Ей казалось, что она уже достигла предела изумления, но Шэйн опустил в карман другую руку. На его загрубевшей от работы ладони оказалась атласная подвязка. Когда он приподнял ее, изящные, розового цвета ленточки мягко развернулись, и стало видно, что подвязка расшита бисером, а по краям украшена кисточками цвета красного вина.

Касси боролась с раздиравшими ее противоречивыми чувствами. Шэйн преступил все границы приличия. Ей не следовало даже смотреть на предложенные им чудесные творения, тем более прикасаться к ним, хотя ужасно хотелось сохранить их. Она открыла было рот, чтобы с возмущением отказаться от подарка, но тут же плотно сжала губы. Проклятие, она не в силах была отказаться от него!

Касси перевела взгляд с изящных розовых чулок и всмотрелась в его лицо. Заметив, что губы Шэйна подрагивают от плохо скрываемого удивления, она поняла, что ей следовало рассердиться на его откровенное пренебрежение приличиями. Вместо этого то обстоятельство, что он отлично видит, в каком затруднении она находится, заставило ее возжелать эти проклятые вещицы еще сильнее.

Касси мучительно силилась подыскать слова отказа, а тем временем ее рука непроизвольно вытянулась вперед и коснулась сначала шелка, затем атласа — и она сдалась. Хуже всего было то, что он знал это.

Как только она попыталась что-то сказать, Шэйн опустил руку в карман. Вынув оттуда подвязку, взятую им в тот день на лугу, он наклонился еще ближе, в его глазах плясали чертики.

— Поверь, сделка более чем справедливая.

— Но я не могу…

— Нет, можешь. Не забывай, я должен тебе пару.

— Но не таких, как эти. — Касси не могла оторвать глаз от роскошных вещиц. — Ты же знаешь, мне даже не стоит говорить на эти не принятые…

Шэйн прижал свой палец к ее губам.

— Тогда и не говори.

Еще несколько мучительных мгновений Касси боролась с укорами своей совести, прежде чем взяла подарки. Безотчетно она сунула их в карман юбки, не давая себе времени передумать. Если бы только мать могла ее видеть сейчас…

Шэйн почувствовал горьковато-сладкий привкус сожаления, когда попробовал прочесть послания, скрытые в глубинах глаз Касси. Он играл в безрассудно опасную игру. «Однако ставки в ней необычайно высоки, — напомнил он сам себе, — достаточно высоки для оправдания его действий. Если не удастся убедить ее продать землю каким-либо другим способом, кто знает, может быть, она пойдет на это ради любви».

Пока он пытался найти оправдание мотивам своих поступков, рука его нежно коснулась атласной кожи ее щеки, медленно и трепетно скользнула к уголку губ. «Всего одно прикосновение, один поцелуй, прежде чем уйти. Исключительно, чтобы только убедить ее», — говорил он себе.

Шэйн провел огрубевшим от работы большим пальцем по ее полной нижней губе и был поражен тем, какую дрожь вызвало в ней это движение. Ему хотелось знать, чье прерывистое дыхание он явственно слышит: свое собственное или ее. Между тем сильное волнение подтолкнуло трепещущее тело Касси почти вплотную к Шэйну. Воздух вокруг как-то сразу невероятно сгустился. Стало трудно дышать. Прежде с необыкновенной скоростью мелькавшие мысли превратились в вялотекущую патоку. Каждое следующее движение к сближению приближало Шэйна к шепоту ее волос на ветру, к влекущей плоти, которую он так хорошо помнил.

С мучительной медлительностью Шэйн приблизил свои губы к ее губам. Она почувствовала, как по жилам заструилось тепло. Одна рука обхватила его шею. Кожа на его пальцах оказалась вовсе не грубой, как она думала, наоборот — удивительно шелковистой, удивительно чувственной. Ее пальцы коснулись его шеи, того самого места, где бился пульс, ощущая его бешеный ритм, такой же бешеный, как ее собственный.

Шэйн жадно прильнул к ее губам. Касси слегка запрокинула голову, облегчая сближение, принимая его ищущий язык и содрогаясь от волн наслаждения. Она впитывала в себя его чистоту, аромат сигар, мыла, неподдающийся определению запах мужчины, приводившие все ее чувства в сильнейшее возбуждение. Ей хотелось только одного: чтобы эти ощущения длились и длились… Касси почувствовала, как его руки стиснули ей плечи и отодвинули назад. Сначала было только разочарование, затем ворвалась реальность, и щеки ее вспыхнули от острого чувства унижения. Шэйну пришлось даже легонько встряхнуть ее.

— Касси, — взволнованно прошептал он. Она нехотя подняла голову, не в силах видеть осуждение, которое, как она считала, неминуемо прочтет в его глазах, словно уже одного того, что она приняла подарки от человека, воплощавшего в себе все, против чего она восставала, было недостаточно.

— Кажется, там что-то случилось.

Только теперь она услышала шум и крики, доносившиеся из танцевального зала. Касси заглянула ему в лицо и увидела пламя едва сдерживаемого желания, все еще бушевавшее в глазах.

— Я лучше пойду посмотрю, что там творится, — продолжил он хрипловатым голосом, в котором чувствовались отзвуки непрошеной страсти.

