— Ну, что страшнее? Так, Белова! Я с тобой полдня уже вожусь! Бабулю вон потревожили из-за тебя! Ты мне что писала? Серые стены? Только матрас на полу? И что мы увидели?

— Но он правда..! — я понимаю, что из-за своей неспособности доказать сейчас свою правоту, готова чуть ли не закатить истерику прямо посреди улицы. — Он меня отпустил-то только потому, что ему Вершкова нужна была! Или другая какая-то Валерия! А если он её изнасилует? Я же потом виновата буду!

Оперативник опять вздыхает. А я дрожащим голосом неуверенно произношу, всё ещё не теряя надежды:

— Может этот подвал был в другом доме? Или он следы успел замести! Там же краской за километр несет!

— А может и похищения никакого не было?! — очевидно устав со мной церемониться строго выговорил оперативник. — Что ты на людей наговариваешь? Тебе ж сказали: «Внук пролил»!

— Но я, — начала было я, и меня резко перебили.

— Белова, я сейчас ТЕБЯ уже привлеку! Что ты мне голову морочишь? Права ведь бабка! Наверняка хорошо погуляла с друзьями, а теперь для своей мамы мне тут комедию разыгрываешь. Всё! Вали давай домой, пока я добрый и на первый раз прощаю. И то, потому что девушка ты хорошая и больше таких ошибок совершать не будешь!

Каких ошибок? Не буду в полицию ходить? Оперативник стоял с таким видом, что было понятно, что он мне помогать больше не собирается. Ещё и меня в чём-нибудь обвинит. Как будто мне мало было.

— Спасибо за помощь, — брякнула с издевательской интонацией. Да к чёрту это! Даже если меня убьют всем наплевать будет. Евгений Викторович что-то крикнул в спину о том, что может подвезти, но я просто отправилась в сторону своего дома.

У матери началась рабочая неделя. Она у меня работала неделю через неделю. Так что я была одна в квартире. Опять закрылась в ванной и просидела в горячей воде больше часа.

10. Лера


В голове полно противоречивых мыслей. Этот оперативник мне столько рассказывал про какого-то Краёва, что я даже его подозревать начала. Хотя ведь не может такого быть наверняка? Что это за оборотень в погонах, которого ещё и второй полицейский покрывает вместе с какой-то бабкой божьим одуванчиком? Гоню от себя эти бредовые подозрения. Прячусь в себе, как улитка в домике. А есть ли у меня право на это? Набрала по телефону Ленку, чтобы разузнать некоторые подробности.

— Лен, а Вершкова с тобой сегодня работает? — спросила после пятиминутных разглагольствований Елены по поводу того, что жизнь с предками полный отстой. Она в свои двадцать живет с родителями, и отец достал её своей чрезмерной опекой.

— Да. А что? Ой, ты прикинь, наша звезда-то оказывается с женатиком встречается! — быстро выговорила Лена, стоило мне только заикнуться о Вершковой.

Я это поняла уже, но Ленкин бурный поток разбалтывания чужих секретов было сложно остановить.

— К ней какой-то мужик пару дней назад приходил. Здоровый такой. Спрашивал про её папика и неё саму.

Я неосознанно сжала телефон в своей руке еще сильнее. И как это я раньше не догадалась об этом спросить? Вот же дура!

— Лен, он ей ничего не сделал? — запоздало всполошилась.

— Ой, да наорал на неё при всех, что её мужик женат, у него дети есть, а эта коза вцепилась в него. А так кому она на хрен нужна, чтобы с ней что-то делать?! Самомнения только выше крыши…

— А потом этот амбал не появлялся? — меня больше волновали последствия его пребывания в нашем кафе, чем перемывание костей нашей местной красотки. Плевать мне с кем она там встречается! Я её камнями за это забрасывать не собираюсь. Это вообще не мое дело было бы, если бы меня вместо неё за эти её отношения в какой-то подвал не затащили.

И мне сложно сейчас понять мотивы этого мужика. Если он нормальный человек, который потренировавшись на мне понял, что похищение — это явный перегиб, может с Вершковой уже и не сделает ничего? А если псих?

Мне понадобилось ещё два дня, чтобы встретиться с объектом своих кошмаров воочию. Говорят, что у страха глаза велики. И я боюсь его правда, но пытаюсь быть честной с собой. Без преувеличений. Скорее пытаюсь преуменьшить свои страхи.

Пытаюсь нормально работать. Не шарахаться от мужчин. Пытаюсь успокоиться. Вот только по ночам все равно меня преследует его взгляд. Опасный. Изучающий. И это ощущение загнанной в ловушку жертвы не покидает меня.

— Лер, там парень на "галерке" официантку подзывает, а я прямо не могу сейчас, — Лена подошла ко мне с таким видом, будто прямо здесь лужу готова сделать.

Вообще я к её столам подходить не обязана, но бывают такие ситуации, когда не хочешь, чтобы посетители жалобу накатали за длительное ожидание. Так что убрала поднос подмышку и вытащила из кармана фартука свой блокнот.

Галеркой у нас небольшое возвышение в зале называется. Там стоит всего один стол, за которым любят устраиваться люди, предпочитающие уединение. А сейчас там сидело два мужика. Один большой. Сидел спиной ко мне, а второй. Тот самый оперативник, Евгений Викторович, который следственные действия со мной проводил. Скорее по городу повозил, да и послал ко всем чертям.

