– Сегодня ярмарка для женской половины крепости. – Задумчиво ответил Сол. – Женщин так много, я и не ожидал.


– Да уж! – Рассмеялся Керим, разглядывая развернувшийся в саду праздник. Веселые женские голоса, смех, музыка и выкрики торговцев, расхваливающих свой товар. – Женщина страдает, если у нее долго нет возможности что-нибудь купить! Ты правильно делаешь, устраивая такие пикники.


– Их придумала Маниса… Не мне их прекращать. Это долг ее памяти…


– Я знаю. – Керим грустно улыбался, вспоминая свою тетю. – Я просил привезти мне красивую рабыню, да все забывал спросить, выполнил ли ты мое пожелание.


– Много красивых рабынь. Вскоре устроим смотрины.


– После того, как самых красивых заберет Осман? – Рассмеялся Керим, зная, что выбор женщин в приоритете для повелителя. – Останутся одни уродины! Ты уже два года мне обещаешь, а те, которые нравятся, мне не достаются!


– Я обещаю, что до похода рабыня у тебя будет! – Сол, наконец, заметил ту, которую искал глазами. Она опоздала к началу, а из-за толпы женщин ее маленькую стройную фигурку трудно было заметить. Мария весело смеялась, идя под руку с какой-то девушкой. Светлые волосы были распущены, привлекая к себе внимание всех вокруг. И его внимание тоже! Со злостью отрывая от нее взгляд, Хан заметил, как внимательно смотрит на него племянник.


– Так вот, как выглядит та, которая лишила тебя покоя! – Керим хитро улыбался, посматривая то на него, то на нее. – А я-то устал гадать! Удивительно, но девушка совсем не в твоем вкусе! Скорее в моем…


– Посмотришь на нее еще раз, и я оторву тебе башку. – Беззлобно, но на полном серьёзе сказал Хан, чувствуя, как кольнуло в груди от ревности. – Эта рабыня принадлежит мне!


Он внимательно смотрел, как девушка подошла к торговцу восточными нарядами для танцев! Серьезно? Как светились и переливались на солнце яркие ткани от количества нашитых камней и монет. Как нежно она трогала понравившиеся узоры на полупрозрачной ткани. Не только Мария заинтересовалась нарядами, у лотка этого торговца скопилось достаточное количество девушек.


– Знают, чем можно завлечь мужчину. – Хмыкнул Керим. – Действует безотказно. Добавить танцы для их обучения было твоей задумкой?


– Нет. Хазыр-калфы. Она всеми силами пытается привлечь мое внимание к рабыням.


– Я же видел, как они танцуют! Ты сам тогда мне показывал. Оторваться невозможно. Хочется смотреть вечно и я искренне не понимал, как ты можешь сдерживаться, когда любая из них с радостью пойдет за тобой!


– Не любая! – Задумчиво произнес Сол, но отвернулся, не желая наблюдать за интересом Керима. – Сегодня второй день боев, тойдже ждут, и пора присоединиться, мальчик, вместо того, чтобы наблюдать за развлечениями женщин. Успеешь еще наглядеться. Ты не забыл о поручении Османа? Через два-три дня мы должны получить от него ответ и дальнейшие распоряжения по поводу переброски войск.


Они вместе покинули зал переговоров Хана и направились к казармам. Желание проверить лично боевые навыки отобранных для прохождения службы акындже было нестерпимым. Видимо у него было такое выражение лица, что воины в испуге расступались. Хан владел всеми видами оружия, известными на Анатолийском полуострове и сейчас охотно применял свои знания, разделываясь со всеми подряд. Никаких усилий, очень легко побеждая одного воина за другим.


– А ты что расселся? – крикнул он Кериму, который развалившись на мягком диванчике, с интересом наблюдал за дядей. – Бери оружие и дерись!


– Дядя! Это у тебя нет настроения и хочется разорвать всех пополам! – Крикнул с возмущением племянник. – Я не хочу драться с тобой, пока ты хочешь всех убить! Я можно подожду, когда ты будешь чуточку добрее?


– Нет, нельзя! – Хан махнул рукой, и невольная улыбка появилась на лице, когда он смотрел, с какой неохотой Керим брался за оружие. Да, из этого мальчика вырастет хороший стратег. Но не боец.


Слишком легко он выбил оружие у него из рук и снова разозлился. Керим, это последний оставшийся родственник у него, единственное слабое место в броне. И понял, что придется заниматься с ним самому.


– Что за удар! – Заорал он, выбивая ятаган в очередной раз. – Куда дел силы? Где твоя защита?


Керим нахмурился и сосредоточился, зная, что бесполезно ругаться с дядей, когда он в таком настроении. И Хан тоже знал, что никто перечить ему не будет, но остановился только тогда, когда понял, что Керим действительно выбился из сил. Да и все остальные тоже.


Но, наконец, они произвели отсев из тех рабов, которые прибыли на кораблях из Венеции. Хан отобрал для кавалерии лучших воинов. Теперь защита границ Османской империи лежала в их обязанностях, на этом настаивал сам Осман. И Хан почти не сомневался, что правитель сам, лично, прибудет вскоре для проверки воинов для осаждения и захвата Никеи. Стратегически важный город для греков следовало захватить с минимальными потерями в ближайшее время. Тут вариантов быть не может.


