— Смотри! — Рассмеялась, рвущуюся наружу истерику удерживая. Кружилась перед ним, ухватить, прижать к себе не позволяя. — Смотри… — Себя демонстрировала, а он злился, он хотел быть ближе.

— Насмотрелся, хватит! Трогать хочу! — Строго проговорил, а я поддалась. Пусть что хочет делает! Ему сегодня всё позволено.

Глаза закрыла, поддаваясь, подставляясь под беспорядочные поцелуи, под прикосновения жадные. Пьяно смеялась, теперь удовольствие только изображая… Дразнила, водила пальчиками по мощному телу, по гладкой коже, по горячей. А внутри даже не камень — булыжник душу на дно тянет, чтобы никому не досталась. Татарин почувствовал, но внимания не обратил. Замер на мгновение, в глаза всматриваясь, а я не позволила себя читать. К кровати подтолкнула, на лопатки уложила, устроилась сверху. Тоже целовала. И шею, и плечи, и грудь. Живот его целовала, чувствуя, как внутри тысячи иголочек о собственной боли напоминают. Ремень на джинсах расстегнула, а он их ниже, вместе с бельём стянул. Кожа, волосы всё ещё влажные — только после душа. Он с желанием справиться пытался, но не смог. Приятно… Не сопротивлялась, когда под себя подмял и сверху навалился. С распутной улыбкой на губах поддалась, когда на живот перевернул и бёдра подтянул кверху, чтобы сзади взять. Такие, как он, любят брать сзади. Отдышалась, пытаясь расслабиться, а он шепчет что-то, шею сзади покусывая. Пальцами одной руки сжал её, фиксируя, членом по промежности провёл, влагу размазывая, и аккуратно толкнулся. Не вошёл даже, а замер, прислушиваясь. Я зажмурилась. Ничего не чувствовала, кроме пульсации в висках, оттого и поняла не сразу, что просто остановился. Татарин дрожащими пальцами по моему позвоночнику провёл. Неторопливо, будто время отсчитывая, размял ягодицы, к спине грудью прижался, утыкаясь носом в мой затылок, и толкнулся снова. Теперь я прислушивалась, теперь я поняла, что расслабиться не получилось, тело как каменное и ему так не нравится. Обернулась, чтобы глаза его увидеть и взглядом уверенности придать, а он, на мой призыв наплевав, отрицательно головой покачал.

— Так не получится. — Прошептал, безумно улыбаясь.

На спину меня перевернул. Теперь не наваливался, а удерживал свой вес на руках. Прикасался осторожно, нежно, будто сначала всё начиная. До кулона, что на длинной тонкой цепочке висел, дотронулся, чтобы снять, а я не позволила.

— Не трогай. — Прошептала и он к украшению присмотрелся.

Тот самый камень, что украла когда-то. Он согревал, он выжить помогал, когда сама не справлялась. Воспоминания сильнее боли. Они сильнее ненависти. Только они и удерживали на грани, когда в пропасть сорваться от обиды и унижения хотелось. Сейчас Татарин на кулон смотрел, а затем прямо в глаза, и криво усмехался.

— Что это?

— Просто не трогай. — Процедила и он терпеливо глаза прикрыл.

— Сейчас будет, как ты скажешь, а потом обещай, что всё объяснишь. — Проговорил и поцеловал, от любых преград отказываясь.

Гладил кожу, грудь сминал мягко, покручивал горошины сосков, острое возбуждение вызывая. Забыться у меня всё же получилось. Я глаза прикрыла, глубже вздохнула, его к себе за шею притягивая, развела ноги шире, будто приглашая. Олег член подвёл, но снова не вошёл, внутреннее сопротивление чувствуя.

Выдохнула я предельно медленно, прежде чем открыть глаза. Уже знала, что он смотрит на меня, а во взгляде вопрос. Вот только вопроса в них не оказалось. Полная сосредоточенность. Челюсти плотно сжаты, губы вытянулись в одну тонкую линию, на глазах напряжённый прищур. И смотрит так, будто черепную коробку вскрыть желает, все мысли прочесть и их запомнить, распознать, провести полный анализ. Страшно смотрит, будто сканирует. Не дышит даже. Глаза сощурил, выдавая полный контроль над собой, надо мной, над ситуацией. И взгляд его этот… как лезвием по венам… больно, опустошающе, будто всю энергию из меня высасывает, тянет медленно, как ниточку… А потом оборвёт. Резко. Но я этого, конечно же, не почувствую — нечем будет. Я в его руках дёрнулась, вырваться пытаясь, и Олег все свои мысли оставил, осторожно улыбаясь.

— Далеко собралась? — Губами к моим губам прижался, но не поцеловал. Я сглотнула и теперь более аккуратно, но всё равно высвободиться попыталась.

— Плохая была идея. — Виновато прошептала, его по широким плечам поглаживая, с мыслью этой свыкнуться заставляя, а он головой покачал, со мной не соглашаясь.

— Я взломаю любые пороли и обойду твою защиту. — Проговорил с улыбкой. — Что-то пошло не так, я всё понял, исправлюсь. — Осторожно сглотнул, будто слова подбирая, а мне только взвыть оставалось в страхе, что вопросы может задать, но он снова промолчал. — Ты только смотри на меня, хорошо? — Уговорить попытался, а я, не понимая, что задумал, замерла. — Ты знать должна, что это я. — Пояснил, а я сильнее сжалась. — И что я не обижу. — Добавил, это почувствовав, и пришлось поддаться.

