Флора так и не набралась решимости покинуть карету и войти в дом напротив, чтобы найти мужа.

Через некоторое время дверь отворилась и появился Лахлан. Опустив голову, он провел по глазам тыльной стороной ладони. Этот жест подтолкнул Флору к действию. Она решительно вложила в руку Мюриэль несколько монет.

– Поезжай в отель. И смотри, никому не говори, где мы были.

Горничная сжала ее руку.

– Миледи! Вы не должны туда ходить. Это опасно.

Флора выдернула руку и распахнула дверь кареты.

– Я должна быть рядом с мужем. Все будет хорошо, Мюриэль. А теперь делай, как я велела, – поезжай. Можешь убедиться, что я догнала мужа, но потом ты должна сразу уехать.

– Хорошо, мэм.

Флора вышла и нашла глазами Лахлана, а затем поспешила пересечь Каугейт, аккуратно ступая и приподнимая юбки, чтобы не испачкаться. Муж стоял и не двигался с места. Подойдя, она помедлила и положила руку ему на плечо. Лахлан вздрогнул и повернулся:

– Флора!

Он поднял на нее красные глаза. В них было столько эмоций, что Флора растерялась, она не подозревала, что ее всегда выдержанный муж может пребывать в таком состоянии. Флора тяжело вздохнула.

– Мне нужны объяснения. – Она сложила руки на юбке и постаралась придать голосу уверенность, хотя наружу рвались страхи и сомнения в верности своих поступков. Ей необходимо знать правду. – Что вы здесь делаете?

Лахлан сжал ее локоть и зашагал по улице. Флора с трудом за ним поспевала.

– Меня интересует, что здесь делаете вы?

– Я ехала за вами.

Лахлан резко остановился и уставился на жену:

– Зачем?

Флора смутилась, заметив, как пристально он смотрит на ее губы. Она чувствовала, что муж страстно желает ее. Его поцелуи и ласки прошлым вечером были тому доказательством. Что же тогда привело его в дом терпимости?

Взгляд Лахлана скользнул вниз и остановился на ее груди.

– Вы не надели свою брошь?

Внезапный вопрос разозлил Флору.

– Оставила дома. В Лохморе. – Ей казалось это символичным – оставив старое, она открыла сердце новому. Новому для них обоих.

Сейчас это казалось глупым и несущественным. Даже наивным.

– Прошу вас. Я… я очень беспокоюсь. Вижу, как вы расстроены. Пожалуйста, позвольте мне помочь.

Он перевел дыхание и откашлялся.

– Мне давно стоило это сделать. Идемте. Здесь неприятно пахнет, это не место для леди. Уедем поскорее. – Прежде чем сделать шаг, он посмотрел ей в глаза. – Я все расскажу. У меня нет выбора. Обстоятельства сложились так, что утаивать больше нельзя. К тому же у вас появились вопросы, значит, пришло время на них ответить. Но не здесь. Давайте вернемся в отель. Поспешим, мне надо вернуться сюда к трем часам.


Войдя в отель, Флора сразу прошла в гостиную их номера, сняла шляпку и перчатки и только тогда повернулась к Лахлану, вопросительно глядя на него. Он жестом пригласил ее сесть на диван, а сам устроился в кресле напротив.

– Зачем вы ходили в тот дом? – спросила Флора, видя, что муж не знает, как начать разговор. – Кто такой Делани? Почему вам надо было срочно уехать прошлым вечером? – Не выдержав напряжения, она встала и прошлась по комнате. – Вы приходили к женщине? У вас любовница? Вы поэтому не хотите проводить ночи со мной?

В горле Лахлана встал ком с горьким привкусом беды. Его ответ может в одну минуту разрушить их жизнь. Он поднялся, подошел к Флоре и взял ее руки в свои.

– Нет! Я очень хочу проводить с вами ночи, только я… – Он провел рукой по волосам и посмотрел на нее с такой болью, что Флора сразу поверила в его искренность. – У меня были неотложные дела. Я прошу за это прощения. Понимаю, я виноват перед вами. – Он перевел дыхание. – Делани – сыщик. Вчера он пришел на улицу Тронгейт сообщить, что нашел ту, кого я долго искал.

– И кого?

– Мою сестру. Анну.

– Сестру? Я не знала, что у вас есть сестра. А почему она в… – Флора запнулась и замолчала, понимая наконец, что все это значит. – Ваша сестра живет в том доме? Но ведь она не… – Она не смогла заставить себя произнести это страшное слово.

– Да, она проститутка. И в этом только моя вина.

Слова вылетели и повисли в воздухе. Флора села на диван и указала на место рядом.

– Прошу вас, расскажите мне о ней. – Она никогда не забудет ту улицу, страшные картины жизни несчастных людей, нищету и грязь. Никто не выберет такую жизнь добровольно.

И Лахлан начал рассказ о своем прошлом, об Анне, которая на пять лет его младше.

– Отец и мама были арендаторами в Нагорье. Они много работали на земле, но были всем довольны. Потом владелец решил освободить ту территорию под пастбища для овец, родителей переселили на клочок земли всего в несколько акров на западном побережье. Чтобы увеличить доходы, отец решил освоить новое для себя ремесло – ловлю рыбы и сбор водорослей. Но годом ранее правительство отменило пошлину на более дешевые импортные водоросли, и отрасль рухнула. Мне было четыре года, когда мы уехали с фермы, а сестре Роуз всего год. Родители три года боролись, пытаясь свести концы с концами, но голод заставил отца искать работу в Глазго. К тому времени уже родились Анна и Тэгги, приходилось кормить уже шестерых. Отец нашел работу на лесопилке, а мама ткала за станком дома.

