— Ты совсем не изменилась. — Прошептал он, не пытаясь утаить улыбку, и осторожно губами моих губ коснулся. Замер, дрожащее дыхание улавливая, щекой к щеке прижался. — Хорошая девочка Наташа из образцовой семьи. — Проговорил с болью. — Маняще красивая. Непозволительно доверчивая. Даже представить не можешь, как скучал по тебе. На горло себе наступал, отталкивая снова и снова. Смотрел и понимал, что не достоин, что по глупости и неопытности ты возвращаешься всякий раз. — Шеи легко кончиками пальцев касался, поглаживая, голосом тихим убаюкивал. — Оттолкни меня. Сама. Сейчас. — Проговорил словно в агонии, а я поняла всё и обеими руками в воротник его сорочки вцепилась, даже на миллиметр отступиться не позволяя. — Не хочешь… — Потянул он с горьким сожалением. — А я был уверен, что справлюсь. — Выдохнул, сжимая меня всё крепче и крепче. — Что обязательства меня удержат, обещания… Подпустить тебя так близко было большой ошибкой. Возможно, самой главной в жизни.

— Громов, ты что такое сейчас говоришь?

— Так и не поняла, Наташ? Так и не поняла… Я и женился-то, чтобы по рукам и ногам себя связать. Чтобы мысли не было за тобой броситься, найти, вернуть! Знал, чувствовал, что придёшь. Однажды, рано или поздно, а всё равно придёшь! Надеялся, что к тому моменту охладею, стану чёрствым и циничным. Что смогу сказать твёрдое «нет», которое ты, наконец, услышишь. Что ты влюбишься, надеялся. Что когда-нибудь мы посмеёмся над собственной глупостью. Надеялся… а видишь, как оно получается.

— Громов, прими решение, я прошу тебя…

— Не сейчас. Жена вот-вот родить должна.

— Даже слушать не хочу. — Устало пробормотала я и Громова от себя оттолкнула. На стул, который выдвинула до этого, опустилась, и как-то потерянно затрясла головой, отрицая происходящее.

Громов на колени передо мной встал, губами к моим ногам прижался, словно в просьбе. Снова потерпеть, ещё немного подождать. Снова, ещё! Снова, ещё!

— Даже слушать не хочу! — Хлопнула я его по плечам, прикасаться к себе не позволяя, с места подскочила и из кабинета вылетела.

Замерла в проходе с каменным лицом, глядя, что Татарин жену Громова привёл. Он зубы скалит, она дрожит и давно не сдерживает слёз. А перед ними экран с камеры видеонаблюдения, что в кабинете Громова установлена. Она хотела мне что-то сказать. Точно хотела. Именно оттого так призывно в глаза заглядывала, оттого ртом воздух хватала, всякий раз всхлипывая, растирая хлопковым платочком и без того раскрасневшиеся глаза, нос.

Она не выглядела жалко, как мне, возможно, того хотелось. Она оказалась не слабой, беспомощной, безропотной. Смотрела смело, пусть и чуть растерянно. А потом взгляд за мою спину перевела. Туда, где Громов так и стоял на коленях, не понимая, что произошло.

Что-то объяснять было излишне. Потому я плечи расправила, вскинула подбородок и прошла мимо, лишь вызывающим ароматом своих духов как оковами её обездвиживая. Прошла и мимо Татарина, не понимая, то ли благодарность выразить забывая, то ли послать его куда подальше.

Он догнал меня у лифта. Пакостно ухмыльнулся.

— Пропустила самое интересное. — Поделился, интригуя, я же безразлично пожала плечами.

— Уверена, он сможет ей всё объяснить.

— Ну, семью, может, и не разрушила, а вот доверие уничтожила напрочь.

— Не я виновата в том, что он такой.

— А о том, что её отец планировал инвестировать крупную сумму денег в развитие бизнеса Громова, ты тоже знала?

— Вот как? — В наигранном удивлении я приподняла брови. — Я искренне считала, что это был брак по любви. Союз двух сердец. — Иронично заметила и в лифт вошла. Татарин следом. — Что ты ей сказал, когда вёл сюда?

— Ничего. Встретились, выпили по чашечке кофе. Ты не в курсе, но мы с ней часто виделись после той случайной встречи. Оказалось, что у неё совершенно нет подруг. Громов, кстати, такому положению посодействовал. Малышка была рада выговориться. Я заехал в офис, чтобы повидать любимую супругу. — Татарин нагло мне подмигнул. — Она за компанию. Хотела сделать мужу сюрприз.

— Я должна знать, как ты всё рассчитал?

— Техническая сторона вопроса обычно бывает скучной и утомительной. Ты бы оценила, но сейчас, как вижу, вопрос задала исключительно из вежливости. Да, Наталья Викторовна, я подготовился. — Татарин коротко улыбнулся. — Да, это было непросто. — С готовностью кивнул. — Да, я рассчитывал как минимум на благодарность, но раз уж вы не настроены… — Проговорил вроде и в шутку, а улыбка меж тем с лица сошла. — Ты была очень убедительна. — Перестал он паясничать и нервно сглотнул. — Ты правду ему сказала?

— Татарин, просто ниже плинтуса сейчас опустил! — Скривилась я, а он продолжал взглядом сверлить.

— Это ведь не всё, что приготовила?

— Не всё. — Проронила просто.

— То есть сегодня за тебя можно не беспокоиться? — Невесело улыбнулся, на что я резанула взглядом с неоправданной претензией.

