Элис подняла голову и быстро кивнула. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела в землю.

Её тревога нервировала. Раздражала. Они провели вместе всего две недели, но терпение Джиа иссякло.

— Ради всего святого, Элис. Здесь только мы и маргаритки. Не нужно так напрягаться, — резко сказала она.

Элис уставилась на неё.

— Вам легко говорить, — огрызнулась она. — Вы понятия не имеете, каково это.

Джиа вздохнула.

— На что это похоже? — спросила она, усаживаясь на скамейку. Она посмотрела на хорошенькое личико Элис, которое было искажено болью. — Помоги мне понять.

Девушка опустила глаза.

— Я ненавижу вечеринки. И людей. Они пялятся.

— Пялятся?

Элис сжала руки.

— Я чувствую, как они смотрят на меня, наблюдают за мной. Ненавижу это.

— Ты красивая девушка, Элис. Я думаю, что ты преувеличиваешь.

Элис покачала головой.

— Если только вырез платья не обнажает грудь или ты не танцуешь с горшком на голове. В остальных случаях тебе вряд ли уделяют больше внимания, чем остальным.

Девушка подняла взгляд.

— По опыту знаю, люди слишком эгоистичны, чтобы тратить время на других людей. Особенно, когда есть еда и музыка. И даже если предположить, что то, о чём ты говорила это правда, и люди наблюдают за тобой… Что самое худшее, что может произойти?

— Я могу выставить себя дурой.

— Как именно?

— Я могу сделать какую-нибудь глупость. Скажу что-нибудь глупое.

Джиа кивнула.

— И гости с воплями потащат тебя к озеру и выбросят тебя в воду?

Элис нахмурилась.

— Конечно, нет.

— Что же произойдет, если ты скажешь глупость?

— Не знаю, мисс Йорк, и не собираюсь выяснять.

— Пожалуйста, зови меня Джиа, — в двадцатый раз напомнила она девушке.

Элис фыркнула.

— Я не собираюсь это выяснять, Джиа.

— А почему?

— Потому что, — ответила Элис.

— Потому что всё, что ты говоришь, глупо? — спросила Джиа. — Или потому, что ты глупая?

Глаза Элис широко распахнулись.

— Я вовсе не глупая!

— Я знаю это. — Джиа улыбнулась. — Рада слышать, что ты тоже это знаешь.

Элис сокрушенно покачала головой.

— Когда я нахожусь среди людей, мое сердце колотится, а ладони потеют. Мне часто кажется, что я могу упасть в обморок.

Джиа вздохнула.

— И? В смысле, ты уже падала в обморок?

— Нет.

— Ну, это надо иметь в виду. Ты и раньше выживала в толпе. Независимо от того, насколько нервничаешь, ты должна понять, что потные ладони не заставят тебя упасть в обморок.

Элис подумала над этим.

— Это всё равно ужасно.

— Что же, я обещаю сделать всё, что в моих силах, чтобы тебе было не так страшно. — Она улыбнулась. — Мне кажется, нам удастся хорошо провести время.

Элис покачала головой.

— Пожалуйста, не рассказывай это моему брату. Компаньонка была его идеей, и я просто не вынесу, если он окажется прав.

Джиа засмеялась.

— Очень хорошо, — сказала она. — Давай начнем с приглашений.


* * * *


После продуктивного дня, посвященного планированию вечеринки и примерке одежды, Элис и Джиа вместе поужинали. По словам Элис, Лэнден обедал в городе с вдовой Филкинс.

Снова.

Джиа интересовали его отношениями с вдовой, но она воздерживалась от расспросов о ней. Это не было её делом, и это определенно, не её правом. Несмотря на это, Джиа с нетерпением ждала вечеринки в саду и встречи с женщиной, с которой Лэнден проводил так много времени. Он обозначил имя Шарлотты Филкинс в верхней части списка гостей, что подтвердило её важность.

После обеда Элис удалилась к себе в комнату почитать. Джиа сидела в своей комнате, пытаясь делать то же самое, но у неё ничего не выходило.

Её мысли снова возвращались к видению. Все варианты того, что могло привести к смерти Лэндена, всплывали в голове, но ни один из воображаемых сценариев не казался ей правдоподобным. Она уже знала, что он умен, физически здоров и, казалось, слишком хладнокровен, чтобы поддаться чрезмерному увлечению или пристрастию к азартным играм, алкоголю или другим опасностям, которые могли бы привести его осенним днем на берег ручья. Возможно, его сбросят с лошади или он поскользнется во время прогулки.

Какова бы ни была причина, должен быть какой-то способ остановить трагедию. Но какой? Возможно ли, что другое видение может помочь? Она никогда раньше не пыталась поощрять видения, но никогда и не пыталась остановить то, что должно было случиться.

Если бы она могла дотронуться до его личных вещей… Джиа вскочила, её сердце колотилось. Она могла пробраться к нему в комнату, потрогать его вещи и посмотреть, что из этого выйдет. Это было рискованно, но всё же это лучше, чем сидеть здесь и ничего не делать.

