— Нашла себе хахаля побогаче? — Киса метнул ненавидящий взгляд в Мака. — Смотри не прогадай, вряд ли кто-то еще будет так снисходителен к твоим блядкам.

— Не твоя забота, Киса. Лучше подумай, как ты будешь оправдываться перед мисс Бринкс и леди Камиллой за свое вранье. Кстати, мисс Бринкс сейчас приедет, она очень волнуется за мое здоровье и привезет с собой сестру-медика.

Киса вполголоса выматерился. Громче — не посмел, так как Мак по-прежнему сидел на высоком барном табурете в ожидании своего кофе.

— Ну, удачи тебе, Киса. Встретимся в Москве, я улетаю завтра.

Улыбнувшись, я встала из-за стола.

Киса тоже вскочил, заступил мне дорогу.

— Как завтра?! Ты не посмеешь бросить меня тут одного!

— Еще как посмею. То что я делаю — не работа. Сам сказал. Найдешь себе другую дуру, чтобы помогала с переводом. Может, ей понравится, когда ее бьют и оскорбляют.

— Ты… ах ты сучка… — прошипел Киса и схватил меня за руку. — Никуда ты не пойдешь!

— Мистер Одоевски, я вижу, вам понравилась наша дружеская беседа. Следующее досудебное урегулирование обойдется вам дороже, — раздалось от барной стойки.

Бармен прыснул.

Киса отшатнулся от меня. В бешенстве. Слово «дороже» и саркастичный тон Мака он отлично понял без перевода.

— Ты пожалеешь, сучка.

— Я уже жалею, что связалась с тобой, бешеный козел. Если не хочешь еще одного иска, Киса, не провожай меня до номера, я сама заберу вещи.

Киса на мгновение завис. Я физически ощущала, как ему хочется послать меня в пешее эротическое, но на горизонте маячила мисс Бринкс с сестрой-медиком, и горизонт этот стремительно приближался. И тут Кису осенило.

— Уйдешь сейчас — не получишь больше ни гроша.

— Мне хватит этих двадцати тысяч, Киса. Я не жадная, в отличие от некоторых.

— Десяти, — гнусно усмехнулся Киса. — Черта с два ты что-то получишь по этой бумажке.

— Не получу по бумажке — получу с телевизионщиков, — парировала я, еще выше задрав нос и сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. — Хороший скандал дорого стоит, а удовольствие утопить тебя — еще дороже.

— Я дам тебе вместо десяти пятнадцать тысяч, если ты доработаешь эту поездку.

— Пятнадцать тысяч и десять процентов комиссионных за все заказы, которые я тебе обеспечу.

— Что? Да ты с ума сошла!

— Ты прав, дорогой. Двадцать процентов и ни пенсом меньше.

— Ровно пятнадцать тысяч, или катись в свои Люберцы немедленно!

— Не вопрос, Киса. Я не желаю оставаться рядом с тобой ни секунды. Так что встретимся в суде. Ты, я и мэтр Флетчер.

Киса заскрипел зубами от ярости, бармен уважительно присвистнул и показал мне большой палец, а Мак продолжил невозмутимо пить свой кофе.

А я… а что я? Развернулась и пошла к ресепшн походкой Мерилин Монро.

— Ладно, десять процентов твои. Подавись, сука, — выплюнул он мне вслед и обернулся к бармену: — А тебя уволят!

Бармен ухмыльнулся во всю свою рязанскую морду и на корявом английском пропел:

— Приходите к нам еще, сэ-эр!

Я же обернулась к Кисе, прочитала в подлых глазенках твердое намерение не заплатить мне ни гроша и позвала:

— Мистер Макдауэлл, можно вас на минуточку?

Киса скривился, словно незрелый лимон укусил.

— Всегда к вашим услугам, прекрасная леди, — отозвался Мак от барной стойки.

Подойдя к нему, благо отель небольшой, идти пришлось всего десяток шагов, я попросила:

— Мне нужен агентский договор с авансом пять тысяч и десятью процентами комиссионных. Сможете сделать?

— Разумеется. Я свяжусь с мэтром Флетчером, и через десять минут бумаги будут готовы.

— Благодарю вас, — чинно кивнула я и обернулась к Кисе. — Ты можешь прочитать и подписать договор, пока я собираю вещи, дорогой. И имей в виду, тронешь меня еще раз — так же дешево не отделаешься.

Киса лишь скрипнул зубами и отвернулся, а я наконец-то взяла ключ-карту у администратора, вызвала лифт — и только когда двери за мной закрылись, выдохнула. Сердце колотилось как бешеное, ладони покрывал холодный пот, колени дрожали… А, фигня! Я справилась! Спасибо милому, замечательному, прекрасному Маку, я теперь почти свободная и почти обеспеченная женщина!

В номер я входила в радужном настроении, хоть и с глазами на мокром месте. Отходняк накрыл. Но это ничего, это не страшно. Зато мой чемодан так и стоял нетронутым в шкафу, куда Киса его вчера запихал с глаз долой. Слава Будде, не нашел способа его выбросить. Или просто не рискнул вывалить из окна на голову ближайшему констеблю. Киса у нас законопослушен и осторожен, он же художник, а художника всякий обидеть норовит…

С этими мыслями я вынула из шкафа последнее оставшееся там платье-рубашку из тонкой джинсы и кинула на постель. Стоит переодеться перед визитом Нэнси. И принять душ.