Их войско уже насчитывало в общей сложности 5000 человек, но для цели Османа по завоеванию мира этого было пока мало.


Думая об этих грандиозных планах и вытирая пот с лица, Хан заметил ожидавшего его Нумеддин агу. Евнух пришел с докладом о прошедшем празднике? Хан кивнул головой, отпуская своих людей, но Керим задержался.


– Дядя, я хочу уточнить по поводу рабыни… Мне хотелось бы выбрать для себя наложницу. Когда мы сможем это сделать?


– Так не терпится влюбиться, а потом похоронить? – Ехидно произнес Сол, одеваясь.


– Ты все еще веришь в проклятие?


– У меня нет ни одной причины не верить, мальчик. – Устало произнес Сол. – И у тебя тоже не должно быть сомнений.


– Старец же сказал, что проклятие спадет, как только найдется женщина, которая выживет при родах.


– Я больше не хочу это проверять, Керим. А ты можешь попробовать. Мы в ближайшее время устроим для тебя отбор рабынь. А пока можешь идти.


Он подождал, пока Керим скроется из вида, и только потом обернулся к евнуху.


– Что случилось Нумеддин ага.


– Хотел доложить об окончании праздника, паша. В гареме все довольны, выделенные вами средства на подарки исчезли очень быстро в руках ушлых купцов!


– Ладно тебе, ага. Возможно среди них будущая жена повелителя, пусть немного порадуются своим покупкам.


– Некоторые из наложниц спрашивают разрешения о посещении библиотеки. Муэдзин не против, я посоветовался с ним, и он готов рассказать о древних письменах заинтересовавшимся…


– Я даже знаю, кто заинтересовался!


– Вы правы паша. – Улыбнулся евнух. – Мария жадна до любых знаний, ей интересно все, что происходит вокруг. Ей также легко дается язык. Она умна и образованна. Есть ли причины запретить ей посещение библиотеки?


– Нет! – После недолгого молчания ответил Хан. – Пусть изучает, что ей хочется. Но по-прежнему глаз с нее не спускать!


– Это я понял.


– Неужели она купила наряд для танцев? – Задал мучивший его вопрос Сол. – Я думал, она с презрением обойдет эту лавку.


– Ей понравились танцы, паша. – С улыбкой ответил евнух. – Простите мою смелость высказать предположение, что сейчас мы вряд ли сможем заставить ее станцевать именно для вас, но сам танец ее заворожил. Она изъявила желание учиться танцам и Мехдинн будет с ней заниматься. На это мы не спрашивали вашего дозволения, но я не думал, что вы будете против.


– Как она себя чувствует? На что-то жаловалась?


– Нет. – Твердо ответил Нумеддин. – Девушка абсолютно здорова и весела. Сейчас она танцует.


– Что она делает? – удивился Хан.


– В танцевальном зале, она танцует вместе с Мехдинн.


Любопытство было настолько сильным, что Сол не смог сопротивляться. Он пошел по направлению к крепости, через сад направляясь к танцевальной комнате. Он знал, что с одной стороны зал имел выход в сад. И медленно направлялся туда, впервые желая стать незаметным и посмотреть, как двигается девушка, занимавшая все его мысли. Он был уверен, что как только она его увидит, то сразу убежит.


Везение было на его стороне, так как танцовщица двигалась под музыку лицом к нему, а Мария спиной. Девушка действительно переоделась в то, что и платьем то назвать язык не поворачивался. Фарфоровая статуэтка… Он уже слышал о прозвище, которым ее наградила Мехдинн. И оно как нельзя лучше подходило Марии. Она была маленькой, стройной и удивительно пропорциональной. Ее прозрачные шаровары открывали ноги почти до ягодиц, линия талии ничем не была прикрыта, а грудь и плечи закрывала та же прозрачная ткань нежного бирюзового цвета. На лодыжках и запястьях гремели серебряные монетки, по краю бедер тоже шли украшения, издающие звонкие мелодичные звуки. Широкий пояс ее низких шаровар почти открывал ямочки на ее ягодицах, а увидев там маленькую родинку, Сол почувствовал такое возбуждение, что почти согнулся пополам. Он часто задышал, пытаясь побороть дикое неконтролируемое влечение.


Этот танец предназначался только для мужских глаз, такой магнетизм был заложен в каждое движение! Она всего несколько дней здесь? Невероятно! Она двигалась, как профессиональная танцовщица. И движения были такими смелыми, провокационными и плавными, ничто не говорило о том, что у девушки могло что-то болеть или ей было дискомфортно.


Мехдинн не подала виду, что заметила его, продолжая свое обучение. Не добавляла в танец никаких провокационных движений, хотя по его виду наверняка догадывалась, как он желает свою маленькую рабыню. Большего он мог просто не пережить. Еще немного и он схватит ее и унесет к себе в кровать, чтобы не вылезать оттуда неделю. Вчера Сол пощадил ее, усмиряя свою страсть, хотя одного раза ему не хватило. Сейчас ему казалось, что не хватит и целой ночи, чтобы удовлетворить такое мучительное желание, от которого тело неимоверно болело.