Шэйн двинулся на шум, раздвигая плечом молодежь, образовавшую круг у боковой стены амбара. Касси последовала за ним. Она всматривалась в лица — Эндрю не было видно. Испытывая необъяснимое беспокойство, она протискивалась сквозь толпу и внезапно застыла, увидев окровавленное лицо брата. Тем временем Шэйн одной рукой схватил за шиворот Эндрю, другой — еще одного мальчишку и растащил драчунов в стороны. Касси кинулась к Эндрю, не в силах оторваться от его залитого кровью лица.

— Эндрю! Зак! Что тут творится, ребята? — сурово спросил Шэйн.

Эндрю молчал. Шэйн обратился ко второму драчуну:

— В чем дело, парень?

— Он первый начал! — выпалил противник Эндрю, пытаясь освободиться от железной хватки Шэйна.

Касси смотрела на младшего брата, не веря своим глазам.

— Это правда, Эндрю? — спросила она.

Глядя на нее покрасневшими глазами, он, задыхаясь, выпалил:

— Только после того, как он обозвал меня грязным, никчемным Дэлтоном.

Касси видела, как сквозь браваду он дрожал от обиды. Ей хотелось нежно обнять его и избавить от этой боли.

— А кто же ты еще есть!

— Довольно, молодой человек, — приказал Шэйн, — прекрати, Зак Робертсон, если не хочешь, чтобы тебе отмолотили всю задницу.

Касси оторопела. В голове вертелся вопрос. Зак Робертсон? Сын Джекоба Робертсона? Того самого, который напугал и угрожал ей сегодня утром в сарае? Чувствуя непонятную слабость, она не отрываясь глядела на двух мальчишек. Значит, каков отец, таков и сын?

Зак замолчал, но бросил на Эндрю угрожающий взгляд. Шэйн отпустил обоих парней, и они неохотно отступили на шаг друг от друга.

Касси хотелось заключить Эндрю в объятия, но она отлично понимала, что этим только усилит его унижение.

— Думаю, мог бы вывести вас наружу и там дать вам возможность дубасить друг друга, пока не остынете, — пробасил Шэйн. — Скорее всего для кого-то из вас дело кончится сломанным носом, разбитой губой или выбитым зубом…

Касси, не веря своим ушам, в ужасе вскинула голову. Не станет же он вымещать свою злобу на подростке. Она было открыла рот, но Шэйн властно посмотрел на нее поверх ребячьих голов, призывая молчать.

Подростки настороженно смотрели друг на друга. Ни один не горел желанием принять предложение Шэйна.

— Всегда можно уладить свои проблемы, и тогда вам не придется убивать друг друга.

Посмотрев сначала друг на друга, оба драчуна уставились в землю и молчали. Они топтались на месте, отбрасывая комки грязи и размышляя над словами Шэйна.

— Разумеется, ваши родители узнают, что вы не смогли поладить, и сразу же заберут вас по домам до начала игр…

Противники взглянули друг на друга, а затем на Шэйна с откровенной тревогой.

— Я лично считаю, что только дураки стремятся добиться победы кулаками. А вы как думаете, ребята? Хотите драться или быть друзьями?

Опустив головы, оба драчуна одновременно промямлили:

— Друзьями.

— Отличный выбор. А теперь пожмите друг другу руки.

Оба нерешительно подали руки. Большая рука Шэйна накрыла сверху две небольших ручонки.

— А теперь пошевеливайтесь, скорее отмывайтесь, иначе пропустите индейскую борьбу.

Обе головы разом поднялись, обернулись назад в сторону бочки с водой, что стояла под деревьями недалеко от амбара. Как сумасшедшие они бросились бегом и исчезли, прежде чем Касси успела открыть рот.

Шэйн взял ее под руку, чтобы проводить обратно в танцевальный зал. Она обернулась, пытаясь бросить последний взгляд на ребят, уже пропавших из виду.

Неожиданная улыбка тронула уголки губ Шэйна.

— Ребята всегда ребята.

Касси увидела вспыхнувшие в его глазах необыкновенные дразнящие золотистые искорки и вздохнула с деланной покорностью.

— А потом они вырастают в мужчин, которые знают, как вести себя в подобных ситуациях.

— А я-то думал, что из-за своих книжек ты и учишься с трудом…

ГЛАВА 14

— Наверное, я сошла с ума, раз дала вам уговорить себя, — жаловалась Милисент.

— Не сдавайся, тетя Милли, — взмолился Эндрю.

— Он прав, Милли. Ты сможешь, — подбадривала Касси, покачивая головой от удивления.

Вместо уроков Эндрю читал книги по разведению овец, главным образом по дрессировке пастушьих сторожевых собак. Он не сомневался, что пограничная колли может пасти кого угодно. Крякание раздраженных уток под ногами доказывало, что он действительно имел в виду кого угодно.

Мануэло продал им двух молодых пастушьих собак, которые, несмотря на свой внушительный рост, едва вышли из щенячьего возраста. Игривые и шумные, они не были обучены, но Эндрю полагал, что втроем они запросто справятся с такой несложной задачей.

Натренированные собаки принесут неизмеримо большую пользу. Но ни один из них, выросшей в городе троицы, никогда не имел, а тем более не дрессировал собаку. Тем не менее они собирались этому научиться.