Сначала Лахлан был взволнован, теперь же говорил отрывисто и жестко: воспоминания о трудностях семьи, выпавших на долю и тысяч других людей, давались ему с трудом.

– Через два года родилась моя сестра Дженни, но через несколько месяцев умерла. Мы голодали. Нам всегда хотелось есть. Мне было одиннадцать, когда умер отец. Несчастный случай на работе. Нам и так не хватало еды, а теперь ее стало еще меньше. В течение года ушли Роуз и Тэгги. – Он опустил голову и закрыл лицо руками.

– Я нашел работу на ковровой фабрике, но потом я… – Морщинка на лбу стала глубже и заметнее. Лахлан нервно провел по волосам обеими руками. – Я уехал за океан. Хотел сделать что-то для себя, для семьи. В Глазго это было невозможно. Мне надо было вернуться раньше… Не знаю, как я… – Он уронил голову на руки и некоторое время сидел молча. – Мама умерла через пять лет после моего отъезда. Анна работала на хлопковой фабрике, вышла замуж за мастера, забеременела, а потом муж умер. После рождения ребенка она не могла работать и брала деньги в долг. Один человек обещал дать ей работу в Эдинбурге. Сестра не сразу поняла, куда попала, но было уже поздно, ее связывали долги. Это случилось лишь год назад! – в сердцах выкрикнул Лахлан. – Я уже вернулся в Шотландию. Я искал ее, но все, кто мог вывести меня на сестру, были мертвы. Я не знал, что она вышла замуж, искал под девичьей фамилией.

Флора была настолько потрясена услышанным, что не решалась задавать вопросы. Сейчас самое главное – спасти сестру Лахлана; что же до нее, то надо благодарить судьбу за брак с таким мужчиной. Она никогда не задумывалась и не представляла, что жизнь человека может так измениться за короткий отрезок времени, и только сейчас осознала, как ей повезло, а ведь раньше ей так не казалось. Без денег Лахлана отец не смог бы найти приличные партии для сестер, кроме того, если бы они овдовели, вполне могли скатиться по социальной лестнице до самых трущоб. У женщин ведь совсем нет прав и власти. Это лишает их выбора и шанса жить нормально. Впервые Флора осознала, как много несправедливости в этом мире.

Впервые задумалась о том, как вел дела отец, хотя он никогда не выгонял с земли людей, чтобы освободить место для овец. Однако многие лорды поступали именно так, увидев на примере соседних кланов, какую это приносит выгоду. Какое счастье, что отец не один из них.

В мире есть хорошие люди, даже среди тех, кто властвует над большинством. Жаль только, что среди них мало таких, как Лахлан. Он богат, но старается помогать бедным, это Флора знала точно.

Она заставила себя отвлечься от мыслей, надо подумать о более насущных делах.

– А ребенок?

Лахлан вздрогнул и поднял голову.

– Он там, с ней. В комнате, где ее… ее заставляют…

Он отвернулся, не в силах смотреть на жену.

– Сколько ему лет?

– Весной будет три.

Флора встала с дивана.

– Мы не можем их там оставить. Они должны ехать домой с нами.

Лахлан был шокирован.

– Ты слышишь себя, Флора? Она падшая женщина.

В его глазах она видела совсем другое, они смотрели с надеждой.

– Ты против того, чтобы твоя сестра жила с нами в замке Лохмор?

– Нет. Конечно нет. Но ты…

– Что я?

Он встал напротив Флоры.

– Ты ведь леди! Разве это не страшный удар – узнать, что ты вышла замуж за человека из трущоб Глазго?

Флора взяла его за руки и посмотрела в глаза:

– Лахлан. Ты мой муж и очень хороший человек. Ты не виноват в том, что случилось с твоей семьей. Для меня важно, кем ты стал, а сейчас передо мной честный, сострадательный и трудолюбивый мужчина. Анна и ее сын – наша семья, и они будут жить с нами в Лохморе.


Лахлан сжал пальцы Флоры, греясь в лучах исходящей от нее нежности. Его жена прекрасна не только телом, но и душой. И она дала понять, что он ей не безразличен. Его сердце дрогнуло, и в груди разлилось тепло. Она добрая, великодушная. Слушая его рассказ, Флора смотрела с ужасом, но не потому, что узнала о его низком происхождении и бедности, ее поразили условия, в которые попала его семья. Он не смог признаться в самом страшном, в том, что был осужден и отправлен на каторгу. Ведь она считала его честным человеком.

– Спасибо, Флора.

Он поцеловал одну ее руку, затем вторую.

– Я не ожидал такого великодушия.

Флора нахмурилась.

– Не уверена, что смогла бы понять истинное положение вашей сестры, если бы своими глазами не увидела, где она живет. Я в ужасе оттого, что добропорядочная семья вынуждена влачить жалкое существование из-за жадности одного лорда. Я рада и благодарна, что ты женился на мне. Мои сестры теперь будут в безопасности. Спасибо тебе, Лахлан.