— А у тебя какие-то планы?

— А у меня какие-то планы… — Пробормотал отстранённо. Моего плеча коснулся, внимание привлекая. Я с возмущением глянула, а мальчишка улыбкой своей успокоить попытался.

— Не помню, в который раз тебя прошу, но… Наташ, ты только глупостей не делай…

— Без тебя, Татарин, ни в коем случае! — С готовностью заверила я, выразительно округлив глаза, а он прищурился, пытаясь мою интонацию разгадать, сосредоточился. — Извини, я не то говорю. — Поторопилась оправдаться. — Ты можешь спокойно заниматься своими делами и совершенно не вспоминать обо мне. Никаких глупостей. Никакого безрассудства. Даже напиваться с горя не стану. Домой вернусь и буду спать. Телефон не отключу на тот случай, если ты вдруг решишь проверить, правду ли сказала. Вот так, хорошо? Договорились?

Татарин от моих слов поморщился, заставляя спешно выдохнуть.

— Олег, я не дура и не стерва, чтобы не замечать, что с тобой происходит. Я не хочу заставлять тебя волноваться, переживать, нервничать. Сегодня можешь смело переключиться, отвлечься, расслабиться и… Чем… чем ты там собирался заниматься… можешь заниматься этим без оглядки на то, что ещё вздумает выкинуть твоя драгоценная Наталья Викторовна.

— А если понимаешь, тогда почему себя так ведёшь?.. — Задал он вопрос, на который ответа у меня не нашлось.

От объяснений спасли разъехавшиеся створки лифта. Я выскочила из него и вперёд помчалась, лишь отдалённо отмечая, что Татарин за мной следом не спешит.

Вопреки ожиданиям, стены дома не показались спасительными. Странное волнение бросало меня из крайности в крайность, заставляло вслушиваться в гнетущую тишину квартиры, всматриваться в окружающую темноту. От того, чтобы сбежать, остановило только обещание, данное мальчишке. Я маялась, бродила по квартире, всё чаще хватаясь за телефон. Не сразу догадалась, что звонка от Татарина жду, что за него волнуюсь, его отсутствие рядом переварить отчего-то не могу. Только когда телефон в сотый… что ли… раз к себе потянула, пропущенные пересмотреть, опомнилась. На часы глянула: почти четыре. В плед укуталась, озноб в теле унять пытаясь, но взгляд и рука по-прежнему к телефону тянулись. И я номер набрала. Его номер. Казалось, он должен был позвонить! Должен после разговора сегодняшнего, а он… Сухой механический голос напомнил, что в четыре часа утра нормальные люди привыкли отдыхать. Телефон Татарина оказался отключён. Остатки сна испарились в полутьме комнаты. Я с постели встала, устроилась сидя в кресле. Выдохнула, пытаясь успокоиться, сосредоточиться, но сорвалась и позвонила ему снова! Так же глухо… К окну подошла и у него замерла, глядя на мужскую фигуру в дворовой беседке. Сердце тут же в горле забилось, а в висках кровь запульсировала, вызывая нестерпимую боль и навязчивое желание её унять. Я только и успела, что плащ поверх домашнего халата накинуть, как на лестничную площадку выскочила и вниз помчалась. Из подъезда выбежала и к беседке устремилась. Татарин сидел, спрятав руки в карманах куртки, хмуро поглядывал на мои тёмные окна.

— Что ты здесь делаешь? — Опешила я, а он улыбнулся. Совершенно спокойно, расслабленно, будто показательно.

— Тебя жду. — Голову набок склонил. — Вот, ты пришла.

— Почему не поднялся? Всё в порядке? Ты где был?

— Не хотел тебя будить. — Лениво отозвался он и на наручные часы посмотрел. — Поздно уже. Я пойду.

— Куда?

— Домой пойду.

— Зачем домой? Поднимись ко мне. Замёрз? Ты… ты давно здесь?..

— Только пришёл. — Соврал он, выговаривая слова онемевшими губами.

— Идём ко мне.

— Не сегодня, Наташ. Не сейчас. — Поморщился, вызывая стойкое желание его растормошить, расшевелить, взбесить даже!

— Почему нет? — Решилась я приблизиться, а Татарин напрягся сначала, но потом взял над собой контроль и подпустил. И в глаза холодные, пустые, заглянуть позволил. Выждал, пока желание сбежать, спрятаться от него подавить сумею, потом только склонился, чтобы коснуться губ в лёгком поцелуе.

— Ты где был?! — Задрожала я всем телом, чувствуя, что чужой. Кулаки на отворотах куртки сжала и дёрнула их, мальчишку тряхануть пытаясь. — Ты где был, Олег?! — Зло прорычала, а он снова поцеловал, будто вопроса не слышит.

Кулаки мои ладонями накрыл и слегка надавил, разжать их заставляя. Я не подчинилась, попыталась тряхануть его снова, на удивление жгучие слёзы глотая. А он снова целовал. Сильнее, настойчивее, с едва скрываемой агрессией. Рыкнул, когда увернуться вздумала, в волосы пальцами вцепился, затылок ладонью сжал. Оттолкнуть себя не позволил, наваливаясь, наступая. Свободной рукой ягодицы сжал, положение контролируя, и, к столбу беседки меня спиной прижав, полностью обездвижил. Слёзы мои языком слизывал и губы непослушные накусывал, отвечать вынуждая. Пахом в меня вжался, заставляя подтянуться, бёдрами его с боков обхватить, а я протестующе мычала, не справляясь с напором.