Промучившись в тоске еще пару недель, Иван решил разыскать Катю. После долгой разлуки с ней, он уже и сам жаждал уйти из леса и начать жить как прежде. Возможно в Петербурге. Но прежде надо было переговорить обо всем с дядей. Неистовое желание увидеть девушку вновь, прикоснуться к ней, затмило в сознании молодого человека все разумные доводы и мысли. В тот момент, когда Иван покидал свое жилище в лесу, им владело единственное чувство — безумное желание разыскать Катюшу и постараться вернуть ее.

Иван, добрался до столицы и поселился во дворце дяди. Михаил Илларионович был несказанно раз его приезду. Уже на следующий день, с помощью бывшего друга, служащего тайной канцелярии, молодой Воронцов отыскал дом Нелидовых. В тот день ему повезло, и издалека Иван увидел прогуливающихся в саду двух женщин, одна из которых и была Катюша. Девушка, одетая в дорогое ярко-голубое платье, с зонтиком, показалась молодому человеку невозможно пленительной чудесной феей, которая словно выпорхнула из цветка. Сердце его вмиг нервно сжалось в любовном порыве, и он некоторое время замерев, стоял у ограды, любуясь прелестным ведением. Однако боясь, что Катюша его заметит, Иван быстро ретировался, скрывшись в толпе прохожих. Когда же спустя полчаса, он прошелся по той же мостовой, в саду Нелидовых уже никого не было.

На следующий день Воронцов проснулся с твердым намерением встретиться с Катюшей и поговорить с ней. Однако боясь того, что девушка может распознать в нем богатого дворянина и польститься только на его титул и богатство, а не на него самого, молодой человек решил пока скрыть свое истинное положение. За небольшое вознаграждение, молодой человек выпросил у одного из приказчиков дяди простой суконный костюм и вновь направился к дому Нелидовых. Около одиннадцати часов он заметил вновь Катюшу и ту же моложавую даму, с которой и накануне прогуливалась девушка. Иван замер у одного из деревьев и начал следить за ними, ожидая удобного случая или возможности приблизиться к девушке. Через какое-то время он заметил, что Катюша смотрит в его сторону. Невольно он укрылся в глубине дворов, и уже через четверть часа, увидел, как Катя вышла из чугунных ворот под руку с неким мужчиной, облаченным в изысканную одежду, и направилась в сторону Лиговского проспекта. Ревность тот час же овладела бешено стучащим сердцем Ивана, и он решил проследить за Катей и незнакомцем, и последовал за ними на некотором расстоянии.

Чуть позже, когда девушка осталась одна на ярмарке, он окликнул ее. Она испугалась его появления и попыталась сбежать. Но Иван неумолимо догнал ее и попытался поговорить с ней, но она не захотела понять его. Мало того после этого разговора молодой человек понял, что для Катюши весьма важно положение и статус мужчины. И это просто покоробило его. Иван хотел, чтобы девушка любила и ценила именно его Ивана, а не богатого титулованного графа Ивана Алексеевича Воронцова. Он разозлился и понял, что он просто влюбленный дурак, который пытается завоевать холодное сердце этой смазливой ветреницы, которая в течение месяца уже нашла себе нового кавалера для амурных дел, а его видимо позабыла напрочь. Он вынужден был уйти. Но злоба в его душе не давала ему покоя до сих пор.

И сейчас сидя в сгорбленной позе на шелковом голубом покрывале, Иван мрачно размышлял, как забыть эту неблагодарную изворотливую девчонку, которая выкинула его сердце как ненужный хлам. Через четверть часа во взбудораженных мрачных мыслях Воронцова, нарисовалась картина его дальнейшей жизни. Иван быстро встал и кликнул слугу. Уже через час, после прохладной ванны, молодой человек, одетый в изысканный камзол и штаны, туфли и шелковую рубашку, направился вниз, намереваясь поговорить с дядей Михаилом.

Михаил Илларионович сидел за письменным столом, и едва в кабинет вошел молодой человек, старший граф Воронцов отложил перо и приветливо сказал:

— А Ванюша! Заходи, заходи.

— Я поговорить, — коротко бросил Иван, проходя в просторный кабинет, и по-свойски уселся в бархатное кресло напротив дяди.

— Сегодня ты какой-то смурной, — заметил старший Воронцов, озабоченно глядя на племянника. — Болит у тебя что?

— Дядя я уже не ребенок. Что Вы разговариваете со мной так? — нахмурился Иван.

— Дак как же Ванюша? Ты ведь родной мне, при мне вырос. Я тебя посчитай, за сына считаю. Что ж я спросил не так?

— Да не важно, — отмахнулся Иван и добавил. — Я вот подумал, что пора мне заканчивать с этим отшельничеством.

— А я тебе, что говорю уже который год? — обрадовался граф. — Только ты ведь ничего слушать не хочешь.

— Да, — кивнул молодой человек. — Жизнь поменять свою хочу.

— Вот верное решение мальчик мой, — обрадовано заметил Михаил Илларионович. — Я давно тебе говорю Ванюша, буря миновала. Пора тебе жить как должно. Тридцать первый уж год тебе. Надобно тебе поскорее жениться да дом свой заводить, да детишек зачинать.

— Жениться? — удивился младший Воронцов и в мыслях молодого человека тут же нарисовался образ темноволосой голубоглазой красавицы в саду в окружении двух малышей с русыми волосами, такими же, как у него, которые играли у ног матери на траве. Но тут же его хаотичные воодушевленные мысли были прерваны воспоминаниями о жестоких холодных последних словах Катюши о том, что она не намерена жить с ним. От этих умозаключений Иван помрачнел еще более и глухо выдохнул. — О, другом я думал…

— О чем же, Ванюша?

