– Я просто…

Отец приподнял брови, было заметно, что он выглядит бодрее, чем несколько минут назад. И если бы я не знала о недавнем приступе, не видела его своими глазами, то могла бы поверить, что отец здоров.

– Что, малыш?

Его вопрос заставил меня улыбнуться, хотя по-прежнему казалось, что я вот-вот заплачу. Так звал меня отец. Только меня. Джелси была «принцесса», Уоррен – «сынок». Я – всегда его «малыш».

Глядя на него, я размышляла, хватит ли у меня смелости спросить о том, о чем думала чаще всего с тех пор, как он объявил нам о своем диагнозе. И не знала, потому что этот вопрос шел вразрез со всем, что я думала об отце. Это он всегда шел смотреть, не забрались ли в дом воры, когда маме казалось, будто она слышала подозрительный шум. Это его мы звали, обнаружив в ванной паука. Это он в детстве брал меня на руки и нес, когда я уставала. Это он, как я верила, мог победить обитающих в шкафу чудовищ. И я не была уверена, будет ли у меня еще возможность спросить.

– Тебе страшно? – почти прошептала я, но по тому, как он поморщился, поняла, что он меня слышит.

Он ничего не сказал, только утвердительно кивнул.

Я тоже кивнула.

– Мне тоже.

Он грустно улыбнулся, и мы еще некоторое время посидели в молчании.

По нашей улице проехал рейсовый автобус и остановился напротив соседнего дома, того самого, на котором была вывеска «Настроимся на лето». Из автобуса вышла темноволосая девочка в белом теннисном костюме. Пока она шла по подъезной дорожке к своему дому, я успела заметить, что она явно чем-то недовольна. Вскоре девочка скрылась за деревьями.

– Ты это хотела узнать? – спросил отец, когда девочка скрылась из виду, а рейсовый автобус поехал дальше.

– Да, – ответила я.

Он взъерошил мне волосы. И хоть между нами не приняты проявления нежности, я, сама того не замечая, придвинулась к отцу, а он обнял меня за плечи и прижал к себе. Так мы сидели некоторое время, потом одновременно отпрянули друг от друга, как будто заранее об этом договорились.

Я вышла из машины, открыла заднюю дверь, достала сумку, коробку из булочной со злополучным печеньем и пакет из «Хенсонз Продьюс», который отец позволил мне нести.

Мы поднимались на крыльцо, отец держался за перила, и вдруг он остановился и повернулся ко мне. Он улыбался и поэтому выглядел менее усталым.

– Метаморфоза, – сказал он.

Я нахмурилась, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– Слово из одиннадцати букв, означающее «перемена», – продолжил он и, довольный собой, повел бровями.

– Может быть, – сказала я. При виде лежащей на столе газеты с кроссвордом мне захотелось подбежать к ней и выяснить, подойдет ли слово «метаморфоза». – Сейчас узнаем.

Глава 9

– Джелси, поехали! – Я уже десять минут стояла на подъездной дорожке с ключами в руке. Мне давно надо было выезжать. Хоть у меня и не было опыта работы, мне казалось, что опоздание в первый же рабочий день начальство вряд ли одобрит. На первое в этом году занятие по теннису Джелси собиралась поехать на велосипеде (моем старом велосипеде, для которого я выросла), но у него спустила шина, а Джелси раскапризничалась, так что мне предстояло ее подвезти.

Парадная дверь громко хлопнула, и на крыльцо вышли Джелси и мама. Я обратила внимание, что мама стоит перед дверью так, что можно подумать, будто она ее загораживает, не давая Джелси вернуться в дом.

– Ну наконец-то, – вздохнула я. – Я опаздываю.

– Успеешь, – сказала мама, а Джелси только сердито посмотрела на меня, как будто я во всем виновата. Мама пригладила ей волосы и одернула рукава белого теннисного костюма, который носила я, когда мне было двенадцать.

– Ты готова? – спросила Джелси, как будто это я ее задерживала, вырвалась из маминых рук и спустилась к машине.

Отец, прикрывая ладонью глаза от солнца, сделал к нам несколько шагов из гаража, где чинил велосипеды.

– Желаю удачи в первый день, – крикнул он. – К вашему возвращению велосипеды будут готовы. Так что завтра поедете на них.

– Отлично, – я постаралась, чтобы мой голос звучал бодро, одновременно пытаясь прикинуть, сколько лет прошло с тех пор, как я последний раз каталась на велосипеде.

– Желаю интересно провести время, – крикнул отец. – Великих свершений!

Я обернулась, чтобы помахать, но отец уже подошел к верстаку и, напевая что-то себе под нос, взялся за насос.

– Ну, теперь мы можем ехать? – высокомерно спросила Джелси.

Я собралась ответить ей в той же манере и, может быть, даже прочитать нотацию о том, что это из-за нее мы до сих пор не выехали, но поняла, что на ссору у нас нет времени.

– Счастливо, – крикнула с крыльца мама, улыбаясь мне.

Я не была уверена, имеет ли она в виду мой первый рабочий день или доставку Джелси на теннис в целости и сохранности, но вяло улыбнулась в ответ, открыла дверь и села за руль.

Я завела мотор, стараясь не думать, что у меня есть всего лишь семь минут, чтобы подбросить сестру в пункт назначения и доехать до пляжа; не говоря уже о том, что Джиллиан дала мне самые расплывчатые указания насчет того, к кому обратиться, явившись на работу. Оказавшись вне поля зрения родителей, я прибавила ходу и поехала с гораздо большей скоростью, чем рекомендуемая. «Пожалуйста, не гоните!» – просили щиты с социальной рекламой, часто попадавшиеся по дороге.

