— Подарили. — Уклончиво ответила я, не затягивая время, не позволяя разрастаться интересу.

Камень, что так и вертел в руках, перехватила и спрятала под шёлковой тканью.

— Для мужчины ты знаешь об этом слишком много. — Заметила, отвлекая, а он, поддаваясь, руками развёл.

— Прабабка моя из какого-то древнего рода походила. В подробности не вдавалась, в то время как ты понимаешь, такие истории людей не красили. Так вот она искренне верила в то, что камни несли с собой определённый энергетический заряд, установку, и при грамотном выборе могли бы стать настоящим талисманом. — Вещал он с отталкивающей небрежностью. — Я в эти россказни не особо верил, но подарок принял. — Неприятно усмехнулся. — Для меня она подобрала именно гранат. Такой же подарила и моему брату. Очень уж она его любила. — На кулон, что я спрятала, кивнул. — Как-то обмолвилась, что не просто побрякушку вручила, а ценную породу, принадлежавшую, несомненно, великому и могучему. Такой же осколок, как и твой, я потому внимание и обратил. Само собой, веры этим словам никакой. Ценного я в этом камне ничего не разглядел, по темпераменту подобный экземпляр не подходил мне вовсе, потому, когда пришло время, без сожаления с ним расстался.

— Потерял. — Попеняла я, а Макс мечтательно прикрыл глаза.

— Я был молод, счастлив и немного пьян, а она прекрасна и соблазнительна. — Рассмеялся моему вытянутому в удивлении лицу. Не понял только, что не удивление было тому виной, а точный пересказ моей же истории. — Сочи, ночь, шум прибоя. — Добавил, заставляя подобраться и вовсю таращить на него глаза. — Я больше приобрёл, чем потерял, уверяю тебя. — Добавил, обведя костяшками пальцев овал лица, а я всё никак не могла собраться.

Смотрела на него и силилась ту ночь припомнить. Напрягалась, нервничала, кусая губы, а Макс победно улыбался, принимая такое поведение в зачёт своих побед.

Как в тумане всё. Спутано, забыто, стёрто из памяти. Голос едва уловимый, улыбка мягкая, прикосновение нежные. И казалось бы, на поверхности всё, руку протяни и бери, а как только нужных воспоминаний касалась, память, точно водная гладь расходилась обширными кругами, не позволяя уловить сути, смысла, не давая шанса выделить подробности.

Потом только меня отпустило. И пусть даже это он… пусть именно он тогда со мной был… Если судьбе угодно, чтобы это осталось в прошлом… Или же я просто не хотела ничего менять. Не хотела разрушать ту иллюзию счастья, что зародилась во мне тогда. Не хотела, чтобы «он» приобретал определённые человеческие черты, имя, статус. И, однажды разочаровавшись в мужчине, что сейчас устроился напротив, я по-прежнему буду не готова потерять того, который подарил мне кусочек счастья. Настоящего. Не призналась…

Момент, когда я приняла решение, стал своеобразным откровением и попыткой сохранить себя. Тот самый отрезок жизни, когда я ещё была собой. Особенно ценный, невероятно дорогой.

Уже потом, забывшись, мы пили марочный коньяк и без умолку болтали. Так странно и для меня непривычно. О чём-то стороннем, не касающимся жизни, её событий, не задевая личное, секреты и тайны, о которых не признаешься и под пытками. Пожалуй, именно оттого мне с ним было так легко. Оттого, насколько умело он уходил сам и уводил меня от той темы, которая заставляла напрягаться и впадать в панику, от тех вопросов, что уничтожали настрой и разрушали атмосферу.

Он был первоклассным психологом. Он оказался замечательным человеком. Он заставил меня забыться, отвлечься, посмотреть на происходящее со стороны. Не копал, не выковыривал гнилое нутро. Наслаждался тем, что имеет. Покорил. За одну ночь.

Наблюдая на палубе только-только намечающийся рассвет, я исподтишка посмотрела на стоящего рядом Макса и буквально залюбовалась. Взрослый, самостоятельный, уверенный в себе. Целеустремлённый, заражающий своей живой энергетикой, позитивом. К нему хотелось тянуться. К нему хотелось приблизиться вплотную, в надежде на то, что сможет изменить, что начисто перепишет сложившееся восприятие мира. Он был непрост. Он проявил лишь одну из бесконечных граней, но настолько блестящую, настолько манящую своей новизной, что отказаться от соблазна я так и не смогла. Пьяно прищурилась, пытаясь скрыть волнение, подавить сомнение, силясь заставить заткнуться внутренние барьеры и опасения. В плечо его толкнула. Совсем легко. Только лишь внимание на себя забирая.

— Так, чего ты хочешь? — Повторила вопрос, с которого и началось наше знакомство, а по сути, дала ему шанс. Шанс ответить правильно. Ни единой подсказки более. Только улыбалась хмельно.

А он понял. Всем корпусом ко мне повернулся, поглядывая озорно, будто прицениваясь, будто так же, как и мгновение назад я сама, принимая решение. Обвёл губы языком. Неторопливо. Варианты просчитывая.

— Выходи за меня замуж. — Выдал в итоге хриплым шёпотом. Сглотнул нервно, довольно оскалился, глазами стреляя, кончиком языка водил по острию зубов. — Выходи, Наташ, не пожалеешь. — Заверил, моё молчание расценив по-своему.

