— Конечно Михайло Ильич, отсюда я сама дойду, спасибо, — ответила приветливо Катюша.

Девушка проворно слезла с телеги, захватив свою небольшую поклажу. Именно в этот момент, ее взор переместился на небольшую дыру сбоку сумы. Материя была чуть порвана, и Катюша тут же вспомнила, как при спуске в подземный подвал в избушке ведьмы она нечаянно зацепилась за деревяшку и тогда невольно дернула свою суму. Оперев свою поклажу о телегу, дрожащими руками девушка раскрыла суму и начала перебирать ее содержимое. Уже через миг, похолодев, Катюша подтвердила свои опасения. Четок матери не было. Она поняла, что выронила их через дыру в сумке. Прикусив от досады губку, Катюша поняла, как бы ей не были дороги воспоминания о покойной матери, она должна была смириться с потерей гранатовых камней. Ибо вернуться в деревню она не могла. Это было опасно. Она могла вновь попасть в руки Ивана. От утраты дорогой ее сердцу вещицы у Катюши на глазах выступили слезы, но девушка заставила себя не плакать. Нет, она не позволит себе раскисать.

— Что-то случилось дочка? — озабоченно спросил Михайло. Катюша обернула взор на бородатого мужика, и тихо вымолвила:

— Да, не важно, — и уже с благодарностью выпалила. — Благодарю Вас Михайло Ильич, — она просунула руку в ворот рубашки и вытащила крестик и тихо вымолвила. — Вот у меня крестик золотой есть, возьмите его за свои услуги.

Она начала уже снимать вещицу, как Михайло испуганно замахал руками.

— Да ты что дочка! Не смей даже. Что ж я с такой бедняжки еще плату брать буду? Убери! Ведь, поди родители тебе, одели крестик то?

— Да, Вы правы, — кивнула печально Катюша и, вдруг встрепенувшись, предложила. — Тогда может дождетесь меня? Я к тетушке схожу, она отблагодарит Вас.

— Не надо этого! — вдруг испуганно затараторил мужик. — Мне бабка женкина велела ничего не брать у тебя, а то проклятье на наш дом навлеку. Если женка узнает, что взял у тебя чего, то меня со свету сживет.

— Тогда благодарю Вас от всей души. Я молиться за Вас буду.

— Ну, на этом и порешим дочка, — улыбнулся Михайло. И дождавшись пока девушка отойдет от телеги, быстро стегнул лошадь, и телега поехала прочь. Катюша прошлась заинтересованным долгим взглядом по стоящим друг за другом домам и пошла вдоль по немноголюдной улице. Улица была просто хорошо протоптанной дорогой, и лишь у некоторых домов были проложены деревянные доски, для большей чистоты.

Петр Иванович Нелидов жил на Малой Мещанской улице, которая находилась на изгибе берега Глухой речки. Он служил управляющим на одном из стекольных заводов, что были построены неподалеку. Дом Нелидовых находился почти в конце улицы, ближе к Фонарному переулку. Катюша часто гостила у тетки Дарьи Гавриловны и двухэтажный деревянно-кирпичный дом с небольшим зеленым садом девушка хорошо знала.

Уже через четверть часа Катя приблизилась к нужной ограде. Еще не доходя до дома дяди, у соседнего дома, девушка прошла мимо двух изысканно одетых дворян. Мужчины были в темных камзолах из дорогой ткани, с вышивкой, в штанах, в туфлях и в треуголках, как того требовала тогдашняя Петербургская мода. Они о чем-то оживленно спорили. Катюша, проходя мимо них, смущенно опустила глаза в пол, стесняясь своей простой юбки, темной кофточки и серого плаща из простого сукна. Однако когда она поравнялась с мужчинами, ветер сорвал с ее головки капюшон и она, оправляя его, была вынуждена бросить быстрый взор на одного из мужчин. Он имел приятное моложавое лицо, средний рост и его волосы были убраны под простой белый парик. Она заметила, что мужчина так же обратил на нее внимание, и как то странно посмотрел на нее. Катюша проворно прошла мимо них и уже через десяток шагов, достигла нужной ограды. Она постучала деревянным молоточком по калитке ограды, ожидая, когда ей отворят. Никто не открывал. Девушка постучалась настойчивее, и створки заскрипели. В маленьком оконце на двери, показалось румяное лицо слуги.

— Чего стучишь? — недовольно спросил он и, нахмурившись, оглядел девушку, которая стояла на улице. Замарашка в простом сарафане явно не внушила ему доверие.

— Здравствуйте милейший, я к Нелидовым, — объяснила девушка, пытаясь узнать слугу. Но он казался ей незнакомым. — Дома Дарья Гавриловна?

— Не живут здесь Нелидовы никакие, — вымолвил недовольно слуга.

— Не живут? — опешила Катюша. — Как же это?

— Они еще по осени продали этот дом моему господину. Да переехали на новое место.

— А Вы не знаете, куда? — спросила вежливо Катя.

— Мне почем знать? — буркнул недовольно слуга. — Вроде на парадную сторону, что у прошпекта Невского. А куда точно неведомо мне. И вообще некогда мне с тобой разговаривать девка. Ступай отсюдова.

— Простите, — тихо сказала Катя и, опустив голову и отходя от калитки.

— Шатаются тут всякие! — буркнул вдогонку девушке слуга, быстро затворяя калитку.