— Ничего не получится…

Я головой покачала, а Татарин меня поцеловал. Не осторожно, как мог бы, а с давлением, с силой. Жадно целовать принялся, снова весь кислород отбирая. И стало легче. Немного, но стало. Целовал долго. Пока блок не отключился, пока защита не пала, не получив подпитки от страха. А как я поддалась, как расслабиться смогла, осторожно ввёл в меня два пальца. Плавно, без давления, без резких движений. Поцелуи ненадолго прекращая, в глаза смотрел и спокойствие собственным взглядом внушал.

— Ну же… Давай… — Шептал, вот только не ответа ждал, не оргазма моего хотел. Просил… чтобы открылась и доверилась.

На уровне подсознания, интуиции я это понимала и что-то во мне, словно от землетрясения, содрогалось, заставляя защиту по кирпичику высыпаться, крошиться, рухнуть в конце концов!

Растягивал меня Татарин медленно, неторопливо, так на себя не похоже. Изредка большим пальцем возбуждённого клитора касаясь. Сначала едва уловимо, потом сильнее, чаще. Надавливал, кружил над ним, зрительный контакт не разрывая. Сам напряжён, взвинчен. Лоб испариной покрылся. И словно свысока наблюдал за тем, как извиваюсь, как бёдра вскидываю, а, уловив момент, включил пятую и до оргазма довёл. Громкий крик поглотил, мои губы своими накрывая, а как опомнилась, улыбнулся и носом о мой висок потёрся.

— Поймал. — Похвастал, довольно облизываясь. — Теперь моя очередь? — Кончик языка прикусил, пальцы из меня вытаскивая, а потом членом вошёл на всю длину и вымученно улыбнулся, проступивший на лбу пот торопливо о покрывало вытирая. Жарко выдохнул, приоткрыв рот, и сдавленно рассмеялся маленькой победе. — Нормально? — Уточнил, а я во все глаза смотрела, не понимая, что произошло. — Нормально. — Сам себе он поддакнул и начал осторожно двигаться.

Мне было хорошо. Хорошо и спокойно. И стонала я в голос, а ещё навстречу ему двигаться начала, инстинктами движимая. Он кончил, сжимая меня с боков до боли. Смотрел напряжённо, запомнить эти мгновения заставляя, записать на подкорку и… поверить, что ли…

— Это было непросто. — Смутившись, улыбнулась я и от настойчивого взгляда поспешила отделаться, а Олег меня хоть и отпустил, но просто уйти, вот так сразу, не позволил. Поперёк живота удерживая, к спине прижался.

— Ты того стоишь. — Шепнул и поцеловал в шею. Разжал руки, а я поймала себя на мысли, что бежать в душ не хочу. С ним хочу быть, чтобы задержать мгновение неги ещё ненадолго.

Ушла, только почувствовав, что расслабился и уснул. Душ приняла, в халат укуталась и у приоткрытого окна задержалась, отдышаться пытаясь, произошедшее осмыслить. Татарин не был первым встречным — это уловила точно. А если нет, то кто? Зачем меня понять пытается, зачем чувствует?.. Единственное, что знала наверняка, так это то, что мне происходящее нравится. И лёгкость эта, что в теле поселилась, и приятная слабость. И он нравится! Сильный, уверенный, но позволяющий себя главной почувствовать. Чтобы я была спокойна…

Всматриваясь в пустоту за окном, я по всё ещё взволнованному телу кончиками пальцев провела, себя с боков поглаживая. Незнакомые ощущения странного удовольствия не хотели отпускать. Они считали меня куклой. Студенты. Прозвище такое же дали, а Татарин узнал, как эту куклу заводить. Но отчего-то мысль, что я всего лишь одна из множества его будущих побед, струны души не затронула — это нормально. Такие, как он, всегда будут побеждать.

Задумавшись, размечтавшись, не услышала, как он подошёл, только когда обнял, неосознанно напряглась. Всего на мгновение. И тут же улыбнулась. Осторожно и практически тайно. По ладоням, что сейчас с боков удерживали, осторожно пальцами провела, едва касаясь, чуть ощутимее погладила, слегка надавливая, щекой к его плечу прижалась.

— Иди отдыхай. Я сейчас. — Проговорила вкрадчиво, чтобы никаких вопросов, чтобы только кивнул согласно.

Но он, как всегда, по-своему поступил. Никуда не ушёл и уж точно не отпустил. Лицом к моим волосам прижался.

— А ты закрой глаза и представь, что меня уже нет. — Прошептал, не нарушая волшебство момента. И мне хотелось верить.

Я вдохнула, выдохнула, минуту ещё постояла, не больше, после чего наивно рассмеялась.

— Как ты это делаешь?

Татарин отзываться не хотел, но почувствовав, что выжидаю, сонно уточнил:

— Что?

— Я твоего сердцебиения не чувствую. Оно с моим сливается. Так не бывает, ведь у каждого свой ритм.

— Бывает… если мы одно целое. — Выдохнул он, а у меня всё внутри замерло, задрожало. — Ты не о том думаешь и потому становится страшно. — Тут же добавил, а я губу прикусила, не готовая к тому, что для него предсказуема.

— Не о том? А о чём нужно?

— Обо мне думай. А я всё решу.

— Олег…

— Всё решу. — Повторил с давлением в голосе.

— Так не получится…

— Расскажешь мне об этом как-нибудь потом.

— И я не хочу делать тебе больно.

— Так не делай. Оставайся всё той же хорошей девочкой, которая так любит целоваться.