Иван навис над ней и улыбнулся.

– И что опять не так? – промурлыкал он, видя недовольство на ее хорошеньком личике. Катюша нахмурилась и, поджав губы, отвернулась он него. Но он вновь уложил ее на спину, лицом к себе и повторил свой вопрос уже более настойчиво. Девушка вздохнула и смущенно прошептала:

– Я вела себя недостойно, и Вы должны забыть про…

– Забыть? – выпалил он в сердцах, перебив ее, и удивленно приподнял брови. – Я добивался этого почти месяц, и теперь Вы говорите, что я должен забыть про то, как Вы, словно сирена, стонали от моих ласк?

– Что Вы говорите! – возмутилась Катя, сверкая на него непокорным прелестным взором. – У Вас совсем нет стыда, Иван Алексеевич? Не смейте более, подобные речи употреблять по отношению ко мне!

– Ах-ах, – ехидно ухмыльнулся в ответ на ее возмущение, Иван. – Я не понимаю Вашей показной добродетели Катерина Васильевна. Мгновение назад Вы наслаждались нашей близостью, а теперь прикидываетесь, будто ничего не было? Это весьма забавно!

– Перестаньте! – прошипела Катя, чувствуя, что он подтрунивает над ней.

Он вновь улыбнулся и попытался вновь поцеловать ее. Но Катюша, более не желая вести эти развратные разговоры, отвернулась от него. Они долго молчали, а молодой человек нежно поглаживал ее плечо, лаская ее тонкую кожу сильными пальцами. В какой-то момент она повернулась к нему, и внимательно посмотрев прямо в глаза, спросила:

– Вы никогда не рассказывали мне, почему живете здесь в глухом лесу, скрываясь от людей.

Катя увидела, как по лицу Ивана пробежала тень и он, нахмурившись, отстранился от нее, упав спину, и уставившись невидящим взором в деревянный потолок. Он видимо не собирался отвечать ей и упорно молчал, не смотря на нее. Катино же любопытство наоборот лишь возросло от его молчания. Приподнявшись над молодым человеком на руках, она хитро заглядывая в его лицо, спросила:

– Вы скрываетесь от властей?

Она пыталась хоть что-то прочитать в его глазах. Ей вдруг пришло на ум, что возможно Иван заговорщик, причем заговорщик довольно влиятельный. Ибо девушка уже давно заметила, что в повадках молодого человека, прослеживалась дворянская манера себя держать. К тому же он разбирался во многих вещах, которые по ее мнению могли знать только люди из высшего общества. И последним доказательством его не простого происхождения был теплое отхожее место. Катя отчетливо понимала, что крестьянин не мог устроить его внутри своего жилища. Ибо только в богатых домах и дворцах вельмож, отхожее место располагалось не на улице, а рядом со спальнями.

Катя ожидала ответа, и Иван чуть прищурился, пытаясь скрыть недовольство, которое завладело им от слов девушки.

– А если я скажу, что я беглый крепостной, это успокоит Вас? – спросил он серьезно и холодно.

Катя опешила, и следующий вопрос застыл у нее на губах. Она заметила недовольство, которое появилось на его лице. Она поняла, что Иван не намерен ничего ей рассказывать и, обиженно поджав губки, отвернулась от него. Она услышала, как молодой человек встал с постели и стал одеваться. Чуть обернувшись, девушка отметила, что Иван уже надевает легкий тулуп, видимо собираясь прогуляться. Катюша прекрасно знала, что свежий воздух успокаивал мрачного хозяина избушки. Когда через пять минут дверь за ним закрылась, Катя начала напряженно размышлять о том, отчего он не рассказывает ей своей тайны? Ведь она, Катюша, во всем отрылась ему.

Невольно размышляя над всем этим, Катюша повернулась на бок и вдруг почувствовала кончиками пальцев ног, жесткую медвежью шкуру. В следующий миг девушка стремительно села на постели и взволнованно уставилась на свои ступни. Вновь дав сигнал своим ногам, она вперила пальцы ног в шкуру животного и действительно отметила, что пальцы ног ощущают жесткий мех. Замерев от охватившего ее волнения, Катюша ошарашено начала ощупывать свои ступни ладонями. Уже через несколько минут в ее сердце ворвалось ликование оттого, что ноги вновь стали чувствительными. В некой эйфории она все трогала и трогала свои босые ступни, прекрасно ощущая ими все, но боясь, что волшебство исчезнет, и она вновь станет немощной.

Спустя несколько минут она решительно слезла с постели и попыталась встать, чувствуя невероятное желание, сделать нормальный шаг. Едва она встала на ноги и сделала первые два шага, как ноги, отвыкшие от ходьбы за долгие месяцы, подвернулись и, она упала на пол. Именно в этот момент вернулся с морозной улицы Иван. Увидев обнаженную девушку на полу, он властно произнес:

– И что это Вы делаете на холодном полу? И отчего до сих пор не спите?

Катя же, вновь попытавшись встать, восторженно воскликнула:

– Мои ноги! Я снова чувствую их!

После этого заявления девушки рука Ивана замерла на ручке двери, и он уставился на Катюшу странным горящим взором.

– В самом деле? – переспросил он.

Не раздеваясь, он проворно приблизился к Катюше и, подняв ее с пола, вновь усадил ее на кровать.

– Вот потрогайте, – Катя радостно протянула к нему одну ступню. – Я все чувствую!

Иван тут же опустил руку на ее ножку и силой сжал ее. Он видел на ее лице лучезарную улыбку и вдруг подумал, что она прежде так не улыбалась.

– Да я снова здорова! – воскликнула девушка и, выдернув из его широкой ладони свою ступню, покрутила ею вокруг оси. Увидев, что у нее все получилось, она звонко рассмеялась и удовлетворенно упала спиной на постель. – Теперь я вновь могу ходить! И наконец-то смогу покинуть эту заброшенную лесную чащу. Я так счастлива!

Она вновь уселась на кровати и начала сгибать и крутить ногами, щебеча о том, что теперь она вновь здорова и может идти куда захочет. Иван мрачно созерцал картину ее ребяческого восторга и все более мрачнел. Это внезапное выздоровление Кати ему совсем не нравилось. Иван знал, что Катюша не любит его и теперь уж точно попытается покинуть его жилище. Эта мысль затуманила его голову, и он резко выпрямившись, начал зло стаскивать с себя тулуп. Он чуть отошел к выходу, намереваясь раздеться.

– Час от часу не легче, – пробубнил Иван себе под нос, но Катя не услышала его слов.

Он видел, как она перемещается по постели, словно дикая козочка, надевая ночную рубашку, то и дело, гладя ранее неподвижные ступни. Настроение Ивана, вконец испортилось от ее невообразимой ранее подвижности. Молодой человек, отчетливо ощутил холодное дуновение одиночества, которое ждало его в будущем. Не выдержав нервного напряжения, Иван вновь приблизился к кровати и его глаза приняли угрожающие выражение.

– Перестаньте смеяться, словно, глупая девчонка! – прошипел молодой человек прямо в лицо Катюши.

– Но… – Катя замялась и удивленно села на постели. Она видела, что он недоволен и не понимала, отчего он не рад, что она поправилась? Ведь теперь она не будет столь беспомощной, как это было раньше. Иван лишь напряжено смотрел на нее и, поджав губы, упорно молчал. Катя вновь улыбнулась ему и произнесла. – Отчего на Вашем лице написано такое недовольство? Этого оттого, что я задавала Вам неприятные вопросы о Вашем прошлом? Что ж я больше не буду расспрашивать Вас.

– Вы ошибаетесь, и мое неудовольствие вызвано другим, – холодно произнес Иван.

– И чем же? – весело произнесла Катя. Ничто уже не могло испортить ее радостного настроения.

– Я люблю Вас, Катерина Васильевна. И думаю, что Ваш долг остаться здесь со мной.

– Что значит остаться? – невольно опешила она. – Теперь мои ноги здоровы и я могу сама ходить. И Вы должны мне помочь добраться до Петербурга.

Он долго смотрел на нее пронзительным каким-то непонятным взглядом.

– Ничего я не должен Вам Катерина Васильевна, – заметил он тихо, прищурившись.

– Но Вы обещали, – произнесла твердо Катюша, сверкая на него голубыми глазами. – Вы же сами говорили, что весной, когда тропы оттают, и я смогу ходить, Вы поможете мне выбраться отсюда.

– Я обещал это до того… – кратко многозначительно бросил он.

– До чего? – нахмурилась девушка.

– До того, как Вы стали моей.

– И что же? Это ничего не меняет.

– Для меня меняет. Вы останетесь здесь со мной и точка, – отрезал жестко молодой человек и уже глухо добавил. – И более я не буду обсуждать эту тему.

– А по какому праву Вы решаете за меня, где мне следует остаться? – взбеленилась Катюша от его авторитарных заявлений.

Стремительно наклонившись над ней, молодой человек ладонью жестко схватил девушку за подбородок и процедил прямо в ее румяное личико:

– По праву того, что был у Вас первым, а еще оттого, что я мужчина и старше Вас.

Она округлила глаза, окончательно опешив от его доводов, и стремительно скинув со своего лица его руку, выпалила:

– Тогда я уйду сама!

Иван сузил глаза и уже через миг, выпрямился и глухо рассмеялся. Сверкая на нее темным угрожающим взором, он через минуту вновь стал серьезным и угрожающе выпалил:

– Давай иди!

– И уйду!

– И куда ж ты пойдешь? Ты дороги то совсем не знаешь, – мрачно заметил он.

– Я найду, – уже нервно выпалила Катюша, дрожа от негодования. Осознание того, что она останется здесь навсегда из-за того, что он, видите ли, желал этого, несмотря на ее нежелание, вмиг вызвало в душе девушки негодование и трагичные мысли. – Я знаю, в какую сторону Вы обычно уходите.

– Ну-ну, – усмехнулся он с мрачной издевкой. – Неужто ты думаешь, что я иду в одном направлении?

– Я умею считывать направление по солнцу, и по деревьям. Выберусь как-нибудь и без Вашей помощи.

– Ну, попробуй. Только вокруг болото, увязнешь да утопнешь. Да еще и зверья полон лес.

– Вы что пугаете меня?

– Нет, просто предостерегаю, – заметил Иван таким угрожающим тоном, словно предрекал ей расправу.

В следующий миг молодой человек начал глухо перечислять и описывать Катюше страшных лесных зверей, которые могут напасть на нее, если она вознамерится уйти в лес одна. Девушка, недовольно замерев, слушала долгий монолог Ивана, который он произносил, нервно меряя шагами небольшое пространство около кровати. Она ощущала на себе его жгучий взгляд и молчала. Лишь ее побелевшие пальцы, сжимавшие одеяло, выдавали крайнее волнение, которое она испытывала. Именно в эти моменты Катюша начала явственно осознавать, что клетка, в которой она жила последние несколько месяцев, с грохотом захлопнулась. Если раньше она надеялась на свое скорое выздоровление, думая, что после того, как ее ноги восстановятся, она сможет покинуть эту убогую избу, то теперь эта надежда умерла. Она долго молчала и лишь несчастно недовольно смотрела на Ивана, чувствуя, как не ее глазах наворачиваются слезы. Лишь спустя четверть часа молодой человек немного успокоился и замолчал. Как-то предостерегающе взглянув на девушку, Иван отошел к печи.