Катюша чуть отошла от калитки, и устало прислонилась к ограде и едва не заплакала. Испуганная, дрожащая она не знала, что ей делать теперь. Как долго она добиралась сюда, сколько вытерпела и, вот сейчас ее любимая тетушка переехала и куда неведомо. Куда ей теперь идти? Ведь Нелидовы были единственными родственниками, которых она знала в Петербурге. Более родных в столице Катюша не имела. Правда еще имелись дальние родственники по отцу, которые жили под Воронежем и в Москве, но Катя о них совсем ничего не помнила. Ибо все детство и юность провела безвылазно в деревне. На глазах девушки выступили слезы, и она невидящим взором посмотрела перед собой.

Илья Дмитриевич, краем уха слушал поверенного Балашова, совсем не отражая смысла его слов. Его взор не отрывался от девушки, что стояла теперь неподалеку. Он отчетливо слышал ее разговор со слугой, и сейчас он ощущал, что в его сердце поднимается неведомый порыв, помочь этой прелестной незнакомке, одетой в простую одежду. Еще несколько минут назад, когда она прошла мимо них и случайно подняла на него глаза, Левашов невольно задержал на ней взгляд. Ее юное лицо утонченно красивое, обрамленное темными волосами невольно привлекло его внимание. Она быстро прошла мимо них, но этого мгновения было достаточно, чтобы Илья, невольно проследил за ней и позже отметил, что девушку не пустили в соседнюю усадьбу.

— Илья Дмитриевич, может, зайдете в гости? — предложил Балашов.

— Нет, Афанасий Егорович, возможно в другой раз, — отмахнулся от поверенного Левашов, вновь переводя взор на стройную фигурку девушки, которая устало, прислонилась к ограде. Какое-то внутреннее чувство, подсказывало Левашову, что девушке нужна помощь. И Илье невероятно захотелось поучаствовать в судьбе этой невероятно притягательной незнакомки даже, несмотря на то, что она была одета как простая мещанка.

— Ну как знаете, Илья Дмитриевич, — заметил Балашов.

— Прощайте любезный, — быстро произнес Илья, и пожал поверенному руку. — Еще увидимся.

Левашов быстро приблизился к девушке и, встав перед ней, вежливо спросил:

— Извините сударыня, может, я могу чем-нибудь помочь Вам?

Девушка подняла на него глаза. И Левашов немного смутился от ее прелестных ярких голубых очей, которые наивно и открыто, вклинились ему в лицо. В голове Ильи тут же промелькнула будоражащая темная мысль о том, что девушка невероятно хороша, и если она довольно сговорчива, то он вполне мог бы сделать ее своей любовницей и поселить в своем доме. Ведь наверняка девица ее положения, посчитает за честь принять его предложение.

— Да, наверное, — пролепетала девушка, и печально улыбнулась ему. — Но я не знаю Вашего имени милостивый государь.

— Позвольте представиться — Левашов Илья Дмитриевич, — произнес он, чересчур галантно, снимая шляпу. И Катюша невольно окинула взором мужчину, стоящего перед ней.

Илья Дмитриевич имел довольно обычную наружность: ему было около тридцати пяти лет, росту он был среднего, худощав и широкоплеч. Широкий лоб, прямой нос и выдающийся подбородок, выдавали в нем человека самоуверенного и властного. Темные брови, почти сросшиеся на переносице, дополняли живые серые глаза, невзрачного оттенка. Левашов имел приятное открытое лицо и ухоженные руки. Под темной треуголкой виднелись светлые волосы парика, собранные в хвост шелковой лентой. На нем был темно-синий шелковый камзол, штаны такого же цвета, туфли с пряжками и белая круженная рубашка.

Левашов служил при дворе и занимал должность камергера при дворе Елизаветы Петровны. Илья Дмитриевич имел большой дом на Садовой улице, с парком и конюшней. Будучи достаточно состоятельным человеком, он жил довольно скромно, считая, что расточительность лишь развращает и ведет к порокам.

Илья, не отрываясь, смотрел на девушку, с каждой минутой все более сознавая, что она невозможная красавица.

— Меня зовут Екатерина Васильевна Пашкова. Я приехала к своей тетушке. Ее муж Петр Иванович Нелидов жил в этой усадьбе. Но теперь слуга сказал, что они съехали в другой дом. А я совсем не знаю куда.

— Вы дворянка? — опешил Левашов, теперь уже с большим интересом рассматривая девушку. Не зря ее грация и плавная поступь, едва он заметил ее, показалась ему изысканной. Но отчего она была так одета, он не понимал.

— Да. Я понимаю, что выгляжу неподобающе, — смущенно пролепетала Катюша. — Но на меня напали по дороге разбойники и…

— О, не продолжайте, сударыня! — перебил ее тут же с чувством Левашов. — Я все понимаю. Несчастье может случиться с каждым.

— Вы правы, — прошептала тихо Катюша, и невольно улыбнулась ему. Она видела, что после ее улыбки, Илья Дмитриевич как то смущенно опустил взор. И девушка продолжала. — Мне очень неудобно просить Вас Илья Дмитриевич, — пролепетала Катюша.

— О, не стоит извиняться, сударыня. Я так жажду помочь Вам! — тут же порывисто выпалил Левашов, поднимая на нее горящий и какой-то странный взор. Катюша вмиг нахмурилась, опешив от такой горячности Ильи Дмитриевича. Однако его лицо было так приветливо, что Катюша пролепетала: