— Ты… ты даже в этих домашних штанах выглядишь так, что черти руки в аду потирают, зная, что вот-вот согрешу. Ты не рад, что пришла?

— Прости, не ожидал просто. — Проговорил он сухо и сглотнул. Я повела плечами, размышлять вслух продолжая.

— Непривычно. Спокойный такой, умиротворённый. Обычно, когда у меня… всё в спешке, всё на бегу… Пришёл, ушёл… Или не пришёл вовсе, совершенно забыв об этом предупредить, а я ведь жду. Ты знаешь об этом?

— Глупо себя сейчас чувствую, но скажу тебе такое «взрослое» слово, обобщающее, казалось бы, всё, и при этом не имея в виду ничего конкретного. Обстоятельства, Наташ. Как у всех.

— Ну да, наверно. Ты как молния, Татарин. Появился, сжёг всё вокруг и исчез, будто и не было.

Он задышал чаще, напряжённее, эмоции не сдерживая. Во все глаза смотрел на меня. Руки, что до этого практически невесомо прикасались, теперь впивались до боли. Демонстрируя протест, я из захвата вывернулась, Татарина от себя с силой оттолкнула и едва не упала, когда отпустил. Пошатнулась, равновесие поймала, и лицо ладонью прикрыла, пережидая панику, которая накатила, как только без его поддержки оказалась.

— Что-то случилось? — Наконец, решился он высказать своё предположение, а я неконтролируемо громко рассмеялась.

— Ты хотел спросить, что я здесь делаю, да? Только чтобы культурно всё, чтобы не обидеть.

— Я спросил, что случилось. — Грубо отрезал тоном мальчишка и одарил взглядом исподлобья. Взгляд этот не впечатлил, и я продолжила паясничать, явно желая разбудить дремлющего внутри него зверя.

— А я всё же отвечу, зачем пришла. — Заявила, нервно хихикнув. Татарин прищурился и шумно дышал, раздувая ноздри. — Я хотела, чтобы ты оказался здесь не один. — Прошептала, в одно мгновение всю наигранную весёлость растеряв.

— Не один? А с кем? — Резко вопросы выдал, а меня от его тона как от ураганного ветра пошатнуло.

— Не всё ли равно? — Неуверенно передёрнула я плечами, и тут же растирать их принялась, теперь отчего-то страшась глянуть в сторону мальчишки. — Ты один, Татарин? — Тихо уточнила, всё ещё на что-то надеясь, а он понял, что имею в виду, и жёстко хмыкнул.

— Что?! — Желваками сверкнул. — Другого повода послать меня далеко и надолго не нашлось? Обидно, наверно… — Губами нервно пожевал, силясь матерную брань сдержать, и крепко зажмурился, неодобрительно головой покачивая, понимая, что это не просто заскок, не просто истерика или очередной каприз. — Я один, Наташа. — Прохрипел оттого, что горло спазмом сдавило. — В доме больше никого нет. — Беспомощно пожал плечами. Оттого беспомощно, что, независимо от результата, я буду свою линию гнуть. Мы оба понимали это.

— Я хочу уйти без потерь, Татарин. — Предложила свой вариант, а он ответил категорично и резко:

— Нет.

— Мне это нужно… — Объяснить попыталась, а он как шальной вскрикнул:

— Нет!

— Ты мне не нужен. Не нужен, слышишь? Надоел! Достал! Другого хочу!

— Не говори мне о других мужиках! — Проорал он во всю мощь голоса и силу воли продемонстрировал, когда сорваться с места хотелось, чтобы меня вместе со всеми мыслями, со словами глупыми, нелепыми, в порошок стереть… Хотелось, но он стоять продолжил. Только кулаки сжал, зубы стиснул и заколотился весь, выдавая поистине дьявольскую улыбку. — Я ревную. — Угрожающе шеей повёл и меня это задело. Самоуверенность его эта, наглость зашкаливающая.

— Ревнуешь? — Зло рассмеялась. — А как это? — Гневно прищурилась, заставляя признать, что никогда, ни единого раза не заставил меня поверить в это, прочувствовать, понять.

Проронить не успела, как Татарин в опасной близости оказался.

— Вот так. — Шепнул, медленно стягивая волосы в кулак, этим обездвиживая. — Так… — Ощутимо больно за хвост потянул, заставляя голову запрокинуть, и точку пульсации на шее языком лизнул. — Так. — Развернул и перехватил поперёк живота, спиной к себе прижимая. Второй рукой шею сдавил, затрудняя вдох. — Не говори мне о них… не нужно. — Прошептал, внушая, и отпустил. Я же упасть навзничь была готова, его поддержки лишившись. На диван опустилась, лицо обеими ладонями закрывая, и жалко всхлипнула, себя саму ненавидя за эту слабость.

— Прости… — Мелко задрожала, понимая, что не обнимет, не закроет, не спрячет.

Татарин спиной ко мне развернулся, не зная, как поступить, и глухо отозвался:

— За что?

— За то, что пришла сейчас. Пришла и всё испортила.

— Ты о чём? — Спросил он просто, без эмоций и ставшего привычным напряжения в голосе.

— Был ты, была я, Татарин. И точки, в которых мы пересекались. Просто. Понятно. Меня это устраивало, я большего не хотела. Не хотела становиться частью твоей жизни и подобное твоё желание меня бы спугнуло. — Пояснила спешно. — Устраивало то, что ты был такой, как есть. Как ветер. Свободный и независимый. Красивый, здоровый, молодой, идеально подходящий мне в сексе, в общении. Вроде рядом, а вроде и сам по себе. Никто ни к кому в душу не лезет, принимая предоставленную на обозрение картинку. Никаких обязательств, никаких объяснений. Девки твои бесконечные… — Болезненно скривилась. — Меня это устраивало, понимаешь?! — Выкрикнула, желая хоть что-то получить в ответ, но Татарин оставался холоден и неприступен, как ледяная глыба.

