— Я думал, она меня убьет. Откуда мне было знать, что это входило в процесс обучения? — Крейг присел на корточки. — Послушай, а ты правда считаешь, что ей надо попробовать себя в кулинарном искусстве? У нее ведь явные творческие способности. Ее мать…

— Та сучка, — вставила я. Крейг улыбнулся.

— Господи, — произнес он, — ну кто мог подумать, что жизнь такая сложная?

Вычерпав воду, насколько это было возможно, мы открыли шкаф и с помощью полотенец собрали остальную. Потом я положила полотенца в стиральную машину, а Крейг включил в коридоре возле ванной старый вентилятор.

— Спасибо тебе, — поблагодарила я, когда он вернулся в кухню с туфлями в руке.

— Да не за что, — буркнул Крейг.

Теперь раскрутились обе штанины его джинсов. Штанины потемнели от воды и промокли до коленей. Посмотрев на них, я кивнула на сушилку.

— Не хочешь просушить джинсы?

— Чтобы не схватить простуду и не умереть от нее? — усмехнулся Крейг. Его мать всегда боялась, что кто-нибудь простудится и умрет, и мы еще долго со смехом не поминали об этом, уехав из ее дома.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

— Господи! — протянула я. — Ну и наделал же ты дел, Крейг!

— Оба мы хороши, — отозвался он. — В последний год нашей совместной жизни ты почти не разговаривала со мной.

— Да, — согласилась я. — Не стану спорить. Просто мне нечего было сказать. Я все время спрашивала себя: «Неужели это все?»

Крейг покачал головой.

— А я, просыпаясь, каждое утро думал о том, что становлюсь на день старше. Мне до сих пор противно думать об этом.

— О! Бедный малыш!

Уж не знаю, как это произошло, но внезапно наши руки переплелись, и уже через мгновение мы стали целоваться. Как ни странно, это одновременно казалось и правильным, и неправильным. Между прочим, именно таким был весь наш брак.

— Я услышала, как у меня за спиной на пол упала одна его туфля. Крейг стал срывать с меня одежду. Я стала срывать одежду с него. Это было похоже на одно из наших первых свиданий, когда страсть обуревала нас, однако сейчас к возбуждению примешивалась злость и даже некоторое чувство соперничества. Впрочем, что бы там ни было, мы сгорали от желания, и когда на пол упала вторая туфля, мы были уже на полпути к спальне.

Глава 19

Иметь секс с бывшим мужем — это примерно то же, что съесть подогретое мороженое крем-брюле. Я, правда, очень-очень хотела этого. Ожидание было божественным, почти болезненным. И первые две ложечки лишь усилили мое нетерпение.

А потом так же быстро я «перехотела». Что было делать? Я ведь уже купила лакомство. Но на этом сходство кончается, потому что куда проще вышвырнуть в помойное ведро несъеденное горячее крем-брюле, чем выгнать из постели раньше времени бывшего мужа.

Поэтому я поступила так же, как поступила бы каждая нормальная американка или жительница любой другой части света. Я затянула близость ровно на столько времени, сколько мне понадобилось бы для того, чтобы достичь оргазма, а затем сымитировала его. Я издавала нужные звуки и делала нужные движения, но это все, что я могла сделать для того, чтобы не превратить толчки Крейга в бесконечную игру — своеобразную извращенную версию песенки «Девяносто девять бутылок пива на стене».

Когда-то в колледже у меня был приятель, который клялся, что умеет составлять звездные прогнозы. Думаю, сейчас я тоже была бы способна на это. Мое тело на кровати извивалось под бывшим мужем, а остальная часть моего существа парила где-то под потолком, глядя вниз и думая: «Ну-ну».

Я уже и забыла, какой шум устраивал Крейг, когда кончал, но он и сейчас сделал это. Я едва сдержала желание выскочить из постели и убежать. Вместо этого, закрыв глаза, я поцеловала его за ухом.

Крейг пробежал пальцем по ложбинке между моих грудей, а затем обвел им вокруг пупка.

— Это было великолепно, — прошептал он. — А тебе понравилось?

Ну как я могла забыть, как?! Я сбросила одеяло.

— Прешес! — воскликнула я. — Канноли!

Крейг улыбнулся.

— Это что-то новенькое, — сказал он.

Вскочив с постели, я лихорадочно искала свою одежду.

— Эй! — заговорил Крейг. — Ты отлично выглядишь! Прилагаешь к этому много усилий?

Наконец мне попалась под руки моя футболка. Было уже почти темно, поэтому я решила набросить ее, не тратя времени на поиск лифчика, который скорее всего свешивался откуда-нибудь с люстры. Под ногами у меня зазвонил сотовый телефон, и я подняла его.

— Не отвечай, — попросил Крейг.

— Алло! — сказала я в трубку.

— Алло? — услышала я голос Софии. Я бросила телефон Крейгу.

— Звонит твоя девушка, — сказала я.

Канноли стояла, прижавшись носом к стеклянной двери салона. Едва она меня увидела, ее хвост замелькал в воздухе.

Отворив дверь, я тут же схватила собаку на руки.