И всё бы ничего, только мой взгляд сосредоточился на спине сидевшего с ним. Широкой. Большой. Знакомой. И с каждым шагом к этому типу ноги все более ватными становились. Опять кровь к лицу прилила. Шумит в ушах и слышу его голос.

— Я думаю, что мне к ней вообще сейчас лучше не подходить.

Причем для меня это не голос простого посетителя. Твою мать!

Евгений Викторович смотрит поверх его плеча в мою сторону. Взгляд задумчивый, а ко мне приходит отчетливое понимание его нежелания выполнять служебные обязанности с особым рвением. Да они же даже не просто знакомы!

— Я погляжу, конечно, как у тебя это получится, — выговаривает оперативник и уже обращаясь ко мне добавляет. — И снова здравствуйте, Валерия Андреевна. Как Вы? Маньяки больше не преследуют?

Этот мужик рядом с ним дернулся и резко повернулся ко мне. Лучше бы он этого вообще не делал! Так хоть у меня какая-то крохотная надежда была, что это не он. Но столкнувшись с ним взглядом у меня все сомнения отпали.

Вцепилась в свой поднос и, выдохнув это нелепое: "Ты?!" — заехала ему по груди своим металлическим оружием. В голове вместо здравых мыслей приступ паники. Рванула к выходу, пока этот тип не начал соображать. Жаль только Рома, наш администратор, оказался проворнее и перехватил меня у самых дверей.

Встряхнул за плечи, чтобы я в себя пришла.

— Белова, ты что спятила? Ты что вытворяешь с посетителями?

Конечно для Ромочки важнее, что посетители о нашем заведении подумают, чем то, что один из этих самых посетителей долбаный маньяк!

Мало того ещё и улыбается ему на все тридцать два, пока я вспоминаю как дышать.

— Это же оперативники! Валерка, извинись сейчас же! Ещё не хватало, чтобы в нашем кафе проблемы из-за тебя начались! — неожиданно для меня заявил наш администратор и, схватив меня за руку, с силой развернул лицом прямо к этому мужику.

Замерла, как кролик перед удавом, чувствую только как пальцы Ромки больно впиваются в мое предплечье. Этот псих передо мной смотрит на меня каким-то виноватым взглядом, и вместо безумия я в его карих глазах вижу только искреннее раскаяние. Если честно, то это просто какой-то пиздец. Хочется сбежать от него как можно дальше. А ещё от понимания, что я этого типа вспомнила, как посетителя нашего кафе. И более того этот придурок мне когда-то казался симпатичным. А точнее более привлекательным чем его озабоченный приятель только потому, что этот хотя бы по отношению к официанткам себя более достойно вёл.

Не могу объяснить почему я его вообще не сразу вспомнила. Наверное, память на голоса или лица у меня не такая хорошая, раз я не сразу узнала в нем посетителя «Астры». И конечно же я не могу сказать, что от того, что я его сейчас узнала, то внутри сразу же какое-то приятное трогательное чувство спокойствия зародилось. Да чёрта с два! Наоборот ещё хуже себя чувствую.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сразу всё вспомнилось. Даже как в самый первый раз его увидела. Мне тогда только восемнадцать исполнилось. Устроилась официанткой в кафе неподалёку от дома. Это было задолго до нашей встречи на улице. Наверное, тогда ещё на него внимание первый раз обратила. Веселый. Высокий. Он просто сидел в компании двух девушек и какого-то парня. Своего приятеля, Евгения Викторовича, как я теперь понимаю. Этого второго ещё Ленка для себя заприметила. Понравился он ей сильно. Как по мне так просто смазливый. А этот — великан. К тому же пьяные оба. Я вообще опасаюсь больших и особенно пьяных. Мне вот совсем эти одной рукой способные прихлопнуть не нравились. А он ещё странный такой. Вроде бы шутит, но я в нём веселья не вижу. Как будто боится то же самое говорить серьёзно. Словно в дурацком свете себя не хочет выставить. Хотя скорее уже просто так привык.

Когда подошла к их столу, чтобы опустевшие тарелки убрать, он на меня даже внимания не обратил. А ведь стою рядом с ним и смотрим мы в одну сторону. Только я на грязную посуду, а он на захмелевшую подругу перед собой. За моей спиной его друг машет руками в опасной близости от моей задницы. Я же говорю, что он придурок. Закатила глаза и салфетки, которые они вокруг себя разбросали как можно быстрее собираю, пока не возникло желания вилку этому идиоту в одно место воткнуть, чтобы конечности свои при себе держал. И тут этот шутник голос подает, обращаясь к Евгению Викторовичу:

— Чечетов, ты грабли свои при себе держи! Что ты размахался-то ими? Не видишь, девочка совсем. Ты ей работать мешаешь!

Меня даже удивило такое обращение от пьяного посетителя. Тем более ему до меня, "девочки", как он меня назвал вообще никакого дела не было. Даже не взглянул на меня и продолжил очаровывать даму перед собой. Улыбается ей. Хохмит. А меня просто мимо себя пропускает.