Джелси мельком взглянула на спидометр.

– Куда-то торопишься? – спросила она, подняв брови.

– Не пришлось бы, если бы ты не копалась так долго, – ответила я, на большой скорости вписываясь в поворот на Причальную. – Уже собиралась без тебя уехать.

– Жаль, что не уехала, – сказала Джелси и откинулась на спинку сиденья.

Я резко затормозила, и нас обеих бросило вперед. Затем снова набрала скорость, направляясь к Дьявольской впадине, где крутой спуск с одного высокого холма плавно переходит в не менее крутой подъем на соседний. Эта впадина стала моим Ватерлоо, когда я училась кататься на велосипеде, и с тех пор подъем не стал более пологим.

– Я думала, мама блефует. Не могу поверить, что она заставляет меня этим заниматься, – призналась Джелси.

– Теннис не так уж плох, – возразила я на спуске. На подъеме я вспоминала, как много лет назад сама брала уроки тенниса. В отличие от отца и Уоррена, я не любила теннис и никогда не торчала в теннисном клубе, отрабатывая у стенки удар, как это делали другие дети.

– Да уж, – уныло подтвердила Джелси.

– Да уж, – повторила я, вспомнив, как мы с Люси не столько играли в теннис, сколько болтали. – В основном тусуешься с друзьями и чуть-чуть играешь.

– Друзья, – тихо произнесла Джелси, снова глядя в окно. – Верно.

Я мельком взглянула на сестру, потом перевела взгляд на дорогу, сожалея, что упомянула о друзьях – Джелси заводила их с трудом, у нее никогда не было лучшей подруги, во всяком случае, такой, о которой я бы слышала. И то, что до сих пор она проводит все свободное время в балетной студии, вероятно, нисколько не помогает ей научиться общению со сверстниками. Трудности коммуникации усугублялись еще и тем, что Джелси, когда нервничала, начинала вести себя по отношению к окружающим высокомерно и пренебрежительно.

– Слушай, – начала я не очень уверенно, – я понимаю, сначала может показаться тяжеловато, но…

– Тейлор! – вскрикнула вдруг Джелси. Я посмотрела на дорогу и так резко ударила по тормозам, что они завизжали.

Прямо посередине дороги на велосипеде быстро ехала девушка в красной футболке, держа руль одной рукой, а другой прижимая к уху сотовый телефон.

– Господи, – пробормотала я. Сердце колотилось. Я посмотрела, нет ли машин на другой полосе, перестроилась и объехала велосипедистку так, что между нами оставалось большое расстояние. Когда мы проезжали мимо, Джелси дотянулась до руля и посигналила.

– Эй! – Я оттолкнула ее руку.

Велосипедистка повернула в сторону, руль вильнул, но она выправила его, посмотрела на нашу машину, прижала телефон к уху плечом, перехватила руль другой рукой, а освободившейся показала нам средний палец. Выражения лица не было видно за темными волосами, но ее красноречивый жест не оставил никаких сомнений в том, как она к нам относится. Мы проехали мимо, и я посмотрела на нее в зеркало заднего вида.

– Не делай так больше, – сказала я сестре, сворачивая к стоянке клуба.

– Она заняла всю дорогу, – возразила Джелси, но в ее голосе уже не было прежней уверенности.

Я остановила машину перед главным входом, над которым на деревянном щите было вырезано «Клуб Лейк-Финикса». Здание выглядело так же, как и прежде. На входе надо было показать администратору значок, который давал право посещения бассейна и теннисных кортов.

Я взглянула на сестру – она так вцепилась в ручки большой сумки, что у нее побелели костяшки пальцев. По ее взгляду я поняла, что Джелси боится. Я понимала, что как старшая сестра, вероятно, должна сказать что-то ободряющее, но понятия не имела, что говорить в такой ситуации.

Джелси помолчала, потом глубоко вздохнула и, открывая дверцу машины, сказала:

– Ну, я пойду. Позвоню маме, чтобы она меня забрала, или сама доберусь пешком. В общем, посмотрим.

– Давай, желаю приятно провести время.

На это Джелси закатила глаза, вышла из машины и направилась на урок по теннису с таким видом, точно шла не на занятие, а на расстрел. Посмотрев на часы и чертыхнувшись, я выжала сцепление и выехала со стоянки – я опаздывала уже на пять минут.

В этом году я еще не бывала на пляже, но, выйдя из машины, увидела, что и тут ничего существенно не изменилось. На траве поблизости от автостоянки стояли столы для пикников и скамейки. Пологий склон спускался к воде и заканчивался песчаным пляжем. Тут же для желающих была сделана лестница – когда я была маленькой, то предпочитала пользоваться ею. Народу на пляже было мало, на нескольких расстеленных полотенцах и покрывалах расположились семьи и одиночки – немногочисленные любители солнечных ванн. Дети строили крепости из песка, но никто не купался. Увидев у воды пустующий высокий белый стул спасателя, я поняла, почему – он пока не заступил на дежурство. В дальнем конце пляжа располагалась пристань для яхт, которые пока стояли на специальных подставках на суше, а также для каноэ и байдарок, уложенных на деревянные стеллажи. На километры вперед простиралась голубая гладь озера. Сразу за территорией, огороженной дял купания детей, на якоре стоял большой деревянный плот с лесенкой в воду. Здесь же болтались желтые буйки, обозначающие границу купания для взрослых.