Катрин Корр - Либерти

– Тебе явно послышалось.

– Ей-богу, если ты ещё раз скажешь этот бред, я решу, что это всё твоих рук дело! – не выдерживаю я и вырываюсь из его хватки. А потом вдруг замечаю то, на что совершенно не обратила внимания… – Почему на тебе перчатки?

Голова Эрика плавно склоняется на бок.

– Я работал в саду, Доминика.

– В половину третьего ночи? – прыскаю я со смеху, а потом вдруг резко замолкаю. Что-то пугающее вновь поселяется во мне, блокируя всякую уверенность в себе. И продолжительное молчание Эрика лишь усиливает это неприятное чувство. – По-моему, так говорят люди, замешанные в чем-то очень нехорошем.

– Кто здесь, черт возьми, шатается?!

Громкий и тяжелый, словно удары молота, голос Доны Джонс в пугающей тьме заставляет нас с Эриком замереть. Секунды две мы как будто и не дышим, а потом он вновь хватает меня за руку и тащит за собой в то колючее растение.

– Что ты делаешь? – шепчу я, корчась от боли. – Я так без кожи останусь!

– Тихо, – властно и так же грозно отвечает мне Эрик.

Внушительная фигура Доны Джонс неминуемо движется в нашу сторону и сказать, что я напугана – ничего не сказать. Такое чувство, что я совершила нечто ужасное и теперь эта страшная с виду женщина готова размолотить меня в щепки при помощи… Бог мой! У неё в руке что-то вроде биты! Моя рука невольно сжимает ладонь Эрика.

Перчатки.

Почему он в рабочих перчатках в половину третьего ночи?

– Дона, хватит! – останавливает её нерешительный голос Генри. – Мы выглядим, как идиоты.

– Идиот – это ты, Генри, – огрызается женщина, беспорядочно вертя головой в разные стороны и всё ближе приближаясь к нам с Эриком. – Я непременно разрисую твоей шлюшке всю физиономию, как только доберусь до неё!

– Дона, умоляю, хватит! Если Салли-Малли увидит нас здесь, то решит, что мы хотим украсть у неё что-то!

– Эта старуха храпит на весь остров! – огрызается его жена и. слава богу, останавливается. – Слышишь?

Господи, я сейчас слышу только грохот собственного сердца.

– Прошу, Дона, любимая. Вернемся домой? Я приготовлю тебе успокаивающий чай и сделаю массаж ног.

– Ты точно был в туалете, Генри? – рычит Дона.

– Конечно, дорогая! А где же ещё! Потом я спустился на кухню, чтобы чаю заварить. Знаешь, в горле что-то…

– Заткнись, Генри!

– Молчу-молчу, любимая.

Когда я выберусь отсюда и окажусь на безопасном расстоянии от всех участников этих сумасшедших двадцати минут, то непременно задумаюсь, какого черта я здесь вообще делаю?!

– Если ты где-то здесь, рогатка кривоногая, – пугающим голосом обращается женщина неизвестно к кому, – будь уверена, я тебе все волосы повыдираю! Только появись и на тебе живого места не останется, шлюха!

И почему у меня такое чувство, что эти гадкие слова Дона Джонс выплюнула именно мне в лицо?

– Любимая, успокойся, – без умолку причитает Генри, взяв под руку свою широкоплечую супругу. – Я ведь так тебя люблю, ты же знаешь. Мне никто не нужен, кроме тебя. Пойдем, радость моя ненаглядная…

Когда они уходят, я разжимаю руку и, насколько позволяют колючие растения, отстраняюсь от Эрика.

– Что за чертовщина тут творится?

– Дона Джонс в очередной раз пытается отыскать любовницу своего мужа, – шепотом отвечает он. – Это не ты ли, случаем?

Я лишь фыркаю от раздражения. Ушла бы, да вот только боюсь встретиться с разгневанной и ревнивой женщиной, которая готова наброситься на любого, кого заметит в этот поздний час.

– Минуты через две можешь спокойно возвращаться домой. Только советую тебе идти вдоль этих кустов. Так, тебя Дона из окна не увидит.

– А почему ты прячешься от Доны Джонс?

– Я оказался здесь только потому, что увидел тебя – рыскающую у чужого дома. Если Дона увидит меня здесь, то подумает черт знает что.

– Например, почему ты шатаешься у дома старушки да ещё и в перчатках?

– Я копался в земле, Доминика. Бывает, мне плохо спится по ночам. А теперь иди, пожалуйста, домой, – настойчивым тоном говорит мне Эрик. – И постарайся впредь не совать свой милый носик в чужую жизнь. И дом тоже.

– Сегодня утром ты говорил, что крепко спишь ночью, а теперь у тебя бессонница?

– Ты приехала и я влюбился. Сна теперь не вижу, – фыркает он с раздражением.

– Ну-ну.

– Не забудь свой нож.

– Не забуду.

Когда Эрик уходит и бесследно исчезает в ночной тьме, я осторожно касаюсь пальцами своих губ. Наверное, если бы он копался в земле, то сейчас я бы отчетливо ощущала её своеобразный запах. Но моя кожа чистая и свежая, пахнет кремом для лица, а значит, его перчатки абсолютно чистые.

Лорен глубоко вдыхает и медленно закрывает глаза. Обвожу внимательным взглядом остальных и медленно поднимаю руки над головой. Я прячусь от солнечных лучей в тени, что создает козырек дома, а моя скромная группа из четырех очень разговорчивых и веселых женщин размещается на травке.

