Anna - Лепестки на волнах

– Об этом не беспокойся. И о своей службе тоже. Я испрошу для тебя отпуск у адмирала Крофорда. Насколько мне известно, эскадра в ближайшее время не будет задействована в каких-либо операциях, думаю, он не будет возражать.

– Где находится этот… остров?

Блад проницательно посмотрел на штурмана:

– Я скажу тебе позже. Следует ли мне предупреждать тебя, что никто не должен знать об этом? Бога ради, Джерри, сам также не пытайся что-либо предпринимать, да еще в тайне от меня. Речь идет о жизни моей жены.

* * *

Ошарашенный Джереми ушел, а Блад вернулся к созерцанию линии горизонта, словно он мог силой взгляда достичь небольшого острова, лежащего за многие мили от Ямайки. Впрочем, с чего он взял, что дон Мигель уже привел туда свой галеон? Испанец мог быть где угодно. Бладу представилось, как корабль де Эспиносы скользит ЛетучимГолландцем по волнам, растворяясь в подернутой дымкой дали. И вместе с ним растворяется, уходит от него его возлюбленная жена… Сквозь стиснутые зубы вырвался стон. Тень подтвердил, что с пленницей хорошо обращаются, однако Питеру не давал покоя странный почерк жены и особенно текст записки. Он извлек из кармана свернутый вчетверо листочек и, развернув его, начал в очередной раз рассматривать короткие неровные фразы. Арабелла больна? Конечно, она писала под контролем дона Мигеля, но… почему все же «Ваше превосходительство», черт побери?!

«Гореть тебе в аду, Мигель де Эспиноса! Что ты сотворил с ней?»

Каждый день в плену усугубляет ее страдания. Небо сохранило его Арабеллу, а он должен сделать все, чтобы освободить ее. Понимая, что если не останется иного выхода, то он без колебания пожертвует своей жизнью, Блад тем не менее не собирался покорно идти в руки дона Мигеля, подобно бессловесному скоту, которого ведут на бойню. Его ум напряженно искал выход из положения, но условия, выдвинутые испанцем, практически не оставляли ему шанса.

Бормоча проклятия испанцам и злой судьбе своего капитана, штурман Питт спустился по широкой лестнице. Его друг уже все решил для себя, Джереми видел это в его глазах. К этому дню Блад бесчисленное количество раз мог расстаться с жизнью, и часто вопреки всему выходил победителем из самых безнадежных ситуаций. И в Маркайбо, и в Картахене, да одному Богу известно, где еще – он всегда встречал опасность, дерзко глядя ей в лицо. Но теперь, когда под ударом находился не он сам, а самый дорогой ему человек, Питер Блад был уязвим как никогда… Джереми передернул плечами, представив, с какой выдумкой подойдет дон Мигель к процедуре казни своего давнего врага. В нем теплилась надежда, что и сейчас Питер что-нибудь да придумает, и сам он велел ничего не предпринимать, но все же…

А еще Питт не верил в нерушимость слова испанских грандов. Он остановился и посмотрел на караульного.

– Как тебя звать, парень?

– Джон Риддинк, сэр!

– Во сколько ты заступил на пост, Джон Риддинк?

– Вдесять утра, сэр.

– И как всегда, у его превосходительства посетители в очередь стоят? – Питт соображал, как бы ему выведать интересующие его сведения и не вызвать недоумения у часового.

– Никак нет сэр, – простодушно и словоохотливо ответил солдат. – Я и сам удивляюсь, только вы, сэр. Может, раньше кто был. Так это головная боль начальника охраны, сержанта Доусона, то-то у него с утра был вид, будто он лягушку проглотил…

«Так-так, Доусон. Значит, лягушку проглотил?»

Джереми не верил своей удаче. Он знал сержанта. Мог ли тот видеть или слышать что-то? Скорее всего, послание испанца доставили сегодняшней ночью или утром… Онне представлял, что будет делать, если ему что-то удаться узнать, но попытаться в любом случае стоило.

– Так поди-ка, сержант отправился свою головную боль лечить? – усмехнулся Питт.

– Непременно отправился, сэр! Уж как водится, к Дядюшке Сэму.

– Не грусти, Джон Риддинк! Вот сменишься, сможешь и ты пропустить стаканчик-другой…

* * *

Как и сказал славный парень Джон Риддинк, сержант Доусон обнаружился в таверне «У Дядюшки Сэма». Сидел себе в расстегнутом мундире за столом в углу да попивал ром.

«Эх и нагорит тебе, сержант, от начальства» – подумал Джереми, заметив, что стоящая перед тем бутылка почти пуста. – «С какой это радости ты разгулялся?»

Он придвинул свободный табурет к столу Доусона.

– Проклятая жара, сержант Доусон.

Мутный взгляд сержанта сфокусировался на штурмане, и он даже попытался привстать.

– Мис…тер Питт, рад вас видеть, сэр…

Попытка поприветствовать Питта как полагается не увенчалась успехом, сержант мешковато осел на скамью и вдруг скуксился.

– Неприятности, сержант?

– Т-с-с… – прижал тот палец к губам. – Об этом никто не должен знать…

– Слово моряка, – проникновенно пообещал Питт.