— Думаю, в армию вновь служить пойти. Сейчас же воюем мы с пруссаками. Наведаюсь я сегодня, наверное, к подполковнику Измайлову. Он еще служит при военном ведомстве?

— Да, а где ж ему быть? Но зачем тебе это? — опешил граф.

— Восстановлюсь в своем чине, да и прямиком в Пруссию отправлюсь.

— Да ты что? — опешил Михаил Илларионович. — Ванюша там ведь бои не шуточные идут. В прошлом годе в Силезии посчитай тыщ двадцать наших полегло. Зачем ты в пекло то теперь полезешь?

— Я лишь поставил Вас в известность дядя, — заметил Иван, поднимаясь. — Я уже все решил. Лишь уточнить пришел на счет Ивана Михайловича.

— Да что ты такой неугомонный! — выпалил нервно старший Воронцов, тоже вскакивая на ноги. — Сядь, обсудим все как следует.

— Не стоит, — заметил Иван. — Вы же знаете, я свое решение не поменяю.

— Знаю, — тихо проворчал граф. — С детства ты упертым был, так и остался.

— Вот именно, дядя, — усмехнулся печально Иван, и направился к выходу. — Так, что к обеду не ждите меня. Если все сладится, завтра в казарму перееду, а может сразу и за границу отправлюсь.

— Дак, документы твои только к завтрашнему дню выправят, — тихо пролепетал Михаил Илларионович.

— Ничего один день подожду.

— Ну, хоть до отъезда у меня поживи Ванюша. Что ты как не родной? — с мольбой в голосе произнес Михаил Илларионович. — Только ведь из своего леса пожаловал и опять куда-то бежишь!

— Ладно. Обещаю, что до отъезда в Пруссию поживу во дворце пару дней.

— Ванюша ты к ужину хоть вернись. Сегодня прием устраиваю для особо близких. Дюжина господ будут семействами. Тетушка Анна Романовна с дочерьми будет. Уж очень она давно хотела повидаться с тобой. Ты уж уваж меня, милый приди пораньше.

— Хорошо дядя. Я буду к восьми.


Особняк Нелидовых, 13 июня


Катюша, в платье из жемчужно-серого шелка, украшенного бантами нежно голубого цвета, спустилась по высокой деревянной лестнице и приблизилась к двери гостиной. Гул голосов и легкая громкая музыка слышались из-за закрытых дверей. И девушка, которая никогда еще не посещала балов, вся затрепетала в предвкушении празднества. Лакей распахнул перед ней высокую дубовую дверь, выкрашенную в белый цвет, и Катюша впорхнула в ярко освещенную шумную залу. Гостиная в доме Нелидовых была выдержана в бежево-золотистых тонах и сегодня сверкала множеством свечей. Гости наряженные, благоухающие и напудренные, как и полагалось по последней моде, обернулись к двери, с интересом оглядывая вошедшую молоденькую девушку, которая немного прошествовала внутрь просторной комнаты. Гул голосов немного стих, и девушка смутилась, видя, как многочисленные взоры гостей направлены в ее сторону.

Невольно замерев и рассматривая помпезную разряженную публику, Катюша отметила, что к ней направляется Петр Иванович. Дядя приблизился к Кате и громко объявил:

— Господа позвольте представить Вам мою племянницу, Екатерину Васильевну Пашкову.

Сегодняшний бал был устроен Нелидовым специально, для того чтобы представить Катю избранному Петербургскому обществу. На бал были приглашены многие семейные пары, имеющие взрослых сыновей, а так же многочисленные холостяки. Этим Петр Иванович преследовал лишь одну цель, как можно быстрее заинтересовать молодых людей и мужчин постарше персоной Катюши и найти наиболее богатого и выгодного жениха, как и советовал ему Роман Илларионович. Теперь Катюша имела свой собственный изысканный гардероб, который состоял из двух дюжин платьев для выходов, приемов, для прогулок и домашних. Также Нелидов заказал девушке разнообразные туфельки, сапожки, шляпки, белье и верхнюю одежду. Весь гардероб девушки обошелся Петру Ивановичу в довольно круглую сумму, около двух тысяч золотом, но Нелидов надеялся, что это все поможет как можно эффектнее преподать красоту Катюши потенциальным женихам. В одном из изысканных чудесных туалетов Катюша была и сейчас.

Нелидов, подставив племяннице свой локоть, прошелся с ней по зале, представляя Катюшу многочисленным гостям. Улыбаясь высокородной изысканной публике и отвечая на несложные вопросы, Катя отчего-то почувствовала себя неуютно. Оценивающие, порою наглые, взгляды приглашенных, привели девушку в крайнее замешательство.

Темноволосая прелестница с огромными сияющими глазами небесной синевы, чудным лицом и изящной фигурой, невольно вызвала восхищение среди гостей. Катюша имела некоторые черты восточной красавицы: миндалевидные с поволокой глаза, густые черные ресницы, ярко красные губы. Мягкий цвет ее бархатистой кожи, тонкие округлые черты лица, прямой нос, естественный румянец и насыщенный оттенок больших голубых глаз выдавали в ней русскую кровь. Катюша была без парика. Волосы девушки были украшены белыми живыми цветами и собраны вверх, падая на ее плечи густыми переливающимися локонами. Женщины и девицы, находившиеся в зале, брезгливо морщились от вида племянницы Нелидовых, осудительно замечая между собой, что девушка не надела парик, который считался неотъемлемой частью модного туалета. Но эту забывчивость дамы списали на провинциальность девушки и незнание французской моды.