Прищурился на один глаз, придавая ситуации шутливый оттенок. А я плечи выровняла, выпрямила спину, вздёрнула подбородок, глядя спокойно, удовлетворённо. Чуть вперёд подалась, но его губ, как могла бы, не коснулась. Замерла в миллиметре от них и едва уловимо кивнула.

— Я согласна. — Выговорила основательно и тихо. Так, чтобы сомнений в принятом решении ни у кого из нас двоих не возникло. А поцеловал уже он сам. Напористо, вынуждая подчиниться.

Хмель растворился в утренней прохладе, а мы остались. Максим держал меня за руку, обещая, что так будет всегда. Не просто жест, а символ уверенности, символ его мужского начала. И готов был вести за собой.

Он дал мне право выбора. Право оставить нетронутым занавес моего прошлого. Не так уж и мало, если говорить откровенно. А ещё я знала наверняка, что никогда не смогу рассказать о себе всё. Потому что не уверена, что поймёт, не уверена, что оценит силу, стойкость. И ещё знаю, что просто красивой игрушкой в руках успешного мужчины быть куда легче, чем видеть в его глазах презрение и жалость. «Не хо-чу!» — категорично качнула головой самой себе, прощаясь с непростым жизненным этапом, который дал много жестоких уроков, не в меру увесистых затрещин и тайную страсть, что грозилась оказаться сильнее меня самой.

Мы сошли на берег уже на следующей швартовке. Было много волшебства и какой-то невероятный круговорот встреч, событий, счастливых мгновений. А уже через неделю я стояла в роскошном белом платье перед зеркалом и как мантру повторяла про себя одни и те же слова. Что люблю, что смогу, что получится…

Глава 25

— А я вижу, ты без меня не скучаешь. — Резанул по сознанию насмешливый голос и «удержать лицо» не удалось.

Я застыла, замерла со следами испуга и паники на лице и в теле. Я в камень превратилась от напряжения и ощущения совершенной беспомощности.

— Ты пришёл меня поздравить? — Через силу выдавила из себя слова и только тогда осмелилась обернуться, на Татарина посмотреть.

Он стоял, прислонившись спиной к двери. Чёрный костюм, белая рубашка. Её ворот был небрежно задран кверху. Так бывает в случае, если торопливо сдёрнуть галстук. Да, галстук. Тот самый, край которого сейчас торчит из кармана брюк. Тот самый, что всё в том же кармане он сжимает в кулаке, в попытке хоть на что-то отвлечься. На мой вопрос Татарин пожевал губами, неторопливо передёрнул плечами.

— Я ожидал что-то вроде «А как ты меня нашёл?» или… не знаю там… возглас типа «Боже, Олег, что ты здесь делаешь?!» — коверкал он слова некрасивой интонацией.

— Да разве же я пряталась? — Отстранённо отозвалась я, но тут же поджала губы, зная, что говорю совсем не то. — Ты действительно хотел это услышать? — Исправилась, а чувство потери так и не развеялось.

— Нет. Не хотел. — Ответил он, напряжённо щурясь, сжимая жёсткие губы. — И вообще, предпочёл бы встретиться при несколько других обстоятельствах. — Рукой махнул, призывая не отвлекаться. — Я увидеть тебя хотел. — Добавил весомо. — Я хотел, чтобы ты мне улыбнулась.

— Других обстоятельств не будет. — Осекла я и у Татарина на скулах мелькнули и пропали желваки. Он обманчиво ласково улыбнулся.

— Так даже, да?.. — Выдохнул с горьким смешком. — А я тебе не верю.

От двери оттолкнулся и ко мне подошёл. За талию придержав, легко развернул и напротив зеркала выставил, чуть позади держался.

— Смотри, какая красивая пара. — Прошептал и губами к виску прижался. Улыбнулся тогда довольно, широко, но будто неестественно. Секунда и от улыбки не осталась и следа. — Я пришёл за тобой. — Выдавил из себя напряжённые слова и на меня уставился. Прямо, агрессивно, давая понять, что только согласие принять готов, а я головой покачала.

— Нет. — Торопливо прошептала. — Нет. — Проговорила твёрже, увереннее, и из его рук выкрутилась, в сторону отошла. — Олег, мы не куличики в песочнице делим. Я замуж выхожу. За другого. Я решение приняла, понимаешь?!

— У девушек всегда есть возможность передумать. — Легко отмахнулся он от моих слов и руку протянул, желая лица коснуться.

То, что я отвернулась, не одобрил: протянутая рука непроизвольно сжалась в кулак, но давить Татарин не стал, бурлящую в глубине злость подавил, глянул лукаво.

— А ещё невесту можно украсть. — Предположил, но когда я испуганно глянула, рассмеялся и вскинул руки в успокаивающем жесте. — Снова не угадал? — Наигранно удивился. — Ты влюбилась, что ли, Измайлова? — Спросил так, будто подобное в принципе случиться не могло, а я назло ему в лицо рассмеялась.

— А у тебя есть ещё какие-то варианты? — Язвительно потянула, но тут же опомнилась, притихла. — Олег, так будет лучше для всех. — Выговорила я, сцепив зубы. — Пройдёт время, и ты поймёшь.

— Это да, это, конечно. — Осторожно склонил он голову набок и невесело усмехнулся. — Спасибо, кстати, что не втираешь о любви. — Мой выдох получился рваным. — Той, что возникла с первого взгляда и накрыла с головой, словно цунами. — Добавил он, поясняя, и теперь смотрел так, словно я ему наскучила.