— Поверить не могу, что забыла о тебе, — виновато проговорила я. Когда Майлз появился на свет, Тьюлия как-то раз забыла его в детской поликлинике. Она поставила специальную люльку для переноски детей на пол, чтобы выписать чек, а затем схватила за руки Мака и Мэгги и поспешила к машине. Когда они приехали домой, на автоответчике у них было оставлено сообщение, в котором медсестра настойчиво просила ее еще раз пересчитать своих детей. Все смеялись над этой историей несколько недель, а я была в ужасе.

Только сейчас я поняла, как легко это может произойти. И лишь в первый раз спросила себя, действительно ли я могу обеспечить Канноли, этой милой маленькой собачке, лучшее существование и дом, чем были у нее, когда она жила в семействе Силли Сайрен. Накинув куртку, я схватила новый поводок Канноли со стразиками и пристегнула его к ошейнику.

— Пойдем, — сказала я. — Кажется, нам обеим надо прогуляться.

Держа поводок в одной руке, другую руку я запустила в карман куртки в поисках чего-нибудь, что могло бы успокоить мои припухшие губы. Я нащупала тюбик розовой губной помады.

— Не совсем то, что надо, — пробормотала я, но все же накрасила губы.

Мы шли вниз по улице, когда Крейг догнал нас на машине. Он опустил окно своего нелепого взятого напрокат «лексуса». Волосы у него были влажные — видно, он наскоро принял душ и вытерся мочалкой, потому что все полотенца были в стиральной машине. Крейг встревоженно посмотрел на меня.

— Есть какие-нибудь идеи? — спросил он.

— Да-а, — медленно ответила я. Мы с Канноли прибавили шагу, и я помахала бывшему мужу рукой. Я не могла поверить, что он может просить у меня совета. А еще мне не верилось, что я с ним переспала.

Мы с Канноли долго шли пешком. Я по обыкновению заглядывала в чужие окна — я всегда так делаю, когда прогуливаюсь в темноте. Многие люди смотрели телевизор. Никто не казался уж особенно счастливым. В одном окне я увидела кожаный диван цвета ирисок, о каком давно мечтала.

Интересно, что будет, если я сейчас постучу в дверь и запросто так спрошу, где они купили этот диван. Может, на мой стук дверь откроет какой-нибудь парень — парень, который только что переспал со своей бывшей женой из-за того, что она встречается с его братом, но он ни с кем больше не хочет об этом говорить. Мы начнем наш разговор с дивана и продолжим в том же направлении. И неожиданно выяснится, что секс с бывшими супругами — это всего лишь одна из чудесных вещей, которые нас объединяют.

Я остановилась на дорожке возле дома, все так же глядя на диван, и смотрела на него до тех пор, пока в комнату не вошла какая-то женщина. Казалось, она что-то громко говорила кому-то через плечо.

Я взяла Канноли на руки, и мы пошли дальше. Я зарылась носом в то, что осталось от ее шерсти. Она была такой мягкой, такой чудесной, и я мысленно порадовалась, что нашла время использовать великолепную, распрямляющую кудри, интенсивную маску от «Л'Ореапь», несмотря на то что в последние минуты Шон Райан явно манкировал своими обязанностями.

Наконец мы повернули к дому. Свернув за угол, я увидела стаю диких индеек на парковке салона. Ну возможно, стая — это некоторое преувеличение, но я совершенно не представляю, сколько именно птиц должно собраться в одном месте, чтобы образовалась стая. На стоянке их было четыре, и у всех был такой вид, словно они только что вышли из салона, где им привели в порядок перышки.

Мы замедлили шаг и дали им возможность спокойно пройти мимо нас. Канноли не обращала на них особого внимания, а индейки даже не смотрели в нашу сторону. Они просто неспешно брели вперед, направляясь к небольшому проему в кустарнике, окружающем нашу стоянку.

Вообще-то дикие индейки — зрелище в Маршберри привычное, особенно с тех пор, как город стал разрастаться и оставалось все меньше мест, где бы они могли спрятаться. И все же их появление именно в эту ночь, именно на этом повороте моей жизни показалось мне особым знаком.

Означает ли это, что мой бывший муж — индейка? Или что мне надо подстегнуть свою жизнь, потому что День благодарения уже совсем близко, уже прячется за углом? А может, дикая индейка — это условный код для «Дикой индейки», означающий, что мне нужно выпить?

— Давай остановимся на третьем, — предложила я Канноли, как только последняя индейка исчезла в кустарнике.

Разумеется и к сожалению, в моем доме не было «Дикой индейки». Лучшим, что я смогла найти, были две давно забытые бутылки пива, задвинутые в дальний угол холодильника и скрытые заплесневелой мускусной дыней, которую я купила давным-давно. Я открыла бутылку об ручку кухонного ящика — этому я научилась, еще будучи, девочкой-скаутом. Прибегнуть к старому способу пришлось из-за того, что Крейг когда-то умудрился стянуть мою открывалку. Я налила свежей воды для Канноли и положила полотенца в сушилку.

Подняв бутылку, я сказала:

— Твое здоровье!