Отшвырнув книгу, она затянула пояс халата и направилась к двери. С каждым неуверенным шагом, с каждым болезненным воспоминанием о том, как она не смогла спасти Прю, решимость Джиа становилась всё сильнее.

Всё, что у неё было в этом мире, — это её видения и собственное обещание следовать им. Она пойдет туда, куда нужно, сделает всё, что должна, чтобы выполнить эту клятву — облегчить бремя вины, которое будет нести до конца своей жизни.

Как вор, она кралась по коридору к комнате Лэндена. Её мысли кружились. Сможет ли она найти там тот красный шарф? Поможет ли это изменить ход будущего? Она не знала, но должна была попытаться. Его тетя и её подруга приедут завтра, и лучшей возможности не будет.

Джиа приоткрыла дверь, затем проскользнула в комнату, двигаясь по возможности быстро. Луна ярко светила в окно, и света было достаточно, чтобы Джиа могла видеть в темноте.

Она взяла коробку с сигарами из высокого бюро и закрыла глаза. Ничего. Стоящую рядом бутылку виски. Опять ничего.

Расстроенная, Джиа открыла верхний ящик бюро и стала искать шарф. Она перешла к следующему ящику, затем к ещё к одному. Проклятая вещь, вероятно, лежала где-то с зимней одеждой. В конце концов, ему не нужен был шарф летом.

Снаружи раздался звук тяжелых шагов.

Джиа замерла. Его шаги! Ковер поглощал звуки большинства шагов, но только не его. Её взгляд метался, ища место, где спрятаться. Джиа упала на пол и скользнула под кровать, таща за собой спадывающий халат.

Дверь открылась, и она зажмурилась, как будто это могло помочь. Нос защекотало от пыли, и она заткнула его, чтобы подавить чихание. Вот уж «повезло». Она пряталась в одном из самых укромных уголков дома, который команда горничных обходила стороной.

Элис упоминала, что Лэнден любил уединение. Даже прислуга не входила в его кабинет внизу. Очевидно, желание уединения распространялось и на эту комнату.

Она была обречена.

Джиа смотрела на большие сапоги, приближающиеся к кровати. Когда Лэнден включил лампу, она съежилась. Монеты запрыгали на деревянной поверхности бюро, когда он вытряхнул содержимое карманов.

Она затаила дыхание, всё тело напряглось, как доска. Не было бы никаких объяснений её вторжению, никакого разумного оправдания, да и она была недостаточно в себе в данный момент, чтобы что-то придумать. У неё не было выбора, кроме как продержаться, пока он не уснет, а затем улизнуть.

Пожалуйста, пусть Лэнден Элмсворт спит крепко!

Он мерил шагами комнату, казалось, целую вечность, прежде чем начал раздеваться. Стащил с себя сапоги и отшвырнул их в сторону.

Джиа затаила дыхание, слушая, как Лэнден развязывает галстук. Он упал на пол, за ним последовали рубашка, сорочка и штаны. Мгновение спустя она уже лицезрела всю его одежду.

Джиа уставилась на штаны, изо всех сил стараясь не думать о том, как Лэнден может выглядеть голым. Вытянув шею, она попыталась поймать взглядом хоть кусочек плоти. Звук движения заставил её снова улечься в пыль. Когда Лэнден плюхнулся на кровать, матрас прогнулся под тяжестью его тела. Он поправил подушку, а затем окончательно улегся. Тишина казалась оглушительной.

Почему он не выключил лампу?

Вдруг Лэнден снова поднялся и потянулся к столу, налить стакан воды. Джиа закатила глаза: «Спи уже, спи!»

Словно услышав её мольбу, он всё же опустился на кровать, глубоко вздохнул и выключил лампу.

Закрыв глаза, Джиа облегченно выдохнула.

— Сладких снов, мисс Йорк.

Она широко распахнула глаза, дернувшись так, что ударилась головой об кровать. Сердце неистово колотилось.

— Поскольку вы, как видно, хорошо чувствуете себя под моей кроватью, я желаю вам спокойного сна.

Она поморщилась, кровь стучала в висках.

— Когда вы в следующий раз решите поспать под кроватью мужчины, вспомните о духах.

Джиа беззвучно чертыхнулась.

— Мыло, — прошептала она.

— Простите?

— Это не духи. Это мыло.

— Вылезайте оттуда, — потребовал он.

— Не могу.

— И почему же?

— Вы — голый.

— Вам следовало подумать об этом до того, как вторглись в мою комнату. Где я сплю. Голый.

Джиа сжала зубы при звуке веселья в его голосе.

— Хотя бы прикройтесь одеялом, — попросила она.

Раздался шорох.

— Готово.

Джиа выбралась из-под кровати. Стряхнула пыль с волос, рукавов — что угодно, только чтобы не смотреть на Лэндена. Сердце билось, как бешеное. С трудом она заставила себя повернуться — и лучше бы этого не делала.

Лэнден сидел на постели, тонкое одеяло было обернуто вокруг его талии. Он был прекрасен. Лунное сияние одевало его в тень и свет. У Джиа перехватило дыхание. Твердые плечи, мускулистые руки. Волоски на широкой груди спускались вниз, уходя под одеяло.

— Ну?

Она едва могла дышать, не то чтобы говорить.