— Что изменилось сейчас? — Осторожно уточнил, а я вдруг растерялась от этого вопроса.

Ресницами хлопала, руками едва заметно разводила.

— Всё. — Нервно обвела языком пересохшие от его колкого взгляда губы. — Буквально всё, что тебя касается. — Заверила, но он лишь скривился, недоверчивую улыбку сдерживая. — И у тебя вдруг появился… — Всё в той же растерянности я принялась по сторонам оглядываться. — Этот дом… Друзья, родители, быть может, любимая девушка. Цели, планы на будущее! А я взяла и влезла во всё это.

— Влезла. — Он с готовностью кивнул, окинул меня посветлевшим взглядом. — А зачем? — Вопросом задался, чем на корню моё самовнушение подорвал, и я с дивана подскочила и едва не бегом к нему бросилась, что-то доказать пытаясь.

— Да потому что захотела! — Прокричала, бессильно сжимая кулаки. — Захотела быть не просто случайной знакомой, мимолётным увлечением, ошибкой молодости! Мне так захотелось стать для тебя ещё кем-то… кем-то важным, может быть, даже незаменимым человеком!

— Или той, что ворвалась в мой дом без приглашения и устроила пьяный дебош, да, Измайлова? — Осадил меня Татарин и… да, да, это была всё та же не прекращающаяся череда его смысловых оплеух.

Видя мою растерянность, ступор наблюдая, руку протянул и пальцами щёки с обеих сторон сжал, больно удерживая лицо в нужном ему положении.

— В твоей голове настоящая свалка, Наташ. — Прошептал, едва ощутимо своими губами моих губ касаясь. — В твоей голове ошибка. Алгоритмический просчёт. — Гипнотизировал взглядом и не позволял дыханию сорваться, истерике выбраться наружу. — И я ничего не могу с этим поделать вот уже сколько месяцев. — Задумчиво проговорил. Губ коснулся и так замер.

— Я устала, Олег…

— Устала? Я тоже. Ты хочешь уйти? Я отпускаю тебя. Ты хочешь узнать, какого это, быть без меня? Я тебе напомню. Иди. — Хватку ослабил, и я шаг назад сделала.

Тут же потерялась, в пространстве ориентироваться перестала. Не ожидала ни слов этих, ни действий. Снова попятилась, а он, на это глядя, очередной раз испытать решил.

— Ты считаешь, что меня подловила, но это не так, Измайлова. — Ровно начал. — Нет ничего этого. Ни дома, ни друзей, ни любовницы. Родителей нет, целей и планов… Тех, в которых не было бы тебя, их нет, Наташ! Моя жизнь с тобой рядом — не здесь! — Прокричал раздражённо. Завёлся, разошёлся, не разглядел причину, чтобы сдержаться. — Но ты этого не понимаешь, не хочешь понять. Ты живёшь в призрачном мире своих обид. Ты не хочешь его покидать. Мне что теперь сделать, а?! — Ко мне подался, но прикоснуться не захотел. Держал слово. — Мне тоже нужно сделать тебе больно? Ударить, унизить, изнасиловать… Что?! Что сделать, чтобы ты впустила меня туда? Хочешь, я даже в списке твоём номером один стану? Я смогу, Наташ! И больно будет, и страшно! — Безумно улыбнулся. — Я хотел для тебя другой мир создать, но тебе другого не нужно, тебе комфортно в этом, а мне комфортно с тобой! Чего ты ещё не видела в конторе своей? Какие игрища заставят, будто кошку, на дыбы встать?! Ну! Я же молодой, инициативный, предприимчивый! — Выкрикнул, призывая сделать выбор. — Я всё смогу. — Заверил хриплым шёпотом. — Дай угадаю… Отношения рабыня — господин точно в новинку будут! Этого ещё не испытывала. Для этого время нужно, а ты во времени всегда была ограничена. Вот уж где простор есть для фантазии, да? На улицу смотреть только через крышу моего дома, говорить, когда позволю, одежду носить, когда разрешу и какую сам для тебя выберу. А, ты знаешь, ведь у меня отличный извращённый вкус! — Рассмеялся в голос. — А сколько сексуальных возможностей открывается… Словами не передать… — С азартом заверил, а я молчала. — Вот тогда точно получится к тебе пробиться. Вот тогда ты узнаешь, что такое ненависть и мечтать будешь, чтобы сдох! Каждое твоё утро будет начинаться с этой мысли. Или чтобы сама сдохла! Как вариант. Так пойдёт, Наташ? — Вплотную приблизился и за лицо ладонями обхватил, надёжно удерживая. — Так я смогу тебе понравиться? Ты ведь по-хорошему не понимаешь. Ты признаёшь только силу. Я сильнее тебя, Измайлова. Не одумаешься — сможешь убедиться в этом воочию. — Пообещал, глазами сверкая. — А сейчас иди. Иди… куда ты там хотела… — От меня отошёл и отвернулся. — С Громовым только трахаться не вздумай! Ты же помнишь: я ревную. — Смешливо бросил обидную фразу и внимательно за реакцией наблюдал. К собственному чутью прислушивался. — Правда, что-то подсказывает, он тут ни при чём… Верно? — Брови в знаке вопроса выгнул, а я не стерпела, лицо в ладони спрятала.

— Оставь меня в покое, Татарин. — Не одобрила его очередной заброс на тему причин и следствий.