– Итак, наша разминка подошла к концу и теперь мы можем приступить к медитации, – сообщаю я тихим и умиротворенным голосом. – Ставим ноги на ширине плеч и начиная с самой макушки медленно опускаем корпус тела к земле. Плавно голова, шея… Подключаем плечи, чувствуем грудную клетку, живот… Опускаем ладони на коврик и так же, не торопясь, движемся к противоположному краю коврика. Наша попа должна стать острым углом. Напрягаем ножки, держим их ровно и стоим на носочках. Дина, если ладони скользят, возьмитесь за края коврика. А теперь прогибаем спинку и стоим на ладонях. Подбородок вперед. Набирая воздух, представьте, что он наполняет не только вашу грудь. Он приникает в живот, насыщает ваши мышцы, питает их…

– Доброе утро! Доброе утро! – врывается в наш спокойный мир писклявый женский голос. – Ой, простите, простите!

Обвожу неторопливым взглядом низенькую темноволосую женщину в хлопковых темно-синих бриджах и белой рубашке с узорами. В её ушах большие белые серьги-кольца, как будто из пластмассы, а на голове желтый козырек на широкой резинке. Никогда не понимала, в чем смысл такого головного убора.

– Теперь снова медленно поднимаем попу, при этом ладони остаются на месте. Спокойно дышим и вытягиваем позвоночник от кобчика до шеи…

– Я вас отвлекаю, извините, – всё причитает незнакомая мне женщина. – Я подожду, конечно. Не обращайте на меня внимания!

– Снова опускаем таз, держим его над ковриком, тянемся подбородком вперед.

– Ох, я не могу, не могу ждать так долго! – пищит женщина и подбегает к Валери. – Вы слышали? Вы слышали?

– Ева, пожалуйста, не сейчас. У нас занятие, – очень тихо и медленно отвечает ей Валери, удерживая свое тело на ладонях. – И ты приходишь ко мне завтра, так что возвращайся к Матвеевым.

– Я знаю, что сегодня не работаю у вас, – шепчет неугомонная болтушка, – просто случилось такое! Я своими ушами слышала, да-да!

– Поднимаем попу к небу, ладони на месте…

– Минут пять назад на остров прилетела скорая с полицией! Вашу соседку Салли-Малли обнаружили мертвой!

У меня тут же сгибаются коленки и я падаю на свой коврик.

– Что?! – ахает Саша.

– Как это?! – хлопает глазами Лорен. – Салли-Малли умерла?!

Валери опускает ладонь на грудь и надтреснутым голосом просит домработницу Еву рассказать всё с самого начала.

– Я услышала, как хозяин говорил по телефону с кем-то, всё время повторяя «как же так». Потом он поднялся наверх, к жене, а я следом. Я же как мышка хожу…

– Господи, Ева! – в нетерпении перебивает её Дина. – К сути!

Женщина хмурит бровки и снова переключает внимание на Валери.

– Он сказал, что на остров летит полиция и медики, потому что старушка Салли-Малли скончалась. Хозяйка громко ахнула, а потом поинтересовалась, откуда он это узнал? Хозяин ответил, что ему позвонил ваш сосед, Эрик, а тому в дом постучался напуганный мистер Уэлш. Сегодня утром они с Салли-Малли должны были отправиться в центр на катере вашего друга, Джорджа. Мистер Уэлш стучал в дверь, стучал, а потом зашел в дом и…

– Почему же он к нам не зашел, – задумчиво говорит Валери, уставившись в одну точку. – Как же так… Ева, – хлопает она глазами, – ты действительно ничего не путаешь?

– Хозяйка, вы за кого меня держите? Я вам всю правду говорю. Как видела и слышала.

– Должно быть, мистер Уэлш был очень напуган и решил, что такую новость не следует пока сообщать впечатлительным женщинам, – предполагает взволнованная Лорен. – Господи, я ведь ещё вчера видела её!

– Доминика, – обращается ко мне Валери, – ты не против, если на сегодня мы закончим? Такое дело… Думаю, нужна помощь и вообще…

– О чем речь! – понимающе киваю я. – Конечно… Не до занятий сейчас.

– Ева, а что стало причиной смерти? – интересуется Саша, когда я на ватных ногах начинаю скручивать свой коврик.

– Откуда мне знать, хозяйка? Всё, что услышала – вам рассказала. Сейчас полиция приедет, вот у них и спросите, а я возвращаюсь! До завтра!

– Да, – кивает ей Валери, пребывая в глубокой задумчивости. – До завтра, Ева.

– Вот так новость с утра! – вздыхает Дина. – Очень надеюсь, что Салли-Малли умерла во сне, не испытывая при этом никакой боли.

– Это очень странно, – говорит Саша. – Она всегда казалась мне такой живой и здоровой старушкой, у которой энергии хоть отбавляй! И она никогда ни на что не жаловалась. Даже на головную боль. Интересно, что же случилось?

– В любом случае, очень надеюсь, что ничего криминального, – шепчет Дина и оглядывает нас всех. – Кажется, это первая смерть на «Либерти». И пусть она случилась по естественным причинам.

* * *

Час от часу не легче. Мои нервы накалены настолько, что если ко мне прикоснуться, то я могу невольно убить мощнейшим разрядом электрического тока.

Уже несколько часов я молчаливо наблюдаю за тем, как к дому скончавшейся Салли-Малли то и дело приходят люди и со скорбными лицами кружат вокруг, переговариваясь друг с другом. Потом они замечают Валери и нас с Лорен, Сашей и Диной. Мы сидим на террасе и пьем чай со льдом, а те, кто решает присоединиться на несколько минуток, сообщают нам одно и то же: Салли-Малли скоропостижно скончалась в своей постели сегодня ночью и, предположительно, у неё просто остановилось сердце.