Только после водных процедур я перестала дрожать. Правда, зверски захотелось есть. Но это тоже ерунда. Обед подождет, сначала — дело.

Сунув брючный костюм и лодочки в чемодан, я надела джинсовое платье и любимые зеленые кеды. Завившиеся мелким бесом от влажности волосы даже расчесывать не стала, только заколола сбоку заколкой-ящерицей и нацепила любимые дымчатые очки. Теперь — чемодан в руки, и вперед. Заключать с почти-бывшим контракт века. Интересно, он вообще действителен, этот контракт? Очень надеюсь, что да, и очень постараюсь вытрясти из Кисы деньги до того как мы вернемся в Россию.

Кстати, надо бы вернуть Джею его десять тысяч!

Правда, я понятия не имею, кому и на какой счет, ну да ладно. Вечером мы увидимся, тогда и верну. А пока — прочь из этого номера.

Кисе не повезло, мисс Бринкс явилась в отель и заметила его в лобби. Еще больше Кисе не повезло, что я успела помахать Нэнси рукой до того, как Киса подсунул ей свой смартфон, явно с оправданиями, прогнанными через гугл-переводчик.

Мак же невозмутимо попивал кофе за барной стойкой и наблюдал за метаниями Кисы, как за бесплатным цирком. Судя по тому, что кто-то из гостиничных служащих нес ему какие-то бумаги — контракт он уже составил и попросил распечатать.

— Лиз! — просияла мисс Бринкс и бросилась мне навстречу. Из-за ее спины Мак показал «о`кей». — О, ты встала! Почему ты с чемоданом?

— Привет, Нэнси. Все хорошо, просто я…

— Лиза! — вклинился Киса и ухватил меня за талию жестом офигеть какого заботливого супруга. — Лизонька, скажи ей, что все в порядке. И убери свой чертов чемодан.

— Ты мерила температуру? — Нэнси сама потрогала мой лоб и укоризненно покачала головой. — Элис приедет через полчаса и осмотрит тебя, а пока тебе стоит вернуться в номер.

— Я здорова, Нэнси. Это Полю с утра было нехорошо, и он все на свете перепутал. Творческие личности, ты же понимаешь.

Мисс Бринкс смерила Кису взглядом, красноречиво обозначившим, где и в каких тапочках она видела этих творческих личностей.

— Но ты с чемоданом. Вы все же поссорились?

У меня было огромное искушение ответить «да» на прозвучавшую в тоне Нэнси надежду, но я его преодолела. Обещала же Кисе, что пока мы в Англии, никаких скандалов.

— Нет, что ты. Я хотела попросить, чтобы его почистили.

— О, дорогая, ты могла просто сказать об этом горничной! — в тоне Нэнси проскользнуло разочарование. — Но ты уверена, что все хорошо?

— Конечно, Нэнси. Мне так приятна твоя забота!

Честное слово, я не имела в виду ничего такого. А мисс Бринкс покраснела. И только тут я обратила внимание, что она держит меня за руку. Ой, божечки мои, она что, не только феминистка?.. Упс.

— Мы, девушки, помогать друг другу, — выдала она очередной феминистический лозунг, но не слишком-то убедительно.

— Конечно, — кивнула я, продумывая пути отступления.

— Лиза, что там с моей выставкой? Займись уже делом, дорогая!

От фальшиво-ласкового тона Кисы меня перекосило.

— Раз вам нездоровится, мистер Одоевски, вам следует вернуться в номер, — тоном заправского сержанта велела мисс Бринкс и осуждающе посмотрела на Кисину руку на моей талии. — Послезавтра вы приглашены на обед в загородное поместье леди Камиллы. Будет семья жениха леди Камиллы и другие влиятельные люди. Вы должны быть в хорошей форме.

— Что она говорит, Лиз?

Я перевела, слегка усилив посыл «в сад» и добавила от себя:

— Не мозоль Нэнси глаза, Киса. Подпиши бумаги, и до мероприятия можешь отдыхать. О твоей выставке я позабочусь сразу, как только получу аванс. Тогда же начну звонить журналистам, может, устрою тебе завтра пару-тройку интервью.

— Ты бессовестная шантажистка, Лиза, и тебе это аукнется.

— Подписывай, Киса, или я приму приглашение на чашечку утреннего кофе от Нэнси.

— Какое еще приглашение? Лиза!.. — у Кисы сделались круглые от возмущения глаза. — Не сходи с ума!

Нэнси хмуро потребовала, чтобы я перевела ей, что такое говорит Киса. Пришлось объяснить, что он ужасно ревнует меня, ведь я — его муза. На это Нэнси снова порозовела и приняла суровый вид.

— Скажи ему, что у нас дела. Очень много дел. Без него! Раз ты здорова, мы сейчас же едем смотреть, как оформили выставку. И составлять план мероприятий. Еще нам нужно договориться с журналистами!

— Конечно, Нэнси. У нас ужасно много срочных дел, — кивнула я и обернулась к Кисе. — Я еду с мисс Бринкс в галерею и разговаривать с журналистами. Если через четверть часа не будет звонка от мистера Макдауэлла, что бумаги тобой подписаны — журналисты услышат совсем не то, что понравится тебе. И не вздумай меня искать, Киса. Если завтра понадобишься, я тебе позвоню.

Скрежеща зубами и фальшиво улыбаясь, Киса кивнул мисс Бринкс, бросил «пока» и направился к Маку.

Нэнси проводила его удивленным взглядом.

— Что за дела у мистера Одоевски с этим джентльменом?