Сержант погрозил ему пальцем:

– Это все равно, что поручить лису стеречь курятник… Моя сестренка Дженни спуталась с вашим братом…

Джереми возвел очи горе, готовясь выслушать длинную и, без сомнения, жалостную историю сестренки сержанта, но тот спохватился, вспомнив, что проявляет непочтительность к старшему по званию, и даже слегка протрезвел:

– Виноват, сэр. Я не вас имел ввиду, сэр…

– Конечно, сержант, – терпеливо вздохнул Джереми.

– Я слишком много болтаю, сэр…

«Начинается», – с досадой подумал штурман и оглянулся. Заметив служанку, он махнул ей рукой, и когда девушка подошла, бросил на ее поднос монету.

– Принеси-ка нам еще одну бутылку, милая.

Доусон воодушевился и преданно глянул в глазаПитту.

– Вот если бы все офицеры были такими… как вы. Вы понимаете… простого солдата…

– Так что стряслось, мистер Доусон?

– Вам скажу, вам можно, мистер Питт, – зашептал вдруг тот едва слышно. – Странные дела творятся…. Странные и темные.

Джереми наклонился к Доусону, стараясь не пропустить ни слова.

– Ночью к его превосходительству пришел человек… плохой человек… он утверждал, что знает что-то о покойной миссис Блад…

Питт затаил дыхание, он боялся спугнуть откровенность, посетившую его собеседника.

– Господин губернатор приказал мне оставить его наедине с тем человеком…

– Что вы слышали, мистер Доусон? Ведь вы что-то слышали? – так же тихо спросил Джереми.

– Немного, мистер Питт… вы не подумайте, разве же то годно, подслушивать… Тот человек долго не выходил из кабинета, я забеспокоился, все ли ладно, и подошел к двери… Вот и услышал про Ислу-де-Мона – будто есть такой островок недалеко от Эспаньолы. И будто его превосходительство будут там ждать… Они говорили очень тихо… Но я понял, что господину губернатору грозит опасность… Знаете, мистер Питт, я уже служил здесь и при губернаторе Моргане, прости ему Господь его прегрешения, и уж конечно, при губернаторе Бишопе. Так скажу вам, что нынешний губернатор… мне будет очень жаль, если с ним приключится беда…

Служанка бухнула перед ними тяжелый поднос, на котором стояла бутылка и две кружки, оба вздрогнули и переглянулись.

– Вы уж никому, мистер Питт, сэр. И так егопревосходительство велел молчать про посетителя…

– Конечно, мистер Доусон. И вы исполняйте приказ господина губернатора. Вы поэтому сидите тут и… – Джереми кивнул на опустошенную бутылку с ромом.

– Отчасти, мистер Питт… Слаб я на это дело, вот и преподобный Джозеф меня порицает…

– Прислушивайтесь к преподобному, – посоветовал штурман, с угрызениями совести поглядывая на вторую бутылку, которая ожидала своего часа.

– Да знаю я, знаю, – огорченно пробормотал Доусон, голова его склонилась на стол, и через минуту Питт услышал похрапывание.

Взяв бутылку, он встал из за стола и подошел к конторке, за которой почтенный дядюшка Сэм считал выручку.

– Мистер Доусон устал после караула, вы уж не тревожьте его, дядюшка Сэм. А бутылку поставите ему от меня в следующий раз.

– Не извольте беспокоиться, сэр, – покладисто отозвался хозяин, – Будет исполнено.

* * *

Джереми вышел из таверны и огляделся. Солнце стояло почти в зените, скоро зной станет невыносимым.

«И что теперь, Джереми Питт? Что с того, что ты узнал про остров? О черт, сегодня же еще эти занятия по навигации. Самое время вернуться на «Император», наверняка адмирал Крофорд уже рвет и мечет».

Он зашагал по направлению к гавани, но адмиралу ямайской эскадры в этот день пришлось запастись немалым терпением. Не успел Питт пройти и сотни ярдов, как налетел на невысокого крепкого человека.

– Ты, никак, глаза у дядюшки Сэма оставил, штурман Питт? – прозвучал знакомый насмешливый голос.

Джереми поднял глаза и воскликнул:

– Дик! Давненько не виделись! Как идут дела в «Сундуке с золотом»?

– Идут дела, идут.

Дик Хейтон, бывший боцман «Арабеллы», остепенился, осел на берегу и даже открыл кабачок. Не мудрено, Хейтон всегда отличался практическим складом ума и хозяйственностью. Джереми один раз заходил к нему, поздравить с открытием заведения, но с тех пор они не виделись, и сейчас молодой моряк обрадовался встрече.

– А ты с чего такой смурной? – спросил Хейтон.

– Есть с чего…

– Пойдем-ка потолкуем…

* * *

– Что, Джереми, сладка ли служба королю Вильгельму?

– Служба – она служба и есть, – буркнул Питт.

Они сидели в полутемной каморке, где Хейтон принимал своих деловых партнеров. Через стенку доносился приглушенный гул полного в обеденный час кабачка. Дела и в правду шли хорошо.

– Звал тебя Дайк, а ты, дуралей, не послушался. Оно, конечно, и сейчас не поздно… Эх, вот и капитан наш… – Хейтон нахмурился. – Уж не от него ли ты такой… всклокоченный?