложил руку к шляпе и помог ей сесть в экипаж.

– Конечно, миледи.

Экипаж Лахлана двигался на юг, все дальше от Нового города с аккуратными улицами, делящими его на ровные квадраты, светлыми домами из песчаника в георгианском стиле, затем по Принсес-стрит и далее к Старому городу со средневековыми постройками из темного гранита. Здесь улицы были расположены не так упорядоченно, а если Лахлан направляется в один из темных переулков, которых здесь было немало, она никогда не решится следовать за ним пешком. К счастью, удача была на ее стороне. Экипаж остановился у дома недалеко от улицы Каугейт. Флора велела кучеру остановиться чуть поодаль, откуда ей хорошо был виден экипаж.

Лахлан вышел, внимательно посмотрел на лист бумаги в руках и, подняв голову, принялся оглядывать тусклые, грязные окна второго этажа. Плечи его поникли, внезапно он будто утратил лоск и уверенность, от этого даже гнев Флоры немного поутих. Подозрения, казавшиеся совсем недавно вполне обоснованными, стали видеться нелепыми. Будь у мужа любовница, она бы точно не жила в таком месте.